Как дела? – Еще не родила! Возможности психотерапии в исцелении бесплодия

– Не знаю, хочу закончить упражнение.

Ведущая не стала настаивать на продолжении упражнения, хотя было очевидно, что диалог вызвал в Яне сильные чувства, которые она по привычке стремилась подавить, чтобы сохранить невозмутимость хотя бы внешне. Ведущая напомнила, что в группах действует принцип добровольности, и это означает, что участница вправе сама решить, продолжать или нет. Но если она прекращает упражнение по своей воле, то ей придется взять ответственность за последствия своего выбора – возможные психосоматические проявления в виде, например, головной боли.

Далее последовал шеринг[22 - Термин «шеринг» происходит от английского to share – делиться. Проговор чувств участниками психотерапевтической группы после работы клиента.], на котором Яна снова заговорила о том, что ей трудно общаться, так как она часто не понимает, чего от нее хотят собеседники, и тогда у нее появляется чувство обиды, она замыкается в себе, как капризный ребенок. На что ведущая откликнулась:

– Хочу заметить, что дети рождаются только у взрослых женщин, а у маленьких девочек не может быть детей.

На этих словах Яна, наконец, перестала сдерживать свои подавленные чувства и заплакала, а потом рассказала участницам группы сон о том, как у нее родился ребенок, но он такой непонятный, не ясно, то ли девочка, то ли мальчик. И что у нее к нему было двойственное отношение: она его любит, и одновременно он ей противен.

Сопровождая процесс участницы, ведущая сказала, что сон является «королевским путем к бессознательному», и предложила методику работы со сном Фрица Перлза, основателя гештальттерапии. Согласно его подходу, сон представляет собой разобщенные грани личности, и любая часть сна является аспектом личности сновидящего. Чтобы достичь целостности, рекомендуется каждую часть озвучить от первого лица в настоящем времени и в конце сказать: «Это часть моего существования».

– Озвучь этого ребенка из своего сна от первого лица.

– «Я новорожденный ребенок, то ли девочка, то ли мальчик, непонятно. Моя мама меня одновременно и любит, и брезгует мною, я ей противен».

– Это чем-то напоминает тебе твою ситуацию?

Яна задумалась и рассказала, что это напоминает ее детство. Мать растила их с братом одна. Брат погиб молодым, после чего мать стала сильно пить. Яна жила вместе с матерью и очень стеснялась перед своими друзьями и кавалерами, когда та напивалась. По словам Яны, «спас» ее от невыносимой жизни муж. Об этом Яна рассказывает с воодушевлением, подчеркивая свою благодарность и большую любовь к мужу. Но в то же самое время о сексе с ним говорит как о супружеском долге, неприятном, но обязательном. Возвращаясь к теме, Яна с горечью произносит:

– Когда умер мой брат, мама на его похоронах сказала мне: «Лучше бы он жил, а ты была на его месте!»

– И твое бессознательное приняло решение стать мальчиком, чтобы заслужить любовь мамы? Но мальчики тоже не могут забеременеть, только женщины.

Яна горько заплакала в ответ на эти слова от жалости к себе:

– Я хотела быть девочкой, живой. Чтобы мама меня любила…

– Представь, что разговариваешь сейчас с мамой, скажи ей эти слова.

– Мама, я хочу, чтобы ты меня любила, хочу жить!

– И что бы ты могла ответить, если бы была на ее месте?

– «Я люблю тебя, но одновременно злюсь!»

– Злишься – на что?

– «Ты так много двигаешься, не даешь покоя, ты такая неспокойная!»

– В смысле – живая?..

– Да! Живая! Мертвая дочь была бы удобнее.

На этих словах у Яны произошло осознание того, что модель поведения ее матери по отношению к ней как к ребенку не позволила ей вырасти взрослой полноценной женщиной и иметь своих детей, зато поощряла жить, «замерев», чтобы быть удобной. Так она и живет, реализуя в своих отношениях с мужем ту же модель – удобная «мертвая» женщина. И пытаясь забеременеть, она невольно отыгрывает ту же модель и по отношению к своим будущим детям.

Надпись мелким шрифтом

мы всё за вас уже решыли

вам нужно только подписать

а мелкий шрифт вы не читайте

вдруг не понравится он вам

    Пиражок

Казалось бы, теперь, после такого осознания, самое правильное и логичное будет изменить жизненную стратегию. Но у нашей психики своя, не познанная нами логика. Мгновенные перемены у клиентов иногда происходят, но это в тех случаях, когда созрела готовность к изменениям и обнаружен либо накоплен ресурс, на который можно опереться. В случае Яны ее ресурсом является ее механизм выживания – замереть и не двигаться, не выдав даже мимикой своих подлинных чувств. И до тех пор, пока она не получит другого опыта, этот ресурс будет единственным.

Несмотря на то, что Яна почти год посещала женскую группу, в которой во время своих сессий поняла причину бесплодия, она все же решилась на процедуру искусственного оплодотворения. Накануне ЭКО она позвонила и спросила, не опасно ли ей ходить на группу, а то нервничать накануне ЭКО нельзя, вдруг не получится. Ведущая ответила, что это ей самой решать. Она пришла. Формулируя свой запрос, много смеялась, повторяя, что у нее все хорошо. Это было больше похоже на истерику, чем на радость и веселье, поэтому ведущая задала отрезвляющий вопрос:

– Яна, раз все хорошо, скажи, для чего ты пришла, портить, что ли?

Яна продолжала находиться в защите, повторяя, что все хорошо. Даже не хорошо, а «жутко прекрасно»!

– Жутко от чего?

В запутанном диалоге, в котором роль ведущей сводилась к прояснению чувств, а роль клиентки – к попытке сделать хорошую мину при плохой игре, вышли на то, что Яна, наконец, внимательно прочитала мелкий шрифт в конце договора. Там шла речь о побочных последствиях ЭКО и о том, что в случае смерти она претензий не имеет. И это после того, как на группе многократно обсуждалась опасность ЭКО для матери.

– Ну да, я тебе не раз говорила, что в Интернете читала про эти случаи, чтобы быть в курсе, – напомнила ведущая.

А Яна вот «почему-то» не прочла. И вынуждена была признаться самой себе, что настоящая причина такой «невнимательности» – страх перед ЭКО, которое должно состояться через неделю. И ее запрос – работа с этим страхом.

– Страх в твоем случае закономерен, и ты на самом деле можешь умереть.

Эти слова, произнесенные вслух ведущей, вызвали у Яны взрыв чувств, до того подавленных. При разговоре о смерти Яна снова вспомнила слова мамы на похоронах, снова плакала от жалости к себе, что не может открыто говорить о своих чувствах. Кому? На этот раз мужу о том, что она боится идти на смертельно опасную процедуру, и не идти тоже боится и чувствует себя виноватой, потому что раз он истратил столько денег и времени, то надо доделать дело до конца.

– Надо – кому?

– Мужу…

– А самой тебе чего надо?

Ответа Яна не дала. Потом она исчезла, предупредив еще на группе, что, наверное, не будет ходить на занятия, что муж против того, чтобы она волновалась во время психотерапевтических сессий. Это был предлог, который позволял перенести ответственность за свой выбор на другого человека и не встречаться с чувством тревоги о том, что будет, если Яна сама станет решать, что делать, и самостоятельно совершать свои выборы.

На сегодняшний день у Яны все по-прежнему. ЭКО не принесло ожидаемых результатов, ее планы не исполнились, так что история не закончена.

Комментарий к сессии «Котята»

возьми полкилограмма соли

теперь ее на рану сыпь

вот так себя я ощущаю

когда ты мне опять звонишь

    Пиражок