Энтелехия

– Мне нужно найти профессора. И когда я это сделаю, то у меня не остаётся другого выбора как убить его.

– О чем ты? Зачем ты говоришь такие вещи?

– Ты не понимаешь… Судьба всей планеты находиться сейчас в голове у единственного человека, который хочет чего-то добиться в жизни, иметь успех, деньги, влияние. Он не остановиться ни перед чем, чтобы осуществить свою идею. И жизнь одного человека блекнет по сравнению с грядущей катастрофой.

– Я уверена, что ты можешь найти другой выход. Не становись тем, за кем ведёшь погоню.

– Почему быть хорошим так тяжело, Шарлотта? Почему так?

Ей хотелось помочь ему, но она не могла. Хотела как-то утешить и заглушить сжирающую боль внутри сердца. Девушка потянулась к нему нежно поцеловала в губы. Возможно, эта ночь была ошибкой. Но что мы считаем таковым? Когда поддаёмся искромётным чувствам и страсти? Когда начинаем терять зов рассудка и довольствуемся лишь инстинктами? Тогда ошибкой ли было любить кого-то? Ошибкой ли было тонуть в его объятьях? Если ошибка – это отклонение от нормы, то что такое норма? Общепризнанное поведение людей? Что если в один промежуток времени будет разрешено одно, а другое будет осуждаться, а с течением времени всё станет в точности до наоборот? Если меняется норма, то что считается приемлемым для человека? Если норма подвижна, тогда ошибка и проступки это лишь фикция. Ведь через некоторое время отклонение от нормы будет считаться её правилом. Тогда есть ли смысл ставить это иллюзорное клеймо? Но дело вовсе не в норме, а в её последствиях. И хорошие поступки с моральной стороны могут нести разрушения. Если действие созидает, тогда это не ошибка, как бы оно не соотносилось с нормой, а если же разрушает тогда какой смысл создавать из него общепризнанное правило?

Время было уже два часа дня. Арон проснулся в теплой постели, под темным покрывалом, пытаясь укрыться им от солнечных лучей, льющихся из открытого окна. Рядом лежала одинокая подушка и в воздухе витал сладковатый аромат духов хозяйки квартиры. Юноша чуть приподнялся и стал оглядываться, вокруг протирая сонные глаза.

– Шарлотта? – растерянно произнес он.

Когда ответа не последовало юноша вновь плюхнулся в кровать и стал с удовольствием потягиваться. Он в блаженстве забылся на некоторое время, пока резко выбитая дверь не заставила его скатиться с кровати и шустро залезть под неё. Несколько вооруженных транквилизаторами людей стали обыскивать каждый уголок жилища. Без лишних слов, одними лишь жестами они распределились по комнатам и рыскали в поисках беглого пациента. Арон тихо лежал на прохладном полу и ждал момента. Юноша увидел, как две ступни в кожаных ботинках шаг за шагом почти бесшумно подходили к кровати. Мужчина в форме опустился на локоть и направил оружие в сторону жертвы. Арон ожидал этого и без всяких колебаний ударил ногой незнакомца по голове, оттолкнув подальше от себя, и, схватившись за транквилизатор выхватил его из рук сотрудника, которого застали врасплох. Юноша вскочил и зарядил ампулу прямо в шею. С откинутым на плечо оружием, он бросился к открытой двери комнаты и встал за ней. Через пару секунд перед ним уже красовалась широкая спина второго мужчины в камуфляже, который пристально разглядывал окружение. Арон метнул ещё один снаряд, но сотрудник присел, и он просвистел над головой. За выстрелом незнакомец стремительно развернулся. С мощным взмахом руки транквилизатор треснул мужчине по лбу, проломив защитную маску. Юноша перевел дух и выбежал в узкий коридор, где столкнулся с третьим незваным гостем. В одну секунду их неоднозначные взгляды встретились. Арон, недолго думая выбил орудие у противника с удара ноги, пока тот поворачивал ствол в его сторону. Мужчина набросился на беглого пациента желая победить его голыми руками. Арон без труда уклонялся от мощных, но довольно ожидаемых ударов. С каждым замахом он всё дальше загонял свою жертву в угол. В один момент Арон юркнул через поднятую руку и оказался за спиной сотрудника, который слегка растерялся. Юноша отбил ему почки, а затем раздробил несколько ребер сжатым кулаком, когда тот развернулся. Финальным ударом по голове с голеностопа, он сбил каску и отправил незнакомца в кому. В одном нижнем белье Арон выбежал в общедомовой коридор и добежал до лестничной площадки. Босые ноги быстро ступали по холодному бетону в надежде оторваться от недругов. Запах сырости напоминал тюремную камеру, из которой хотелось скорее выйти. Все движения будто были на рефлексах. Раньше он долго думал перед тем, как совершить поступок, всегда размышлял о последствиях, к которым он приведет. Думал о нравственности действия. И каждое решение было тяжёлым, потому что всё имеет две стороны.

Заветная дверь была в паре метров от него. Арон вытянул руку вперёд и стал искать кнопку выхода на стене, чтобы её открыть. Когда грубоватые пальцы нащупали выпуклость, то юноша вывалился из тёмного подъезда и оказался на свободе. Секунду спустя в мягкую шею прилетел небольшой дротик. Арон медленно поднял кисть и достал его. Перед глазами всё начало плыть, а в ногах появилась жуткая слабость. Мгновение спустя он уже лежал на пыльной земле, пуская слюни.

Шарлотта возвращалась домой поздно вечером. В руках она держала бумажные пакеты с едой для Арона. Она совершенно забыла, что в холодильнике пусто. Девушка оставила его голодным на целый день. Приближаясь к квартире, она заметила выбитую дверь и ускорила шаг. Спустя секунду она уже бежала в комнату, бросив продукты на пол в прихожей. Овощи стали катиться по полу прямо на кухню. Шарлотта стала нервно обыскивать ближайшее окружение. Под кроватью никого не было, шкаф был пустой. Резким движением руки, она сдвинула задернутые шторы и убедилась, что за ними тоже никто не стоит. "Может быть это шутка… Глупая, несмешная, но шутка…", – успокаивала себя девушка. Она добежала до ванной и открыла дверь – не заперто. Никого. Шарлотта обессиленно села на кровать и крупные слёзы стали падать на однотонный ковер, создавая влажные пятна.

Призраки прошлого

Надежда, что Арон больше никогда не увидит этот кабинет не отпускала, до тех пор, пока он снова в нём не оказался. "Льюис Стивенсон – что за омерзительное имя…", – размышлял юноша, сидя на промятом кресле. Он всей душой ненавидел главврача больницы. Было это из-за лишней манерности или километрового эгоизма, определить сложно. Скорее все эти черты в совокупности составляли образ противного человека.

– Так как вы это сделали? – спрашивал он Арона, что-то бережно записывая в карту.

– Сделал что?

– Взорвали стену и сбежали.

– Я ничего не взрывал, когда я проснулся её уже не было.

– Неужели? А вот мои сотрудники утверждают, что видели, как вы заставили исчезнуть двухметровый забор перед собой, – с неким давлением произнес Льюис.

– Им показалось, – продолжал отпираться Арон.

– Вам нужна помощь. Но вы пока этого не понимаете. Я не просто так держу людей в этом здании. Если я вижу перед собой полностью здорового человека, то освобождаю его. Я не деспот и мне не нравится смотреть на страдания людей, как вы могли подумать, я не получаю от этого удовольствие.

Если вы здесь, значит это необходимо.

– Кому? Вам?

– Обществу.

– По-моему вы драматизирует. Я не имею цели перед собой кому-то навредить.

– Вы отправили в больницу трёх оперативных агентов. Хватит скрываться за маской смазливого паренька и расскажите мне, кто вы такой на самом деле, Арон Смит? – с лёгким прищуром вглядывался он в чуть отекшие глаза своего собеседника.

– Я Арон Смит, сотрудник отдела полиции по энергетическому контролю. Я попал сюда через червоточину в центре города, которая образовалась в 2096 году. Я хочу предотвратить грядущую катастрофу – энергетическую революцию и всё то, что за ней последует. И каждое из этих слов правда.

– Вы же понимаете, что я не могу в это поверить?

– В этом я не сомневаюсь.

– Любой другой рассказ, выглядел бы гораздо правдивее, чем ваш. Либо вы плохой врун, либо действительно сумасшедший.

Льюис с хлопком закрыл толстенную медицинскую карту и отложил на край стола к остальным.

– Представьте, что я говорю правду, сэр, – начал юноша, – что, если сказанное мной хоть и звучит как бред сумасшедшего, но является истиной? Можете ли вы взять на себя ответственность за выживание всего человечества? Способны ли игнорировать приближающийся конец?

– Никто не знает, что ждёт нас в будущем, мистер Арон. И если так оно и случится, возможно, прекращение человеческого рода и смерть планеты – неотъемлемая часть бытия. Проводите его, – закончил главврач после небольшой паузы.

Двое надзирателей взяли пациента за руки и стали выводить за дверь.

– Тогда молитесь, чтобы смерть планеты произошла раньше, чем ваша собственная, – произнес Арон напоследок.

Лицо Льюиса побледнело, а руки слегка задрожали. Когда больного вывели за дверь, он нервно схватился за рецептом и выписал ему ещё большую дозу тетрадоксона.

Арона вновь завели в общий зал, полный знакомых придурковатых лиц. Ноги стали вести к уже родному столику. Садясь за него, он мог как посторонний человек наблюдать за происходящим в комнате. Отделять себя от этой субстанции безумия.

– Не нужно меня толкать, – послышался недовольный вопль из коридора. – Я сам иду. Уберите руки!

К новым пациентам всегда испытываешь жалость. Они ещё не знают, через что придётся пройти. Злость, боль, отчаяние, угнетение. Место, которое полностью разрушает ментальное состояние с целью создания уникальной личности. Без идей, целей, стремлений, инородных мыслей, принципов и ценностей. Они должны быть таковыми, чтобы стать частью системы, полностью контролируемой властью и сильными мира сего. И если системе будет необходимо назвать человека больным, ему начнут выписывать лекарства.

Новенький с недовольным выражением лица вошёл в общую комнату в сопровождении двух надзирателей. Его взгляд пробежался по местному колориту. Один фрик за другим пробегали перед глазами.

– Вы знаете, что мне здесь не место… – опустошенно произнёс мужчина.

– К счастью, за это решение мы не несём ответственности.

– Даже перед Богом?

Охранник смолчал. Не то чтобы он был верующим, но это фраза его коснулась. Наверное, он отождествлял божественное и нравственное, при возможности желая притворить последнее в своей жизни. Арон сразу заметил осмысленность в блуждающих зрачках прибывшего. Он увидел в нём себя. Такой же испуганный и потерянный.

– Хватит с ним возиться, Томми, – позвал своего напарника надзиратель.

Больной стоял за порогом. Позади него закрылась дверь, и он нервно повернул голову в её сторону. Он увидел через стеклянную плоскость уходящих по длинному коридору охранников. Тоскливо оторвав от них взгляд, он сделал неловкий шаг вперёд. Словно он снова учиться ходить и ему страшно упасть. На нескончаемом фоне сумасшедших его взор обнаружил нечто родное. Как и Арон он почувствовал эту еле уловимую ментальную связь. Новичок сделал ещё пару осторожных шагов в его сторону. Они долго смотрели друг на другая, пытаясь понять: кто перед ним? Друг, враг, единомышленник, оппонент. Им нужно было уловить какой-нибудь легкий, но в тоже время замысловатый знак, который позволит определить порядок их отношений. И они его получили. У большинства психических больных дефект внимания. Они не могут сконцентрироваться. Арон неброско указал подбородком на соседний стул.

– Я сразу понял, что в тебе что-то не так, – усаживаясь произнёс незнакомец.

– Точнее, ты хотел сказать "что-то так"?

– Для этого места норма является отклонением.

– Уж мне ли не знать об этом…

– Как ты сюда попал?