Четвёртое крыло для бабочки

– Более суровое? – выгнул бровь Ярослав и легко рассмеялся. Атмосфера мгновенно разрядилась. Майе показалось, что в ванной комнате потеплело на несколько градусов. В её душе, по крайней мере, точно. – А что, герои мультфильмов недостаточно суровы? Взгляни, – он указал кивком головы на левую руку. – Этот пятиконечный листочек с каплей воды, окружённый динозаврами, – из мультфильма «Земля до начала времён». Ты знаешь, что пришлось пережить героям этого мультфильма?

– Знаю, – сдерживая смех, откликнулась Майя, аккуратно доставая торчащую из головы трицератопса иглу. – Я очень любила компанию Литтл Фута. Или, как его называют уже при более профессиональном переводе, – «Крошки-Ножки».

– Тогда ты понимаешь, почему для меня это – символ веры в собственную правду. Вот здесь, чуть выше, – Ярослав указал на фигуры других динозавров, более крупных, – Рекс, Эльза, Вуг и так далее. Вместе с ними мне удалось передать своё сообщение на Радио Желаний. – Ярослав подмигнул. – В воображении, конечно. Это Радио фигурировало в мультфильме, и по нему можно было услышать все самые сокровенные желания детей. А мы часто с Владом спорили, чьим другом будет Рекс…

– Я смотрела эти мультфильмы. Просто удивилась, что и ты их видел.

– Я же не в лесу рос… – осознав двусмысленность фразы, Ярослав фыркнул: – Фигурально выражаясь. Видеомагнитофон у нас, всё-таки, был. Как и кассеты с одноголосым гнусавым переводом, помнишь? Легенда.

– А почему тут у тебя наскальный символ льва и Симба?

– Потому что он, как и я, знал, что был рождён для чего-то большего, но в одночасье потерял всё, – тут же нахмурился Яр, переводя взгляд на правую руку, и сжимая кисть в кулак, от чего под кожей вздулись вены. – И ему также пришлось по кускам собирать себя, пытаясь доказать, что чего-то достоин.

– Мико из «Покахонтас» был рождён обжорой, но про тебя так и не скажешь, – пошутила Майя, поглядывая на расположенного у сгиба локтя енота, и Ярослав довольно хмыкнул.

– Зато он тот ещё плут и проныра. И не стоит забывать про его харизму и очаровательность, – охотник подмигнул, и Майя всё же рассмеялась в ответ. – Как и про качества всех этих персонажей, соединившихся со мной: Чудовища из истории про него и Красавицу, семью мишек Гамми и их друга Кевина, Лисёнка из советского произведения, Ёжика с Медвежонком из серии мультфильмов… Все они – это я в определённые моменты жизни. И пока они со мной, – Ярослав пожал плечами, – я не забуду, кем был раньше, и кем являюсь сейчас. Просто не смогу.

Он замолчал, сосредоточенно разглядывая татуировки. Пауза затягивалась.

– Спасибо, что поделился со мной, – тихо сказала Майя чувствуя, как колотится сердце. Для себя она решила: что бы не произошло, никогда не забудет эту минуту откровения и беззаботности.

Опускаясь на колени около сидящего Ярослава, Майя отвела его руку в сторону, стараясь отвлечься и перевести тему. – Осталось немного. Потерпишь, пока достаю? Может быть больно.

– Куда ещё больнее? – подметил Яр, подразумевая нечто большее, чем изъятие иголок, но, заметив замешательство на лице девушки, отмахнулся. – Извини. Давай закончим.

Послушно ухватившись за одну из иголок плоскогубцами, Майя стиснула зубы, и вытянула застрявшую часть. Яр поморщился, но ничего не сказал. Майя перевела взгляд на напрягшиеся под его футболкой мышцы, с лёгкой завистью отмечая, что охотник в хорошей форме. Сама она могла только мечтать о подтянутой фигуре, постоянно откладывая походы в спортзал то из-за графика работы, то из-за внезапных и неотложных дел, то из-за банальной лени.

– Забыл сказать, – внезапно улыбнулся Яр и с иронией посмотрел на Майю. – Твой телефон разрывался от звонков и сообщений. Кто-то очень уж хочет с тобой пообщаться.

– Да? – рассеяно пробормотала она, подцепляя глубоко засевшую иглу. Про старенький мобильный, в связи с произошедшими событиями, Майя совершенно позабыла. К тому же, всё равно не смогла бы ответить на звонок.

– Да. Не хочешь узнать, кто? Уж извини, я не подглядывал, но когда во время охоты постоянно звучит песня «Knockin` on heaven door», невольно обратишь внимание на оповещение, включая беззвучный режим.

Майя удивлённо вздёрнула брови и резким движением потянула на себя плоскогубцы, выдёргивая иголку.

Яр зашипел от боли.

– Могла просто сказать, что не хочешь.

– Вообще-то хочу. Кто мог мне писать? Маша? Вряд ли. Она в курсе, что я болела. Кристина тоже… А какое сегодня число? – Судорожно перебирая в голове варианты, Майя попыталась вспомнить, не упустила ли из виду какое-нибудь запланированное событие.

– Двадцать шестое.

– Нет, не подходит… До аврала ещё неделя. Значит, это не с работы. А больше и некому беспокоиться.

– А как же родители?

– Родители? – переспросив, Майя горько рассмеялась. – Меньшая из всех вероятностей. Папа писать сообщения не умеет, а мама… не будет.

– Могу тебя удивить. Просто скажи, если понадобится. – Ярослав достал из кармана штанов телефон и протянул его девушке.

Майя раздражённо вздохнула, продолжая битву с иглой:

– Читай. Ярослав, мне нечего скрывать. Я живу… точнее, жила совершенно обычной жизнью. Сейчас я понимаю, каким это было благом. Но, увы, поздно сожалеть. Знаешь, я писала когда-то стихотворения, – призналась она, желая ответить на недавнее откровение Ярослава, – и в одном из них были такие строки: «Не был ты никем гоним, и не выгнан паче. Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Смешала классику с собственными мыслями и переживаниями… Не суть. Главное, что я сейчас ощущаю себя героиней того самого стихотворения. Меня ведь никто не выгонял, я сама хотела сбежать от своего рутинного существования. А когда это удалось сделать, хоть и не совсем добровольно, – захотелось плакать. Ирония судьбы, да?

– Но писала совсем не о себе стихотворение, верно? – тихо спросил Яр.

Ничего не ответив, Майя, наконец, сумела вытащить иголку, и взялась за следующую. Но ответ и не требовался.

– Что ж, – Яр откашлялся и, нажав кнопку на телефоне, пожал плечами. – Видимо, ты ошибаешься на счёт мамы. Два звонка, одно сообщение, – но они именно от неё.

– И что же там?

– Предупреждение, что она дала твой номер тому, от кого последующие штук тридцать вызовов и около полусотни сообщений. Кто такой Денис Кречетов?

– Кто? – Вздрогнув от неожиданности, Майя выронила плоскогубцы, и те звонко ударились о плитку.

– Денис Кречетов, – повторил Яр, внимательно наблюдая за реакцией. – Просит ответить… – Он перелистнул сообщение и скривился, – …потому что готов и вживую «открыть душу». Интересное сочетание романтики и расчленёнки. Так кто это?

– Это – моя София, – замявшись, парировала Майя, поднимая инструмент с пола, и продолжила обрабатывать кожу. – Сними футболку, пожалуйста.

– Что?

– У тебя дюжина игл застряла между рёбер. Я их отрезала, но нужно осмотреть, и через ткань это сделать не получится. Ты стесняешься? – внезапно Майя осознала, что Ярослав действительно смутился, и постаралась скрыть улыбку. Но от охотника это не укрылось.

Надменно выгнув бровь, он стянул футболку. Фигура у него действительно была крепкая, подтянутая. На шее, ранее скрытая под одеждой, висела цепочка с покачивающейся на ней деревянной бабочкой.

Аккуратно вытягивая оставшиеся иглы с левой стороны спины и бока всё ещё подрагивающими пальцами, Майя с облегчением выдохнула. Её смущали ни сколько сокровенные истории или близость обнажённого по пояс Ярослава, сколько его взгляд из-под чуть опущенных ресниц, таких длинных, что они задевали прошивающие веки нити. Прямой взгляд, изучающий, осязаемый. Майя постаралась не хихикнуть, подмечая про себя, что зря увлекалась подростковыми фэнтези. Именно там зачастую описывают героя подобными фразами.

Хотя она действительно не сомневалась, что взглядом Яр способен пригвоздить врага к полу. В нём было что-то… Нечеловеческое. Как у приготовленного к прыжку дикого зверя. Или, как бывает, когда находишься один в комнате, но явственно чувствуешь, что за тобой наблюдают. Судорожно оглядываешься, но никого, естественно, не находишь. Но ощущение присутствия остаётся ещё надолго. Так и с Яром.

Мысленно Майя пожелала себе никогда не вставать на пути охотника. А если такое и случится под воздействием непреодолимой силы, – то предпочла бы, чтобы Ярослав к тому времени уже стал кордтерром, как бы безумно это не звучало, и окончательно лишился зрения.

«Тогда, по крайней мере, я не беспокоилась бы, что начну колебаться под наблюдением каре-зелёных глаз… – Майя закусила губу, и тут же недовольно поморщилась. – Фу, да что же это такое! Перестань! Соберись, Майя, соберись немедленно!»

Достав последнюю иголку и осмотрев результат проделанной работы, она встала и, переступая с ноги на ногу, размяла мышцы. Подойдя к раковине, тщательно намылила руки, и бросила через плечо:

– Готово. Я не специалист, но посоветовала бы выпить обезболивающее. И антибиотик. Кто знает, не ядовиты ли мои… иглы.

Ярослав усмехнулся:

– Сомневаюсь, что они биологического происхождения и способны занести какую-то инфекцию. Но обездоливающее приму, у меня как раз остался виски.

– Что там на счёт сообщений? Тех самых, оставшихся сорока девяти?

– Точно! За разговорами о моей жизни мы совсем забыли про твою. – Ярослав снова обратил внимание на телефон и пролистал сообщения. По мере прочтения лицо охотника становилось всё более озадаченным. – Что ж… Уверена, что хочешь знать?

Майя сглотнула, стараясь избавиться от нехорошего предчувствия, и бодро откликнулась: