Чужак в стране чужой

Все, кроме врача, покинули палату, и Берквист плотно прикрыл дверь.

– Ты не мог бы, Гил, объяснить мне один момент. – В голосе Какстона звучало еле сдерживаемое торжество. – Вы же держали его под замком – так где же все-таки он увидел девушек?

– А? Я тебя что-то не понимаю. Он видел уйму девушек – медсестры, санитарки, лаборантки… Сам же знаешь, в больнице их навалом.

– Ничего такого я не знаю. Насколько мне известно, со Смитом работал исключительно мужской персонал, женщин к нему и на пушечный выстрел не подпускали.

– Че-го? Не говори ерунду. – Тревога, мелькнувшая было на лице Берквиста, тут же сменилась ухмылкой. – Ты что, не смотрел вчера ящик? Даже там при нем была сестра.

– О! Да, конечно.

Какстон и его спутники молча поднялись на крышу, молча сели в такси.

– Знаешь, Бен, – заметил Фрисби, когда больница осталась уже далеко позади, – по-моему, если ты не напишешь статью, то генеральный секретарь не станет возбуждать иск. И все-таки, если ты знаешь источник этого слуха, подготовь доказательства – так, на всякий случай.

– Ерунда, Марк, не станет он со мной судиться. – Бен мрачно глядел в пол. – И все равно – откуда нам знать, что это и вправду Человек с Марса?

– Что? Да хватит тебе, Бен.

– Откуда нам знать? Ну – увидели мы на больничной кровати парня примерно нужного возраста. Единственное наше доказательство – слово Берквиста, а этот тип начал свою политическую карьеру с почти очевидных лжесвидетельств. Так что ему веры нет. Еще мы увидели какого-то незнакомого мужика, который представился психиатром, но завилял и ушел в кусты при первой попытке выяснить, где он получил степень. Вот вы, мистер Кавендиш, вы убедились, что этот тип – Человек с Марса?

– Составлять мнение – не моя прерогатива, – чопорно вскинул голову Кавендиш. – Я вижу, я слышу – но и только.

– Извините.

– Вы уже кончили? Вам больше не нужны мои профессиональные услуги?

– Что? Да, конечно. Огромное вам спасибо.

– Это я должен поблагодарить вас, сэр. Весьма интересное задание.

Престарелый джентльмен снял белую мантию, делавшую его отличным от простых смертных, – и сразу заметно смягчился, расслабился. Он вытащил сигары, предложил их спутникам. Фрисби взял сигару, начал раскуривать.

– При исполнении обязанностей я не курю, – пояснил Кавендиш, выпуская облако дыма. – Курение нарушает оптимальный режим работы органов чувств.

– Если бы я мог привести с собой кого-нибудь из команды «Чемпиона», – продолжил Какстон. – Вот тогда-то мы бы точно разобрались. Но я надеялся, что сумею отличить подмену.

– Должен признать, – заметил Кавендиш, – меня очень удивило, что вы не сделали одну простую вещь.

– Да? А что такое я прошляпил?

– Мозоли.

– Мозоли?

– Ну конечно же. По мозолям можно прочитать всю биографию человека, я даже написал когда-то о них статью для «Альманаха Свидетелей», нечто вроде знаменитой монографии Шерлока Холмса о разновидностях табачного пепла. Этот молодой человек с Марса, он же никогда не носил нашей обуви, всю жизнь прожил при тяготении в три раза меньше нашего – мозоли на его ногах неизбежно должны соответствовать этим условиям жизни, а не нашим. И даже время, проведенное в космосе, должно было оставить на нем свой отпечаток. Да, очень любопытно.

– Ну вот же, мать его! А вы-то, мистер Кавендиш, чего столько времени молчали?

– Сэр! – возмущенно раздул ноздри старик. – Не забывайте, сэр, что я – Честный Свидетель, а никак не участник вашего расследования. Вы же знаете, за такой проступок меня могут лишить звания.

– Извините, бога ради. – Какстон задумчиво нахмурился. – Тогда давайте так – вернемся и взглянем на пятки этого типа. А если нас не пустят, я разберу их лавочку по кирпичику.

– Вам придется найти себе другого Свидетеля – этим разговором я нарушил полную свою невовлеченность.

– Да, я понимаю, – еще больше помрачнел Какстон.

– Не возникал бы ты, Бен, – посоветовал Фрисби, – и так вляпался по это самое место. Я вот лично не сомневаюсь, что мы видели настоящего Человека с Марса. Бритва Оккама, принцип достаточного основания, и вообще – элементарный здравый смысл.

Какстон развез их по домам, а затем велел машине зависнуть в воздухе и начал думать. Немного погодя он задал робопилоту адрес Бетесдинского медицинского центра.

На полпути к Бетесде он сообразил, что погорячился. Ну, прилетит он, и что потом? Дальше Берквиста все равно не попасть. Его уже пустили раз – в сопровождении адвоката и Честного Свидетеля. Попытка повидаться со Смитом второй раз, и буквально через час, выглядит, мягко говоря, нагловато, так что Берквист попросту пошлет его, ничем при этом не рискуя. Вдобавок, из безрассудного поступка материала для статьи не выжмешь.

Но Бен не привык быстро сдаваться – иначе, собственно говоря, у него и не было бы персональной колонки в газете. Так что же делать-то? Прорываться.

Дело хорошее, только вот как? Ну ладно, теперь хотя бы известно, где они держат своего так называемого «Человека с Марса». Известно, а дальше что? Монтером вырядиться? Или уборщиком? Нет, их и к доктору Таннеру-то не подпустят, не говоря уж о его «пациенте».

Можно подумать, Таннер – «доктор». Врачи, даже самые никудышные, стараются не впутываться в жульнические махинации, противоречащие их кодексу поведения. Вот, скажем, Нельсон – отказался от пациента, вышел из игры, и все лишь потому, что… Се-кун-до-чку! Да ведь доктор Нельсон легко отличит, Человек это с Марса или просто хрен с горы, и без никаких там мозолей. Какстон потянулся к пульту, велел такси зависнуть над стоянкой и начал розыски Нельсона.

Как связаться с врачом «Чемпиона» напрямую, Бен не знал и попытался выяснить это через свою газету. Помощник Бена, Осберт Килгаллен, тоже не знал, где Нельсон, но отыскать его оказалось легче легкого, и даже с просьбами об одолжении ни к кому обращаться не пришлось: справочное бюро синдиката «Пост» сразу назвало гостиницу «Нью-Мэйфлауэр». Через несколько минут доктор Нельсон уже беседовал с Какстоном.

Разговор не задался. Нет, доктор Нельсон не видел передачу. Да, он о ней слышал. Нет, у него нет оснований думать, что она сфальсифицирована. Знает ли Нельсон о том, что были уже попытки заставить Смита отказаться от прав, принадлежащих ему согласно Ларкинскому решению? Нет, и его даже не интересует, правда это или нет. Это же чушь собачья, считать, что Марс принадлежит кому-то там из людей: Марс принадлежит марсианам. Вы так думаете? Ну а если задаться гипотетическим вопросом: что, если кто-нибудь захочет… Доктор Нельсон оборвал разговор; все попытки Какстона восстановить его кончались одинаково – бесстрастный голос автомата повторял: «Абонент временно недоступен. Если вы хотите оставить сообщение…»

Какстон разразился дурацкими предположениями, касавшимися происхождения Нельсона, а также интимных привычек его родителей. Следующий поступок журналиста был не менее дурацким – он позвонил во Дворец Правительства и потребовал, чтобы его соединили с генеральным секретарем.

Этот шаг Бен Какстон предпринял инстинктивно, не задумываясь. За долгие годы своей профессиональной деятельности, в бытность сначала репортером, а потом липпманом, он пришел к убеждению, что один из лучших способов раскрывать секреты – это идти сразу на самый верх и там вести себя, как тот знаменитый зануда из анекдота, которому проще отдаться, чем отказать. Конечно же, тигр не телка, крутить ему хвост крайне опасно; Бен знал психопатологические вывихи власти лучше любого врача и уж конечно лучше Джилл Бордман, которая о них и вовсе не подозревала, однако же надеялся на свое сравнительно безопасное положение под защитой четвертого сословия – того самого, которого повсеместно боятся и стараются задобрить все власть имущие.

Вот только он не учел, что звонит во Дворец из такси, то есть без свидетелей.

Разумеется, с генеральным секретарем его не соединили, да он этого и не ожидал. Начались бесконечные переговоры с секретаршами, вторыми заместителями, девятыми помощниками и прочими прихлебателями; Какстон все больше раскалялся – и не заметил за делом, что машина уже не парит над одним местом, а куда-то летит.

А когда заметил, было поздно, робопилот не реагировал на его приказания. Бен с горечью осознал, что попался как маленький, такой глупости не сморозил бы и самый тупой бандит, – кто-то там быстро выяснил, откуда поступил вызов, а затем управление машины было переведено на полицейскую радиочастоту. Так что везут его сейчас, тихо и без всяких свидетелей… Куда везут? А туда, куда им надо.

Больше всего он жалел, что отпустил Честного Свидетеля Кавендиша, но тут уж ничего не поделаешь. Бен прервал бесполезный разговор с Дворцом Правительства и начал звонить адвокату.

И продолжал эти попытки до того самого момента, когда машина опустилась в глубокий двор-колодец, откуда сигнал явно не мог вырваться наружу. Выйти из машины не удалось, дверца не открывалась, и Бен почти не удивился, почувствовав, что теряет сознание.

8

Ничего особенного, сказала себе Джилл, просто Бен увлекся каким-то другим следом и забыл сообщить об этом ей. Сказала – и сама не поверила. Как бы Бен ни был занят, он всегда со скрупулезнейшим вниманием относился к человеческому фактору, иначе ему просто не удалось бы достичь такого положения в профессии. Он помнил все дни рождения и скорее замотал бы карточный долг, чем забыл написать письмо с благодарностью за помощь или гостеприимство. И неважно, куда там Бен направлялся и как он спешил, – у него нашлось бы, обязательно нашлось бы время, чтобы позвонить Джилл домой, на работу или в крайнем случае записать на автоответчик пару слов объяснения. Именно эта обаятельная и обезоруживающая черта его характера и заставляла забыть о многих его недостатках.

Не мог он сделать иначе! В обеденный перерыв Джилл позвонила Бену на работу и поговорила с Осбертом Килгалленом. Тот клялся и божился, что никаких сообщений для мисс Бордман Бен не оставлял, хотя недавно выходил на связь.

На экране телефона Джилл заметила, что народу в редакции много, и сообразила, что о Человеке с Марса сейчас лучше не упоминать.

– Он сказал, когда вернется?

– Нет. На такие случаи у нас всегда есть готовые статьи, которые можно поставить в номер, если задержится свежий материал.