Энтелехия

– Я принесу нам что-нибудь горячего.

Девушка отъехала к кофейному прилавку. Гэбриель молча наблюдал как мимо него проносятся людей. Среди десяток силуэтов он словно разглядел Арона, который в моменте потерянным взглядом посмотрел на Гэбриеля. У него перехватило дух. Непонятное чувство тревоги и тягостной вины скопилось в груди. Словно он бросил друга на произвол судьбы. Кэрролл заметила застывший взгляд своего друга и осторожно произнесла:

– Гэбриель?

Тот, как будто проснулся от сна. Мужчина повернул голову и с дрожащим голосом проговорил:

– Ничего. Всё хорошо.

– Ты в порядке.

– Да… Слушай, может пойдем отсюда.

– Тебе не понравилось? – с грустью спросила Кэрролл. – Прости, я не думала, что тебе придётся столько падать.

– Нет, нет, не в этом дело. Я замечательно провёл время. Просто устал уже.

– Хорошо, а куда поедем?

– Можем зайти ко мне, взять попкорна и посмотреть фильм под пледом на скрипучей кровати.

– Звучит восхитительно.

На лестничной площадке ничего нельзя было разглядеть в полной темноте. Перегорела лампочка. Осторожными шагами они дошли до двери и нащупали замочную скважину. Когда вход был свободен, то Гэбриель первым делом зажёг свет.

– Слава Богу, – сказала Кэрролл и скорее побежала в туалет.

– Я пока разберу продукты.

Вместе с вещами он направился на кухню и положил на небольшой стол в углу.

– Ты какой больше любишь солёный или сладкий? – кричал Гэбриель.

– Сладкий, – ответила девушка, после чего последовал звук смывающего унитаза.

– Кто бы сомневался…

– От солёного потом губы болят, – произнесла она, когда вышла из уборной.

– А мне нравится солёный. Обожаю сырный вкус. А ещё схожу с ума от…

Кэрролл прошла в комнату и включила свет. Её внимание тут же приковала огромная картина с речным пейзажем на всю стену. Она интересовалась искусством и ей было безумно интересно, что это за работа. "Похоже выполнено маслом", – произнесла она, когда пальцем дотронулась до работы. Картина чуть дёрнулась и сместилась. Кэрролл тут же стала поправлять её, но за ней заметила странный кусок бумаги с надписями. Это несомненно подогрело интерес гостьи. Она попыталась рассмотреть находку чуть отодвинув картину от стены. Однако это никак не помогло. Девушка аккуратно взялась за рамку и сняла её, положив на пол. Перед ней красовалась сложная схема с переходами и непонятными ей вещами.

– Тогда надеюсь на то, что ты не будешь есть из моей тарелки, – вошёл в комнату Гэбриель с посудой в руках.

– Что это такое? – удивлённо спросила она.

Мужчина молчал. Ему было сложно ответить на этот вопрос.

– Какие-то стрелки, непонятные события и имена… Что всё это значит?

– Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Была уже глубокая ночь. Они молча ехали в такси. Гэбриель с опустошенным взглядом смотрел в окно. Кэрролл же пожирала глазами своего загадочного спутника и не могла понять, что происходит.

– Куда мы едем? – периодически спрашивала она, получая короткий ответ.

– Увидишь.

Девушка стала волноваться. Она впервые испытала чувство дискомфорта находясь рядом с Гэбриелем.

– Останови машину, – серьёзно произнесла спутница.

Мужчина даже не повернул головы в её сторону.

– Слышишь меня? Останови машину.

– Мы приехали, – сказал он и отстегнул ремень.

Машина была припаркована около входа в больницу.

– Что мы здесь делаем? – продолжала недоумевать Кэрролл.

– Иди за мной.

Они прошли через стойку регистратуры, надев бахилы. Гэбриель поздоровался с дежурной медсестрой как со старым другом.

– Привет, Клэр.

– Здравствуйте мистер Роджерс. Вы решили остаться на ночь?

– Да, если можно, – улыбнулся он.

– Конечно, проходите. А девушка?

– Она со мной, всё хорошо.

Шагая по длинному коридору к лестничной площадке Кэрролл, всё ещё пребывала в неведении.

– Почему она назвала тебя Роджерсом? Что это значит?

– Это моё имя.

– Так ты не Гэбриель?

– Моё имя при рождении Гэбриель Севертон, но они знаю меня как мистера Томаса Роджерса.

– Для чего же ты представился другим именем?