Энтелехия

– Кем же ты себя возомнил? Хранителем времени? Богом? Ты такой же человек, как и я. Тебе нельзя манипулировать временными линиями.

– А что насчёт тебя? Разве ты сам только что не твердил о том, что изменил ход грядущих событий? Разве не этого ты добиваешься? С чего ты взял, что ты имеешь право решать каким будет наш мир?

– Я хочу лишь сделать его лучше, – уверенно высказался Арон.

– Ты знаешь, чем вымощена дорога в ад.

– Так кто же ты? Скажи мне.

– Призрак твоего прошлого.

После этих слов незнакомец бросился вперёд. В безумной схватке Арон как мог отбивался от ударов. Физическая форма противника была на высоте, чего нельзя было сказать о самом Ароне. Он был немощен в сравнении с ним. Слаб физически, слаб морально, духовно. Постепенно битва стала превращаться в избиение. Юноша пропустил удар по голове и слегка потерялся в пространстве. Он отпрыгнул назад, чтобы выиграть время.

– Бежишь, поджав хвост. Словно загнанный зверь, – смеялся незнакомец. – Думаешь, ты герой Арон? Думаешь я злодей? Пора перестать мыслить этими детскими категориями. В мире всё гораздо сложнее, чем в сказках про добро и зло. Есть причины, Арон, и есть последствия. От этого никуда не деться.

Арон с криком ринулся на мужчину, сильно замахнув правую руку. Незнакомец отступил, и юноша упал животом на пол. Левое ухо плавало под водой вместе с половиной лица.

– Как же ты жалок, – измывался над ним мужчина.

Противник подошёл к Арону и стопой прижал голову к полу, так, что тот не мог выбраться. Юноша верещал от боли, захлёбываясь грязной водой.

– Я не знал человека, который был мне ближе, чем ты. Ты был единственным, рядом с которым я мог быть собой. Так почему же ты не выбрал меня? А? Скажи мне, мой дорогой друг.

– Ты предал меня! – невнятно прокричал Арон.

– Ты даже понятия не имеешь, что это за организация. Они бы всё равно на тебя вышли, рано или поздно. Мёртвым или живым они бы тебя достали. Знаешь сколько человек хотело твою голову? Знаешь скольких мне пришлось прикончить, чтобы спасти твою сраную жизнь и в целости и сохранности доставить к вождю? И как ты меня отблагодарил? Выбрал эту дешёвку, – в истерике смеялся Ринг.

– Ты мог мне сказать обо всём, – вновь еле выдавил из себя Арон.

– Разве ты бы меня понял? Первым же делом ты бы скрутил меня и присвоил номер электронному делу. Я не верю тебе больше, Арон. И в этом полностью твоя вина.

Ринг поднял ногу и со всей присущей ему жестокостью ударил подошвой обуви по половине лица, на котором остались кровянистые следы от протекторов.

Здание стало громыхать. Вот-вот рухнет каркас и оставит всех под многотонными бетонными плитами.

– Видишь, Арон, всё возвращается на круги своя. Сначала ты меня бросил умирать, теперь я тебя оставляю на погибель.

Ринг скорее стал бежать из больницы, боясь разделить участь своего врага. Вокруг происходил хаос. Куски сооружения друг за другом откалывались и подали с величественным грохотом. Арон неподвижно лежал без сознания, не имея возможности хоть как-то повлиять на исход происходящего.

Глава 2. Параллельная прямая

Во власти сна

Лидман сидел напротив кабинета ректора. Старый портфель аккуратно лежал на коленях. Он нервно мял пальцы рук, испуганно вглядываясь на деревянную табличку с именем "Ребел Торн". Дверь открылась и из неё вышел ухоженный мужчина в дорогущем костюме, цокая туфлями из натуральной змеиной кожи.

– Всего хорошего, мистер Войс, – долетело в спину уходящему гостю.

Тот развернулся и с ехидной улыбкой произнес:

– Свидимся.

– Проходите, Лидман, – продолжил Ребел.

Профессор зашёл в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Садитесь, – с совершенно другим, более властным и серьёзным тоном сказал ректор.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Лидман, усаживаясь на мягкое кресло.

– Я хотел с вами обсудить некоторые моменты нашей с вами совместной работы. Вы же знаете, в чём она заключается?

– Обучение? – неуверенно ответил профессор.

– Научный прогресс. Не о чем будет просвещать студентов, если наука будет стоять на месте. Мы уже несколько лет финансируем ваши проекты, эксперименты, исследования. Но к великому сожалению, нет ничего путного чего мы можем извлечь из наших в вас инвестиций. Понимаете, о чём я?

– Но у меня есть научные публикации, я много работаю и пишу. Научных прорывов в моей области не было уже много времени. Можно лишь предполагать, что он случится на моем веку.

– Похоже не понимаете… Мы не просто не видим никакого результата вашей научной деятельности, мы попросту потеряли сотни тысяч долларов. Вы же не сможете вернуть впустую потраченные деньги? Я не вижу смысла сливать бюджет в огромную дыру, которая не закрывается годами.

– Наука требует жертв, вы не можете прекратить финансирование. С чем я буду работать, – негодовал Лидман.

– Знаете, есть очень хорошая поговорка, мистер Гринт: лошадь сдохла – слезь. В данном случае вы мертвая лошадь. Вы никчёмный.

– Да как вы смеете? – возмущался профессор. – Знаете сколько лет я потратил на изучение физики? Это вся моя жизнь!

– Вы можете остаться преподавать на кафедре, но о научной деятельности можете забыть.

– Вы не можете! Как же все мои незаконченные работы и проекты?

– Всё, что вы делали просто кусок дерьма, – раздражённо произнес Ребел.

– Лепет закомплексованного второкурсника. "Смотрите, фотоны света ведут создают разные узоры, когда проходят через одну щель и когда проходят через две». Писать о том, что делали другие учёные. Вы даже не можете придумать ничего своего. Просто интерпретируете чужие труды. Это не наука – это пародия.

Оскорбленный и подавленный, Лидман встал с кресла. Из его глаз чуть не катились слезы. Руки дрожали от переизбытка эмоций. Вся его жизнь казалась бессмысленной. Карьера, к которой он стремился разрушилась одним щелчком. Святая мечта, была растоптана грязными сапогами людей, которых он ненавидел. Он молча стал разворачиваться и идти в сторону выхода.

***

Гэбриель издалека наблюдал как из-под завалов достают мертвых пациентов. Он надеялся, что не увидит среди них Арона. Тогда сохраниться небольшая, но возможность, что тот ещё жив. Стаканчик горячего кофе здорово согревал в этот холодный вечер. Зима была уже близко. По утрам на траве и листве был тонкий слой инея. Гэбриель просидел весь день, отлучаясь только лишь взять ещё бодрящего напитка в невзрачной кофейне в паре метре от места ожидания. Солнце давно зашло за горизонт. Мужчине было всё сложнее высматривать пострадавших. И вот санитары несли юношу, который очень походил на Арона. Гэбриель встал и начал пристально разглядывать жертву развалин. Это был он. Медбратья положили тело в экипаж скорой помощи и отвезли в ближайшее отделение. Мужчина добежал до такси и последовал за ними.

По прибытию в медучреждение Гэбриель проигнорировал стойку регистратуры и тайком прошёл к палатам. Открывая каждую дверь по пути, он самостоятельно отыскал место, куда положили его друга. "Палата двести пятнадцать", – запомнил Гэбриель и вышел через боковой выход. Возбуждённый он снова залетел через главный вход больницы и стал в отчаянии спрашивать медсестру, которая стояла за стойкой.

– Моя брат, он здесь? Он был в психиатрической клинике, когда она рухнула. Мне сказали, что он в палате двести пятнадцать.

– У нас сейчас много пострадавших, которых привезли оттуда. Кто вам сообщил, что здесь ваш брат?

– Я спросил у дежурных, которые работали у здания.

– Сейчас у большинство прибывших не идентифицированы как личности. Все данные о пациентах были утеряны.