Энтелехия

Но его не слушали. Человек был полностью поглощён своей деятельностью и ничего не замечал.

Арон подошёл к нему и ударил по руке. Все камни посыпались обратно.

Мужчина спохватился и стал судорожно их собирать.

– Не трогай это, – пинал Арон по камням, чтобы мужчина до них не достал.

– Мне тоже, – вновь и вновь повторял больной. – Мне тоже.

– Оставь это!

Его явно не устроило то, что ему отдавали приказы. Когда Арон снова пытался выбить камни из синеватых ладоней, то больной отпрыгнул назад и стал кидать их в обидчика.

– Мне тоже! Мне тоже!

– Прекрати, – уворачивался от снарядов юноша.

Надзиратель заметили неподобающее поведение пациента и бросились к нему, чтобы успокоить и урегулировать ситуацию. Крепкий мужчина обхватил его сзади в районе плеч и чуть приподнял, чтобы тот не пробовал убежать. Потуги больного вырваться из железной хватки ничем не увенчались.

– Только не делайте ему больно, – кричал Арон.

Он не так уж и опасен. Это лишь его эмоции и он их так выражает. Ему кто-то помешал и это поведение не понравилось. Единственное, что его отличало от нормального человека это реакция. Обычный бы промолчал и проглотил это или попытался бы решить конфликт с помощью разговора. Однако и в том, и в другом случае, мы сдерживаем своего внутреннего зверя, который рвётся наружу. Мы подавляем естественный рефлекс на внешний раздражитель.

– Не делайте ему больно, – повторял Арон.

Работники вкололи ему успокоительное и отвели в палату. Чувство вины снова стало резать сердце юноши на кусочки. Ведь это он собирал камни и это он привлек внимание бедолаги своими действиями. Стоило ли это того? Откуда он может знать. Может быть, эта жертва была не напрасной, а может и вовсе не имеет значения в причинно-следственной связи бытия.

Каждую ночь Арон доставал эти камни из брюк, и затем под утро выкидывал под кровать. Будто они ему не принадлежат и случайным образом попали туда. На протяжении нескольких дней он пытался превратить их в пыль, растворить во мгле. Начать с чего-то малого. Но это не помогало. Словно сила, которая текла по его жилам испарилась навсегда. Ни ежедневные тренировки, ни питание – ничего не способствовало к восстановлению к прежнему состоянию. Арон закрыл глаза и сон окутал его уставший разум. Перед ним развернулась вся необъятная вселенная. Миллионы галактик и триллионы сверкающих звёзд. Он тихо созерцал их безмолвное существование. Затем все они начали гаснуть одна за другой как лампочки. Вселенная стала затухать, теряя свой величественный облик. Вспышки одна за другой стирали красных гигантов и планеты превращая их в массивные черные дыры. Целые галактики умирали как по щелчку пальцев. И вот тёмная материя стала медленно стекаться в одну большую массу пожирая всё бытие и испуская огромное количество гравитационной энергии от столкновений. Они, сливаясь друг в друга увеличивались в размерах поглощая вселенную. Арон хотел убежать от этого и скрыться от надвигающейся угрозы, но не мог. Тьма шла за ним. Тьма, которая уничтожила реальность.

Юноша вскочил с постели от кошмара и увидел, как тёмная энергия растекалась по палате. Зазвенел сигнал тревоги по всей психиатрии. Наружная стена уже исчезла. Перед ним был шанс. Путь к побегу открыт. Случайность ли это? Совпадение? У него не было времени искать ответов. Арон сорвался с места и проскочил через разлом. В одной больничной пижаме он мчался к свободе. Ноги заплетались, чуть проминая мягкую почву. Дыхание перехватывало от волнения и ночного ветра, который залетал в раскрытый рот юноши. Он дышал как уставшая собака, только без высунутого языка. Это его первый марафон за последние восемь. Бежать было так тяжело, что при каждом шаге его чуть не приковывал о к земле. Перед ним оказался злосчастный забор с колючей проволокой. Арон остановился чтобы перевести дух и опёрся ладонями в колени, немного согнувшись. Позади слышалась далёкая неразборчивая речь. От страха быть пойманным юноша запрыгнул на ограждение и стал с трудом взбираться. Рука дрожала от напряжения, а ноги скользили по металлической стеке, в надежде найти выступ, чтобы оттолкнуться. Тонкие прутья резали мягкие пальцы Арона, которые удерживали весь его вес. Он не выдержал и сорвался. На одной конечности ему так высоко не забраться. Юноша стал нервно крутить головой с поджатыми губами. Спустя секунду по его щеке пробежала слеза, которая струёй сочилась к продрогшей шее. Он не хочет здесь оставаться. Единственный шанс сбежать из этого кошмара… Арон закрыл глаза и на несколько секунд выпал из реальности. Он представил как двухметровый забор поглощает тёмная бесструктурная субстанция. А когда юноша разомкнул веки, то путь перед ним был открыт. С глуповатой ухмылкой он проскользнул через брешь и бежал настолько быстро, насколько ему хватало сил.

Сломя голову, он мчался по темным улицам, постоянно оборачиваясь в страхе. Одинокие фонарные столбы освещали пару метров перед Ароном, а после за ними следовала непроглядная мгла. Лодыжки запинались друг об друга в безумной беготне. Скрип и тяжёлое дыхание больного можно было услышать за пару кварталов. Словно замученный пёс, свесивший свой язык на плечо. Через мгновение юноша уже был в невесомости, безнадежно падая на сыроватый асфальт. Когда тело Арона оказалось прижатым к земле, то он болезненно застонал. Обессиленный и униженный он не мог подняться. Казалось, притяжение впечатает останки бренного тела, и оно навсегда станет его призрачной частью. Кто вспомнит о его существовании? В своем мире Арон Смит уже похоронен в пустом гробу, а здесь он фантом, пытающийся изменить реальность под себя. Ошибка бытия.

Грозно рявкающая в паре метров собака кинулась к упавшему незнакомцу и впилась острыми зубами в мясистую часть руки. Арон заверещал от боли и пытался выбраться из этой крепко сжатой челюсти. Пена у её рта смешалась со слюнями, которые уже текли по рукаву юноши. Арон поднялся и выпрямил руку. Собака продолжала висеть на нём как виноград на лозе. Он не хотел трогать бедное животное. Но когда речь заходит о собственном здоровье или даже жизни, думать долго не приходиться. Большинство принципов и убеждений почему-то уходят на второй план перед самым сильным инстинктом. Арон стряхнул рукой и ударил шавку об землю, чтобы та слетела с конечности. Но она только сильнее стала продавливать в мягкую кожу свой прикус. Юноша повторил действие от чего собака ещё больше разозлилась. Он не мог больше сдерживать эту разрывающую тело на кусочки боль. Шавка стала жалостно скулить. Её хвост уже пропал во мраке. Через мгновение половина собаки уже исчезла, а ещё через мгновение, Арон стоял один с поднятой, из-за попытки избавиться от животного, рукой и нервно смотрел на пустующее место, с которого она свисала секунду назад. Только что перед ним было живое существо и его не стало. Точнее он убил его. В этот раз не было никаких приступов и помутнений. Полностью осознанное действие, без сожаления и страха.

С каждым шагом идти становилось невыносимо. Температура тела поднялась. Пот рекой тек со лба, а дыхание было прерывистым с тяжёлыми вздохами. Перед глазами красовался расплывчатый городской пейзаж. Арон не понимал куда идёт. Лишь перебирал одну ногу за другой в надежде, что дойдет до спасения. Время для него также остановилось. Он плыл словно густом тумане, в котором не видно ничего кроме рук впереди. Ему глуховато слышалась современная музыка, которая лилась из колонок в проезжающем автомобиле. Иногда она становилась громче и Арон совсем терялся в пространстве от испуга. Молодых людей это забавляло. Они специально нажали на сигнал, чтобы увидеть, как растерянный юноша подпрыгнет от внезапного звука, затем громко залились смехом и сорвались с места оставляя за собой, следы покрышек на асфальте.

Силы с каждым пройденным метром покидали и без того измученное тело беглеца. Вдалеке с козырька здания свисал большой красный крест. Этот знак настолько вдохновил Арона, что он чуть ли не стал бежать, но его энтузиазм продлился недолго. Ноги начали неметь и шаги давались всё труднее. В конце концов, он свалился на землю и пытался ползти, помогая руками. Дрожащие локти скользили по твердой поверхности, а мягкие пальцы врезались в неё, стираясь в кровь. До входных ступеней больницы оставалось метров пять. Арон хотел было кричать о помощи, но голос был настолько тихим и севшим, что мало кто услышит зов. Единственной его надеждой оставалось чьё-то доброе сердце, которое само обратит на него внимание. Люди, которым не всё равно. Которые готовы протянуть руку и пожертвовать своим комфортом ради благополучия ближнего. Ведь Арон и сам такой. Он не тот, кто без сожалений пройдет мимо нуждающегося. Но зачастую, такое не всегда оплачивается тем же. Делать добро ради того, чтобы оно вернулось, не имеет смысла. Ведь человек совершает хороший поступок из собственных внутренних побуждений. Нельзя обязать помочь тебе, только потому что ты сделал что-то хорошее совершенно другому. Да и добром это в таком случае сложно назвать…

Арон уже неподвижно лежал на земле, когда к нему подошла Шарлотта. Девушка возвращалась домой после ночной смены, когда приметила распластанное по тротуару тело. Она боязливо сделала несколько шагов в сторону незнакомца и осторожно ткнула пальцем в спину, чтобы убедиться в сознании ли он. После безуспешных попыток разбудить юношу Шарлотта стала аккуратно переворачивать его за плечо. Когда девушка увидела побледневшее лицо Арона, то вздрогнула и стала судорожно проверять сердцебиение. Она вскочила с места и забежала обратно в двери. Буквально через минуту к пострадавшему бежали медбратья с носилками. Санитары закинули расслабленное тело на кушетку и повезли в больницу. Уже на ходу они осматривали пациента. Излишнее пото- и слюновыделение, редкие судороги ног, повышенная температура тела. Когда врач заметил укус на предплечье больного, всё стало на свои места. Его отвезли в палату интенсивной терапии, где подготовленную инъекция ввели прямо в плечо. Спустя полчаса жар стал спадать и состояние больного улучшилось. Шарлотта не отходила от Арона несмотря на то, что сутки не спала. Девушка слишком сильно беспокоилась о состоянии своего знакомого. Комнату уже освещали ранние лучи солнца. Они противно лезли в глаза опекуна. Дверь почти бесшумно открылась и в палату зашла врач.

– Шарлотта? – с удивлёнными лицом произнесла она, когда заметила коллегу, рядом с кроватью больного.

Та слегка дремала, поэтому не сразу поняла, кто перед ней стоит.

– Привет, Лесли.

– Что ты здесь делаешь? Ты его знаешь?

– Немного. Очень давно он находился у нас на лечении, а затем пропал.

– У него бешенство? – произнесла врач, глядя в карту больного.

– Паралитическая форма. Укусила бродячая собака, судя по всему. Вакцину уже ввели.

– Он без сознания?

– Пока да, ещё не приходил в себя. Хотя по ощущениям будто просто спит.

– Тебе бы тоже этим нехитрым делом заняться. Ты же после ночной. За ним присмотрят, не беспокойся.

– Я лягу в лаборантской? Не хочу ехать домой.

– Да, конечно.

Жалостливый взгляд висел на Ароне, пока Шарлотта не шагнула за порог.

Ровные колечки дыма изящно удалялись от губ курильщика, чуть зависая в воздухе перед тем, как раствориться. Мужчина сделал ещё один глубокий затяг обрубка дешёвой сигареты и потушил об деревянный стол. Он встал со скрипящего стула и подошёл к свешанным, как свиные туши, двум жертвам. Те тотчас начали скулить и дребезжать цепями, которыми были связаны запястья.

– Прошу вас… – умолял один из них, – я ничего не знаю.

Мужчина потянулся к с раскочегаренной на плите арматуре и взялся за неё прихватками.

– Думается мне, что это очередная ложь.

– Это правда, – продолжал жалостливо мужчина, – я понятия не имею кто такой Гэбриель Севертон. Возможно, его имя засекречено.

– Почему же? Неужели он представляет какую-то ценность?

– Есть несколько государственных закрытых проектов. Для полной безопасности необходимо создать абсолютную анонимную систему. Иначе она развалится.

– Хочешь сказать, его имя не всплывает ни в каких документах, отчётах, актах, приказах?

– Сейчас нет. В будущем такие бумаги обнародуются и будут во всеобщем доступе. Но на данный момент это маловероятно. Там работаю не глупые люди. Они не хотят подвергать себя опасности.

– Глупые, раз согласились на такие нечеловеческие действия.

– С чего вы взяли, что речь идёт о насилии?

– Иначе не нужно было бы всё это скрывать. Нет смысла таить благое, прячут только зло.

В полной тишине незнакомец грациозно вертел в руках нагретый кусок металла, словно дирижёр.

– Так вы меня отпустите? Я больше ничего не знаю, – пускал слёзы мужчина. – Я вам клянусь.

– Прости, людям я больше не доверяю.

Жертва стала безумно кричать от боли. Раскалённый металл медленно скользил по мягкой коже оставляя за собой жжёный след.