Энтелехия

– Эти лекарства подавляют все мои способности. Можешь считать меня больным, но это правда.

– А как тогда ты смог сбежать?

– Я ничего не делал. Я проснулся уже после того, как тёмная материя расщепила внешнюю стену.

– Я действительно считаю тебя больным. Но не в том смысле, в котором ты боялся услышать об этом. Я верю в то, что ты говоришь. Ненормальным тебя делают эти способности. Тебе кажется, что это подарок судьбы, но это болезнь, разрушающая тебя изнутри.

– Мне… Мне нужно поспать, – растерянно произнёс Арон и тихо пошел в сторону кровати.

– Мне выключить свет? – спросил Гэбриель, наблюдая за тем, как его знакомый укрывается одеялом.

– Не нужно, – невнятно долетела до него фраза, которую юноша пробубнил в подушку. – Я уже привык.

Незнакомец с перерезанным лицом стоял в переулке, не оглядываясь по сторонам. По кожаному капюшону стекали мелкие капли дождя. Его ладонь держала толстую прядь волос хрупкой девушки. Он тянул их вверх так сильно, что казалось будто оторвёт миниатюрную бедняжку от земли и та будет парить в воздухе.

– Прошу вас, – умоляла девушка со слезами на глазах, – отпустите, я больше ничего не знаю. Клянусь вам! Клянусь!

На крики несчастной прибежала небольшая компания. Молодые ребята, которые вели уличный образ жизни. Те, у кого родители наркоманы, алкоголик или же их вообще нет. Те, кто нашёл пристанище среди таких же обделенных чем-то парней. В потёртых штанах, с рваными кофтами и дырявыми кроссовками, которые в секунду намокали, когда шел дождь. И конечно, они были злыми, ведь по-другому снаружи не выжить. Или же пытались такими быть.

Уже издалека мужчина заметил перочинные ножи, спрятанные в широких штанах. У кого-то и вовсе вместо холодного оружия было огнестрельное. Glock – был твоим лучшим другом, если ты ошивался на улице. Никто другой тебя так не защитит.

– Тебе же ясно сказали, отпусти мужик, – настойчиво произнес старший.

Незнакомец сделал вид, что ничего не слышал. Даже головы не повернул в сторону парня.

– Тебе что в уши насрали, дядя, убери свои руки от неё – он подходил всё ближе.

Толпа ребят словно тенью шла за лидером. Возможно, они и не хотели встревать в это дело, но раз главный зацепился, то теперь это их моральный долг.

Мужчина разжал кулак и девушка тут же побежала прочь от этого злополучного места. Незнакомец тоже хотел было уйти, но напористость защитников не отпускала его.

– Куда ты собрался, дружок? Неужели решил, что за такое ты не получишь наказание?

– А ты кто? Судья? – грубым голосом проговорил он. – Или может Бог? Жалкое зрелище. Мнишь себя бандитом и головорезом, а у самого ещё пуповина свисает. Уйди с дороги, пока я тебя на куски не порезал.

– Я твой личный каратель, тупой ты выродок.

Заливной смех незнакомца слегка смутил ребят. Однако из-за него кровь в венах ещё больше закипела от ярости. Все уже были готовы растерзать этого негодяя, сладостно смотреть как он стонет от боли и мучается. Мужчина встал крестом, подняв руки параллельно земле и с довольной ухмылкой крикнул:

– Давай же! Покарай меня!

Юноша мужественно бросился на него с ножом в руках. Незнакомец без труда уклонялся от резких замахов острого лезвия. В один момент мужчина схватил руку паренька и вывихнул её, сломав в локтевой части. Юноша упал на колени, корчась от нестерпимой боли, сопровождаемой неконтролируемыми криками. Один из ребят вытащил ствол и наставил на обидчика. Незнакомец поднял тело покалеченного и прикрываясь им шустро добрался до толпы. Малец боялся выстрелить и попасть в друга.

– Стреляй! – кричали его братья по несчастью. – Ну же, Стив.

Дрожащие пальцы прижали курок, и пуля влетела в спину главаря. Недолго думая, он выстрелил второй раз чуть ниже первого. Потом ещё один выстрел. Юноша был уже шокирован и не понимал, что творит. Продырявленные тело мужчина швырнул в горе снайпера и стал голыми руками избивать ребят, жаждущих справедливости, проламывая одну кость за другой. Каждый хруст словно доставлял ему удовольствие. Сумасшедшая страсть в каждом движении. Часть из ребят разбежались, другие же до последнего пытались отстоять свою честь. Узкая улица была завалена изнывающими от боли телами, которые пытались ползти в сторону спасения.

За окном была уже глубокая ночь. Гэбриель сидел на койке, вытянув ноги, и под тусклым светом карманного фонарика что-то усердно вырисовывал в тетради. Кропотливую работу прервали истощающие стоны соседа. Арон беспокойно ерзал по постели. Кошмары вновь не давали ему нормально спать. В один момент он вскочил в поту и с диким ором, разлетевшимся до коридора. Тяжело дыша, юноша опустил голову, когда осознал, что происходящее было лишь в его сознании.

– Мучают кошмары? – неброско спросил Гэбриель.

Арон слегка кивнул головой, что было еле заметно в комнатной темноте.

– Что снилось?

– Лучше тебе не знать.

– Возможно, оно так и есть.

Пациент отвёл взгляд в сторону собеседника и приметил толстенный блокнот на коленях.

– Пишешь дневник? – заинтересовался юноша.

– Дневник? – рассмеялся Гэбриель. – Я что похож на двенадцатилетнюю девочку?

– У тебя нет дневника? – удивился Арон.

– А почему он у меня должен быть?

– Просто мне показалось, что в таком месте это может быть занятным делом. Ну, знаешь писать, то, что происходит каждый день.

– Возможно, – задумался Гэбриель.

Недолгое молчание было нарушено коротким вопросом.

– А что там, в будущем?

– Бедность, шагающая вместе с богатством, милосердие переплетающееся с жестокостью, невежество, скрытое в прогрессе. Такое ощущение, что нет ничего настоящего. Кругом лишь лицемеры и эгоисты, лишенные искренности

– Неужели всё настолько плохо?

– Для кого-то оно покажется раем, но ничего другого кроме грязи я в нём не видел. И сделаю всё, что угодно чтобы не увидеть снова.

– В каком смысле? – не успевал уследить за логикой собеседника Гэбриель. – У тебя есть план как всё исправить?

– Только этот план уже давно трещит по швам…

– Получилось изменить уже что-нибудь?

– Не знаю… Как я могу понять повлияли ли мои действия на будущее?

– Только достигнув ключевых событий, от которых ты можешь отталкиваться. А пока ты стабильно находишься в точке бифуркации.

– Где? – удивлённо спросил Арон.

– Это точка смены установившегося режима работы системы. Критический момент существующего, когда система может перейти в другое состояние или даже другой уровень, а возможно и обречь себя хаосом.

– Разве можно его применять к нашей ситуации?