Энтелехия

– Держи, – протянул он хот-дог.

Мальчик повернул голову и увидел рядом с собой испускающую пар, сочную сосиску в обжаристой булочке. Он отчаянно взглотнула слюну, а затем посмотрел на доброго незнакомца. Лёгкая дрожь прошла по его телу.

– Не бойся. Знаю, выгляжу я ужасно, но вреда тебе не причиню. Бери, – вновь повторил мужчина.

Мальчишка аккуратно протянул руку и крохотными пальцами обхватил горячий свёрток. Куски сосиски жадно отрывались от хот-дога. Он постоянно выдыхал, чтобы остудить содержимое рта и спокойной пережевать.

– Тебе нужно найти, где жить. У твоей тёти есть двухкомнатная квартира в центре Бостона. Вот её адрес.

Мужчина передал свёрнутый лист бумаги. Измазанная соусом рука схватила клочок.

– Откуда вы меня знаете? – с неким подозрением спросил мальчик.

– Я друг твоей семьи, Ринг.

Когда он услышал своё имя, то все сомнения рассеялись.

– Я не люблю тётушку Изабеллу. Она ужасная.

– Это лучше, чем жить на вокзале. Там тебя накормят и дадут тёплую кровать. Когда вырастешь и будешь зарабатывать, то будешь сам решать, как и где быть.

– Вы не знаете, что с моими родителями? Где они?

Незнакомец тяжело вздохнул.

– Они не придут за тобой.

– А как же наш дом?

– Его снесли. Твои родители не имели права строить на чужой территории. Да и домом это назвать было сложно… Больше походил на сарай.

Мальчик стал тихо плакать. Он не издавал ни звука. Только шмыгал носом, и вытирал слезы с лица рукавом кофты.

– Ты должен мне пообещать кое-что, Ринг.

Мальчик посмотрел на мужчину вопросительным взглядом.

– Что бы не случилось, ты не должен стать на них похожим. Хорошо учись в школе, поступи в колледж, стань профессионалом своего дела и усердно трудись. Ты понял меня?

Мальчик боязливо кивнул.

– Ешь, а то остынет и будет невкусно.

– А можно ещё один? – еле проговорил он с набитым ртом.

– Конечно, – ласково произнёс мужчина. – Сейчас принесу.

Скрип ржавых качелей разлетался по всему двору. Больные расхаживали взад-вперёд по широкой лужайке, выдавливая из себя нечленораздельные звуки. Кто-то сидел на лавочке и перекрикивался с пролетающими над территорией больницы птицами. Другие же просто наслаждались свежим воздухом, которого так не хватает в закрытом здании. Арон с Гэбриелем отошли подальше и тихо наблюдали за остальными.

– Какие они несчастные, – начал с жалостью Гэбриель.

– Раз они такие, значит и мы.

– В том то и дело что нет. Мы другие. Хотя бы потому, что способны это осознавать.

– Значит, человека делает особенным лишь то, что он себе так думает? – с издёвкой произнес Арон. – Такого не бывает.

– Вера очень сильная вещь. Она способна на многое.

– Быть уверенным, что ты особенный и быть особенным – совершенно разные вещи.

– А что тогда делает человека таковым?

– Действия, его качества, идеи и мысли. Самый посредственный человек может считать себя особенным, но будет ли он прав?

– Смотря что ты вкладываешь в это понятие, – продолжал беседу Гэбриель.

– Дело не в значении слова, а в состоянии. Физически слабый человек, считая, что он сильный, не сможет поднять машину.

– Нет, но он может попытаться это сделать, хотя бы, потому что верит в свою силу. А сильный человек, который не верит в себя, даже не притронется к ней.

Арон ухмыльнулся и отвёл глаза. Ему никогда не получалось переспорить своего приятеля как бы он не старался. Между ними возникло неловкое молчание. Ребята посмотрели вперёд и увидели, как один пациентов сгребал горсть песка и закидывал в рот чтобы хорошенько прожевать. Этот неприятный хруст долетал даже до их ушей.

– Какой ужас, – сморщился Гэбриель.

Перед ними пробежал мужчина с выпирающими обкаканными трусами. Арон тоже съежился от увиденного.

– И после этого ты будешь говорить, что мы такие же… Кстати, – начал осторожно Гэбриель, – ты совсем не рассказывал о себе, кем ты работал, чем занимался, из какой ты семьи.

– Я был специальным полицейским агентом в отделе по энергетическому контролю. Занимался преступлениями, которые были связаны с использованием энергона.

– У тебя должно быть неплохая подготовка, – заметил собеседник.

Арон слегка улыбнулся в ответ. Ему польстило, что о нём так думают.

– Отбор кандидатов состоит из ребят, которые прошли двенадцать сложнейших испытаний.

– Пройти их было недостаточно?

– Физическая составляющая была лишь половиной требуемого от агентов. Они должны были отвечать всем нравственным и духовным качествам.

– Вы проходили полиграф?

– Да, но не такой как современный. Он работал совершенно по другому принципу. Обмануть его было практически невозможно.

– Почему ты пошёл на это? Ты рассказываешь обо всех этих трудностях, и я понимаю, что ты стал полицейским не просто так.

– Мой отец был служащим. Я всегда хотел быть похожим на него: сильным, волевым, справедливым. С самого детства я хотел избавить этот мир от зла. Но чем старше я становился, тем больше убеждался в том, что это самообман. И мой отец прямое доказательство этому.