Черная стрела (сборник)

Хэтч соскочил с лошади, бросил повод на изгородь и вместе с Диком пошел по полю к старому солдату, который, стоя по колена в капусте, рыл землю, напевая по временам надтреснутым голосом отрывки песен. Вся одежда его была кожаная, только капюшон и пелерина были из черной байки и завязывались чем-то красным. Его лицо походило на скорлупу грецкого ореха как по цвету, так и по бороздам. Но старые серые глаза были еще ясны, и зрение не ослабло. Может быть, он был глух, может быть, считал недостойным старого стрелка, участвовавшего в битве при Азенкуре, обращать внимание на такую помеху, но ни тревожные звуки колокола, ни приближение Беннета и юноши, по-видимому, не произвели на него никакого впечатления. Он продолжал упорно рыть землю и напевать слабым, дрожащим голосом:

И если, о леди, твоя будет милость,

Молю, пожалей обо мне…

– Ник Эппльярд, – сказал Хэтч, – сэр Оливер кланяется вам и просит вас сейчас же прийти в Моот-хаус, чтобы принять начальство над гарнизоном.

Старик взглянул на пришедших.

– Здорово, господа! – усмехаясь, проговорил он. – А куда же отправляется мастер Хэтч?

– Мастер Хэтч отправляется в Кеттли со всеми, кого мы только можем посадить на коня, – ответил Беннет. – По-видимому, там ожидается битва, и милорд нуждается в подкреплении.

– В самом деле? – сказал Эппльярд. – Ну, а сколько же человек оставляете вы мне?

– Я оставляю вам шестерых добрых молодцев и сэра Оливера в придачу, – ответил Хэтч.

– Так не удержать нам позиции, – сказал Эппльярд, – недостаточно людей. Нужно человек сорок.

– За этим-то мы и пришли к тебе, старый ворчун, – ответил Беннет. – Кто другой, кроме тебя, мог бы сделать что-нибудь в таком доме и с таким гарнизоном?

– Ага! Когда жмет где-нибудь, то вспоминают и о старом сапоге, – заметил Ник. – Никто из вас не умеет сидеть на лошади или управляться с алебардой, а что касается стрельбы из лука… Святой Михаил! Если бы ожил старик Гарри Пятый, он встал бы перед вами и спокойно позволил бы вам стрелять в него по фартингу за выстрел.

– Ну, Ник, найдутся еще и теперь люди, умеющие хорошо натянуть тетиву, – сказал Беннет.

– «Хорошо натянуть тетиву»?! – вскрикнул Эппльярд. – Да! Но кто же умеет хорошо стрелять? Тут нужен и глаз, и голова на плечах. Ну что ты назовешь хорошим выстрелом, Беннет Хэтч?

– Да вот тот, который попадет отсюда в лес, – ответил Беннет, оглядываясь вокруг.

– Да, это был бы довольно хороший выстрел, – сказал старик, оборачиваясь, чтобы взглянуть через плечо. Вдруг он прикрыл глаза рукой и уставился в даль.

– На что это вы смотрите? – спросил, хихикая, Беннет. – Уж не видите ли Гарри Пятого?

Ветеран молча продолжал смотреть на холм. Лучи солнца ярко освещали луга на его склоне; несколько белых овец щипали траву; все было тихо, только издали доносился звук колокола.

– Что такое, Эппльярд? – спросил Дик.

– Да вот птицы, – ответил Эппльярд.

И действительно, над деревьями леса, там, где он врезался в луга и заканчивался двумя чудесными зелеными вязами, на расстоянии полета стрелы от поля, где стояли разговаривавшие, стая птиц металась взад и вперед в очевидном беспокойстве.

– Что же с птицами? – спросил Беннет.

– Ах! – вздохнул Эппльярд. – Вот вы, словно умный, собираетесь на войну, мастер Беннет. Птицы – хорошие часовые: там, где леса, они являются в первых рядах сражения. Видите, если бы мы были не здесь, а в лагере, то можно было бы подумать, что нас выслеживают стрелки… а вы бы так ничего и не знали!

– Ну, старый ворчун, – сказал Хэтч, – самые близкие к нам воины в Кеттли, под командой сэра Дэниела. Мы здесь в безопасности, словно в лондонском Тауэре, а вы пугаете людей из-за нескольких зябликов и воробьев.

– Послушать только его! – со смехом сказал Эппльярд. – Да сколько мошенников дали бы себе обрезать уши, чтобы только выстрелить в кого-нибудь из нас! Святой Михаил! Они ненавидят нас, словно хорьков, мой милый!

– Ну, по правде сказать, они ненавидят сэра Дэниела, – заметил Хэтч довольно сдержанно.

– Да, они ненавидят сэра Дэниела, но ненавидят и всякого, кто служит у него, – сказал Эппльярд, – и первым делом они ненавидят Беннета Хэтча и стрелка Николаса. Послушайте, если бы там, на опушке леса, появился здоровый малый и мы стояли бы так, что ему было бы удобно целиться в нас, – вот как мы стоим теперь, спиной к лесу, – то как вы думаете, которого из нас выбрал бы он?

– Бьюсь об заклад, что вас, – ответил Хэтч.

– А я ставлю мою куртку против кожаного пояса – он выбрал бы вас! – воскликнул старый стрелок. – Вы сожгли Гримстон, Беннет, – этого вам никогда не простят. Что касается меня, то, Бог даст, я скоро буду в мирном месте, вдали от всякого выстрела как из лука, так и из пушки. Я старый человек и быстро приближаюсь к дому, где уготовлено ложе. Но вы, Беннет, останетесь после меня на свою погибель, и если доживете до моих лет неповешенным, то, значит, угас истинный английский дух…

– Ты самый злой дурак во всем Тонсталле, – сказал Хэтч, очевидно, раздраженный этими угрозами. – Собирайся-ка, прежде чем явится сэр Оливер, и перестань болтать хоть ненадолго. Если ты так же много разговаривал с Гарри Пятым, то уши его были шире его карманов.

Стрела прожужжала в воздухе, словно большой шершень: она попала между лопатками старого Эппльярда, пронзила его насквозь, и он упал лицом в капусту. Хэтч с отрывистым криком подпрыгнул, потом согнулся и побежал к дому. Дик Шелтон встал за кусты сирени и держал арбалет наготове, целясь в опушку леса.

Ни один лист не шевелился. Овцы спокойно щипали траву, птицы уселись на свои места. Но старик лежал со стрелой в спине. Хэтч ухватился за косяк двери, а Дик притаился за кустами сирени.

– Вы видите что-нибудь? – крикнул Хэтч.

– Ни одна ветвь не шелохнется.

– По-моему, стыдно оставлять его лежать так, – сказал Беннет, подходя нерешительными шагами и с очень бледным лицом. – Смотрите за лесом, мастер Шелтон, присматривайте хорошенько! Да помогут нам святые! Но каков выстрел!

Беннет положил голову старого стрелка себе на колени. Старик еще не умер – лицо его исказилось от боли, глаза то открывались, то закрывались. По-видимому, он ужасно страдал.

– Ты меня слышишь, старый Ник? – спросил Хэтч. – Нет ли у тебя какого-нибудь последнего желания, прежде чем ты преставишься, старый брат?

– Выньте стрелу и дайте мне умереть, во имя Богоматери… – задыхаясь, проговорил Эппльярд. – Я покончил со Старой Англией… Вытащите стрелу…

– Мастер Дик, – сказал Беннет, – подойдите сюда и дерните хорошенько стрелу. Он скоро отойдет, бедный грешник.

Дик отложил арбалет и, сильно дернув, вытащил стрелу. Хлынул поток крови, старик приподнялся на коленях, призвал имя Божье и упал мертвым. Хэтч на коленях посреди капусты горячо молился о спасении отлетавшей души. Но видно было, что и во время молитвы мысли его были заняты другим – он не сводил глаз с того уголка леса, откуда был сделан выстрел. Окончив молитву, он встал, снял одну из своих железных рукавиц и вытер свое бледное, мокрое от страха лицо.

– Следующая очередь – моя, – проговорил он.

– Кто сделал это, Беннет? – спросил Ричард, продолжая держать стрелу в руке.

– Только святые знают это, – сказал Хэтч. – Мы с ним выгнали из домов и имений человек сорок. Он поплатился за это, бедняга; может быть, скоро поплачусь и я. Сэр Дэниел слишком притесняет людей.

– Странная стрела, – заметил юноша, рассматривая стрелу.

– Да, правда! – вскричал Беннет. – Черная с черным оперением. – Вот так зловещая стрела! Говорят, черный цвет предвещает похороны. А тут написаны и слова. Сотрите кровь, прочтите, что там написано.

– «Эппльярду от Джона Мстителя»… Что это значит?..

– Ну, это мне не нравится, – сказал Беннет, покачивая головой. – Джон Мститель… как раз подходящее имя для негодяя. Но чего ради мы стоим здесь, словно мишени! Возьмите-ка его под колена, добрый мастер Шелтон, а я приподниму его за плечи, и мы отнесем его в дом. Это будет страшный удар для бедного сэра Оливера: он побледнеет, как бумага, и будет бормотать молитвы без устали, словно ветряная мельница.

Они подняли старого стрелка и отнесли в дом, где он жил в одиночестве. Тут они положили его на пол, жалея тюфяк, и приложили все усилия, чтобы придать трупу должное положение.

Домик Эппльярда был чистеньким, но довольно пустым. Тут была кровать с синим одеялом, буфет, большой сундук, два складных стула, стол на петлях в углу, у камина; на стенах висели луки и другое оружие старого воина. Хэтч с любопытством огляделся вокруг.

– У Ника были деньги, – сказал он. – У него, может быть, отложено фунтов шестьдесят. Хотелось бы мне найти их. Когда теряешь старого друга, мастер Ричард, то самое лучшее утешение – получить наследство после него. Вот, взгляните, бьюсь о заклад – там лежит груда золота. Стрелок Эппльярд приобретал легко, а отдавал с трудом. Да упокоит Господь его душу! Около восьмидесяти лет он расхаживал по Земле и все добывал что-нибудь, а теперь лежит на спине, бедный ворчун, и ничего ему больше не надо. Если его пожитки достанутся доброму другу, то, я думаю, ему будет веселее на Небесах.