Канатная плясунья

Воспоминания об этом слегка омрачили настроение Кэрис, возможно, и Телор ничуть не лучше Моргана. И все-таки во всем остальном Телор разительно отличался от Моргана, может быть, он окажется совсем не таким и в более интимных отношениях. Кэрис вспомнила, как тогда, на холме, недалеко от Чиппашема, ее окатила приятная, теплая волна, пробудившая желание. Но это была не просто обычная похоть, которую она испытывала с мужчинами и ненавидела ее; нет, в чувствах, которые влекли ее к Телору, была не только похоть. А если нет? Если память обманывает ее? Ведь она не видела Телора уже четыре дня.

Может быть, и так, сказала себе Кэрис, устроилась поудобнее, опустившись на колени, и, потянувшись за ярко-синей туникой, приложила ее к себе. Она была уверена, что когда увидит Телора, все эти воспоминания окажутся не более чем глупостями и искорка страсти к нему погаснет. Тогда она и скажет Телору, что хочет остаться с ним и Дери. Они могут стать лучшими артистами: Телор играет, Дери исполняет роль шута, она танцует на канате, ну а в замках они с Дери были бы слугами или слугой и учеником, как того захочет Телор.

Глава 9

Увы, все планы Кэрис рухнули, когда она только посмотрела на Телора на следующий день. Спустившись утром из замка, Дери помог девушке накормить, напоить и вычистить лошадей, а потом принес с кухни обед для них обоих. Поев, Кэрис с удовольствием принялась укладывать свои вещи, которые ей пока были не нужны. Спрятав гребень подальше, в самую середину, чтобы не сломался и не потерялся, она завернула все в старое синее одеяло, которое дал ей Телор. Потом перевязала этот тюк двумя кусками бечевки. Теперь она чувствовала себя совсем по-другому, более значительной, ведь у нее появились свои вещи. Раньше вещи Кэрис хранились вместе с вещами Моргана и Ульрика, и, если что-нибудь пропадало, ее всегда делали козлом отпущения.

Уложившись, Кэрис спросила Дери, можно ли ей позаниматься немного на перекладинах под крышей конюшни. Дери разрешил, поскольку все конюхи были заняты и ее вряд ли кто-нибудь увидит. Уже с рассвета многие знатные гости начинали упаковываться и разъезжаться по домам, но особенно прибавилось конюхам работы после обеда, когда стали собираться те, кто жил поблизости и кто мог добраться домой до темноты.

Под самой крышей было довольно жарко, и Кэрис не хотела, чтобы ее новая рубашка и туника пропахли потом, поэтому она решила на время тренировки надеть свою старую сорочку и, как всегда, работала до изнеможения. Вот почему, когда Дери заметил Телора, входящего в конюшню, и сделал знак Кэрис, чтобы она спустилась вниз, старая изорванная одежда девушки была мокрой от пота и прилипала к телу. И, хотя смотреть там было не на что – грудь у Кэрис была маленькая, бедра округлялись не больше, чем у мальчишки, – это было тело женщины, пусть еще не зрелой, но все же женщины, и когда она потянулась, чтобы снять с колышка рубашку и тунику, Телор почувствовал себя крайне взволнованным.

Взяв свою одежду, Кэрис повернулась к нему лицом, это было для Телора полной неожиданностью, и он, не успев изобразить на своем лице равнодушие, лишь отвел взгляд от тела девушки. Кэрис хотела спросить, успеет ли она выполоскать свою сорочку и вытереть пот, но слова застряли у нее в горле, и она лишь беспомощно прижала одежду к груди. Но вспышка чувства, возникшего между ними, была горячей и болезненной, как удар молнии, и такой же короткой. В следующую минуту Телор уже повернулся к Дери и подал ему старую арфу, которая с тех пор, как они приехали в замок Коумб, стала гораздо тяжелее. Карлик положил ее поверх своего узла и потянулся за другими инструментами, которые подавал ему Телор. И Кэрис уже вполне естественным голосом спросила, есть ли у нее время, чтобы вымыться. Дери только отмахнулся от нее, дав понять, что они будут нагружать Дорализа и оседлывать лошадей, поэтому времени у нее вполне хватит.

Переодевшись за углом конюшни в новую рубашку и тунику без рукавов, Кэрис выжала сорочку, уже выполосканную в ведре колодезной воды. Девушка абсолютно не сознавала, как принесла из колодца воду, вымылась сама и выполоскала сорочку, она не помнила ничего после того, как встретилась взглядом с Телором. Глаза его совершенно небыли кроткими, их голубизна стала почти бесцветной, словно ее затянула пелена, чтобы скрыть бушующее пламя страсти.

Это было желание, желание, а не похоть, потому что во взгляде Телора не было животной страсти. Это чувство билось внутри него и не могло вырваться наружу... до тех пор, пока она, Кэрис, не даст на это согласие. И, возможно, именно потому, что выбор был за ней, девушка почувствовала, как внутри нее растет ее собственное желание, стремясь слиться с желанием Телора. Кэрис закрыла глаза и вздохнула. Да, выбор за ней, и он должен быть окончательным. Девушка постаралась взять себя в руки и направилась к конюшне, чтобы снова посмотреть Телору в лицо.

Но ничего этого не получилось. Телор и Дери уже сидели верхом на лошадях и ожидали ее у крепостной стены. Кэрис поспешно подбежала к ним, бормоча извинения.

– Мы только что закончили, – сказал Телор, наклоняясь, чтобы проверить стремя. – Ты нисколько нас не задержала, – он, не выпрямляясь, подал девушке руку. – Держись за мою руку, а левой ногой становись на мою ногу, – велел он ей, – ну, забирайся.

Кэрис осторожно опустилась на одеяло, привязанное для нее позади седла Тейтиура. Телор отпустил руку Кэрис, ни на секунду не задержав ее в своей, но это не имело значения, девушка чувствовала прикосновение всех его пальцев так отчетливо, будто руки их были связаны. Лошадь резко тронулась с места; от неожиданности Кэрис качнулась и инстинктивно ухватилась за Телора, чтобы удержаться и не упасть. Она сразу же отпустила его, откинулась назад и попыталась нащупать веревки, за которые держалась, когда они ехали сюда. Но на месте этих веревок оказались небольшие петельки из кожи, которые, конечно, были более безопасны, однако теперь девушка была вынуждена сидеть ближе к Телору. Кэрис не могла не заметить, что Телор держится слишком уж прямо, словно боится, что, если расслабится, их тела снова коснутся друг друга. Кэрис тоже старалась не касаться его, она изо всех сил втягивала грудь и живот, хотя ей приходилось бороться со странным желанием – наклониться к Телору и прижаться грудью к его спине.

Старания Телора и Кэрис подальше отодвинуться друг от друга не ускользнули от Дери, выражение лица которого стало суровым. Это он заменил веревки кожаными петельками, потому что хотел дать понять Телору – общество Кэрис становится для них явлением постоянным, но Телор никак не отреагировал на результат труда карлика. Наверное, и Телор, и Кэрис слишком серьезно отнеслись к его предупреждениям, но, к несчастью, это только заставило их больше думать друг о друге. И если теперь убрать петельки и вновь заменить их веревками, то сделаешь только хуже.

Они проехали оба двора и уже выезжали на дорогу, когда Дери, наконец, заговорил. Он молчал до сих пор, потому что надеялся – неловкость, возникшая между молодыми людьми, устранится как-нибудь сама собой, рассчитывая, что Телор начнет, как обычно, повторять про себя поэмы и песни и забудет на время о своей спутнице. Но поскольку оба продолжали держаться очень скованно, Дери не выдержал и спросил:

– Как продвигались твои дела в замке?

Телор с готовностью повернулся к карлику, казалось, он был рад переключить свои мысли на что-нибудь другое.

– Довольно хорошо, – ответил он, улыбаясь. – Меня пригласили петь на двух рыцарских турнирах и одной свадьбе. Кроме того, дюжина владельцев поместий, но перспектива попасть в некоторые из них не радует меня, поскольку они расположены на юге. Я не мог сказать, что не хочу ехать к ним из-за разгорающихся военных событий. Хорошо, что мы решили отправиться в Оксфорд. Я дал понять, что должен присутствовать там на весьма торжественном событии. И лорд Уильям попросил меня присутствовать в Шрусбери на празднике.

Дери тихо присвистнул.

– Вознаграждение должно быть весьма неплохим, я в этом уверен, но при виде этого человека в моих жилах стынет кровь.

– Со мной та же история, – признался Телор, – хотя к нам это не имеет никакого отношения. Пока я пою и мы не суем нос не в свое дело, он будет интересоваться только музыкой и поэзией – в этом-то он знает толк.

Засмеявшись и излишне сильно содрогнувшись, Дери сказал:

– Ты можешь, конечно, находиться под его покровительством, если тебе так нравится, я же предпочел бы вообще не попадаться ему на глаза. Я видел, что сегодня утром, как только рассвело, он направился в сторону Саутборо Чипинг, и был несказанно рад, что ты не решил ехать под его защитой и покровительством.

– Я не знал, что он поедет в этом направлении, – ответил Телор, улыбаясь. – Он ничего об этом не сказал, а мне, я думаю, было бы глупо задавать подобные вопросы, – сказав это, Телор взглянул на небо. – Мне кажется, я знаю более короткую дорогу через лес, которая выведет нас к старой дороге, и мы сумеем добраться до Мальмсбери до наступления темноты.

Дери покачал головой.

– О нет! Все твои короткие пути проходят слишком близко от замка этого лорда. А его лесничие сначала стреляют, а уже потом задают вопросы или ты забыл этот короткий путь? Мы остались в живых только потому, что один из лесничих узнал тебя. Давай лучше держаться этой дороги. Так мы будем в безопасности и от диких зверей, которые вряд ли почувствуют нас за несколько миль, и к тому же я сомневаюсь, что разбойники осмелятся так близко подойти к замку Коумб.

Телор усмехнулся.

– Не такая уж нам угрожала опасность, и ты, Дери, прекрасно это знаешь. Просто ты не любишь ездить через лес, потому что там твои камешки окажутся бессильными.

– А мне кажется, избивать людей дубинкой – это жестоко, – произнес Дери с напускным высокомерием.

– Значит, ты считаешь, бить их головой об стену – более учтиво? – спросила Кэрис с таким неподдельным изумлением, что мужчины не смогли удержаться от смеха.

– Бывают случаи, – сказал Дери сквозь смех, – когда из практических соображений мы вынуждены пренебрегать и учтивостью, и вежливостью. А впрочем, ты не имеешь права меня критиковать. Думаю, что выдавливать людям глаза во время ссоры тоже не совсем уместно.

– Я поняла, вы шутите, – сказала Кэрис, но в голосе ее звучала неуверенность. – Ты же знаешь, Дери, я подумала, что этот человек хочет наброситься на тебя сзади, и я должна была его остановить, но... но разве я сделала что-то не так?

– Дело не в том, – заговорил Телор, прервав Деpи, который уже собирался отпустить в ответ какую-нибудь шуточку. – Просто леди вообще не должны драться.

Кэрис была несказанно удивлена тем, что Телор хочет видеть леди и в ней. И девушка вдруг подумала о том, какой стала бы ее жизнь, согласись она, чтобы из нее сделали все, что собирались.

– Тогда я никогда не стану леди, – заметила она, упрямо сжимая губы. – Я не думаю, что ради того, чтобы так называться, я позволю себя насиловать, бить или даже убивать.

– Можешь не сомневаться, – резко возразил Телор. – Мы с Дери сумеем защитить тебя.

– Значит, я должна спокойно стоять и смотреть, как тот человек набрасывается на Дери? – спросила Кэрис с величайшим изумлением.

– Я был к этому готов, – заметил Дери.

– Но у меня не было времени думать, готов ты к этому или нет, – возразила Кэрис. – А что, если бы ты совсем не ожидал нападения или же тот, третий, не оказался таким трусом?

– Это именно тот случай, когда из практических соображений стоит на время забыть, что ты леди, – согласился Дери, которого снова начал разбирать смех. – Я ничего не имею против твоей помощи, просто, мне кажется, собираясь выдавить бедняге глаза, ты слегка перегнула палку.

– Но что еще мне оставалось делать? – вскричала Кэрис с присущей ей непосредственностью. – Я недостаточно сильна, чтобы одной справиться со взрослым мужчиной, а схватить палку и ударить его у меня просто-напросто не было времени. Значит, я должна была пырнуть его ножом?

– Боюсь, что вы ведете бессмысленный спор, – заговорил Телор. – Я прослежу за тем, чтобы ты больше не оставалась одна, других же случаев, когда тебе понадобилось бы участвовать в драке, я просто не вижу.

Кэрис больше ничего не сказала, потому что услышала в голосе Телора раздражение, но она удивилась и заволновалась. Девушка была хорошо знакома с жизнью бродячих артистов, она знала, что рано или поздно они все равно столкнутся с кем-нибудь, обязательно будет драка или скандал, поэтому ей хотелось прояснить свою роль во всем этом, чтобы потом не навлечь гнев своих новых товарищей.

Раньше ее всегда только хвалили, если она, как могла, помогала остальным членам труппы, вот почему Морган научил ее драться с ножом в руках и метать его. И, кроме того, будет выглядеть довольно странным, если она, одетая мальчиком, останется спокойно стоять в стороне, в то время как Телору и Дери придется драться.

Кэрис просто не приходило в голову, что Телору и Дери еще не доводилось попадать в истории, которые случались с большинством артистов, они даже не подозревали, какие шумные, пьяные скандалы учиняются в пивных и настоящие сражения за лучшие места на ярмарках. Телор и Дери вспоминали лишь те неприятные случаи, когда в городах они становились жертвами воров, а на дорогах – разбойников. Не повезло им и еще дважды: когда на них напали оруженосцы, сбежавшие из замка и выследившие, как Телора там очень щедро одарили. И поскольку Кэрис знала, что ей цены не было в драках, особенно во время пьяных скандалов, так как она никогда не напивалась, поэтому ее так и ошеломила категоричность Телора.

И вдруг ее осенило: конечно, ведь Телор не знает, что она выпивает пива лишь ровно столько, чтобы запить обед. И он ничего не понимает в танцах на канате. Если такие акробаты, как Дери, и могли еще выступать слегка под хмельком (некоторые шуты именно так и делали, чтобы их выступление казалось более смешным), то канатоходцам и жонглерам требовалось очень четкое восприятие и координация движений. Правда, пили и некоторые жонглеры, но, если жонглеру случалось и промахиваться, роняя шарик, его оплошность вызывала лишь смех зрителей. И единственным наказанием было то, что зрители могли не заплатить бедолаге за выступление. Если же оступилась канатоходка, это могло кончиться смертью или такими ушибами и переломами, что она осталась бы калекой и лишилась возможности зарабатывать себе на хлеб.

В течение нескольких минут Кэрис ломала голову над тем, когда и как ей лучше всего возобновить разговор о драках. Ей казалось, она должна сделать упор именно на то, как полезно всегда иметь под рукой трезвого человека во время пьяных разбирательств и подкрепить это тем фактом, что, раз она одета мальчиком, никому и в голову не придет, что в драке участвует женщина. Но Кэрис не могла придумать, как потактичнее начать этот разговор и вдруг услышала, как Дери предположил, что верхом на Дорализе ей ехать будет гораздо удобнее.

– О, я согласна! – закричала девушка. Размышляя над тем, какую роль должна играть в непредвиденных обстоятельствах, она совсем забыла о том, что сидит так близко от Телора, но когда принялась решать, как бы поосторожнее вновь начать этот разговор и не навлечь на себя гнев, в голову ей пришла мысль испробовать на нем свое обаяние. Но Кэрис тут же отказалась от этой затеи, она показалась ей еще более рискованной, чем участие в драке без разрешения, но тем не менее ее так и подмывало дотронуться до Телора, провести рукой по его спине, уткнуться ему в затылок и ехать, держась руками за него, а не за петельки на седле. От этого мысли девушки то и дело путались. Поэтому-то она и обрадовалась, услышав, как легко могла разрешиться ее проблема, и совсем забыла, что собиралась вновь завести разговор о драках.

– Ты не будешь бояться ехать верхом одна? – спросил Дери.

– Спина у Дорализа уже, чем у Тейтиура, – ответила Кэрис. – Думаю, что без труда удержусь на ней. У меня ведь очень сильные ноги.

– А это совсем не обязательно, – сказал Дери. – Завтра мы будем в Марстоне. И я думаю, что смогу там одолжить для тебя какое-нибудь старое седло.