Куклы мадам Баттерфляй

Оттуда, где он стоял, парень, освещаемый со спины, был виден хорошо. На несколько секунд он остановился, вглядываясь в полумрак, потом двинулся вперед. В тот момент, когда он пересекал узкую полосу света, в его руке блеснуло лезвие ножа.

Макс шагнул назад и наткнулся на стул, который с грохотом опрокинулся. Человек с ножом замер, пытаясь определить, откуда пришел звук.

Макс попятился дальше, огибая деревянные кубы, картонные деревья и прочую дребедень, которую сюда кто только не сволакивал. Он все глубже забирался в темноту. И все плотнее становились завалы декораций.

Еще шаг, и Макс уперся спиной в фанерную печь. На ней в детских спектаклях раскатывал по сцене Емеля. Печь полностью перегораживала остальной проход. Из этой ловушки выход был только один – вперед.

Кепарь, видимо, почувствовал, что загнал Макса в угол.

– Стой, где стоишь, малец, – прошипел он. – Мне много не надо. Побеседуем – и почешешь домой к мамочке. Попробуешь удрать – сам выберешь, что тебе отчикать.

Макс пошарил по печи в надежде найти снаряд поувесистее. Как назло, рука натыкалась лишь на мелкое и легкое. Что это – в темноте не было видно. Но наощупь Макс определил – наливные яблочки из сказки про Крошечку-Хаврошечку.

Со скоростью пулемета он начал метать яблоки во врага. Один раз попал точно в лоб. Кепаря это только развеселило. «Бумажный мусор тебя не спасет», – ржал он, надвигаясь шаг за шагом.

Макс вжался в печную трубу. Осталось одно – заорать погромче. Но он знал, что его не услышат.

Аплодисменты зрителей, войдя в один ритм с ударами бубна, стали оглушительными. Ори не ори, на помощь никто не придет. В последнем порыве Макс попытался протиснуться между печью и задней стеной сцены. Нога задела что-то большое. На полу стоял бутафорский горшок из папье-маше. Разъезжая на печи, Емеля не выпускал его из рук.

Внезапно бубен стих – Алиша закончила выступление. Подняв горшок повыше, Макс ринулся на Кепаря. От неожиданности тот растерялся на какую-то долю секунды. Но этого хватило, чтобы Макс насадил горшок ему на голову.

Враг выронил нож и беспорядочно замахал руками. Из-под кухонной утвари понеслись непонятные звуки. Отбросив ногой нож в сторону, Макс постучал по горшку. «О-о-о, – раздалось изнутри. – Ме-ме-ме».

– Слышу, слышу, – рассмеялся Макс и в следующее мгновение стоял на сцене рядом с Деваншем и Алишей. Они раскланивались, потом индианка убежала за кулисы к Галкиным переодеться для главного номера.

– Что случилось? – шепотом спросил Деванш.

– Ты был прав, – ответил Макс. – Он пришел.

Индиец собирался заполнить паузу между танцем живота и превращениями простыми фокусами, используя добровольцев из зала. С появлением Макса нужда в добровольцах отпала. Пока Деванш вытаскивал из ушей Макса монетки, а из-за шиворота бесконечные цветные ленты, мальчик рассказал, что произошло.

На сцену вышла Алиша в синем сари. Зрители зааплодировали. «Объяви номер и иди к Галкиным, – сказал Деванш. – Держитесь вместе. И ничего не бойтесь».

***

Макс, Тимофей и Лиза сидели в пустой костюмерной. На стульях, на столах, на диване и креслах была разбросана одежда и сценические костюмы. Концерт был самым большим в году, и одежды было много. Обычно тут было не протолкнуться от больших и маленьких артистов, их друзей, мам и бабушек. Но сейчас в комнате, кроме сыщиков, не было никого. Все убежали смотреть фокус с превращениями. Зал гудел от восторга.

– Ой, Макс, у тебя на руке кровь, – воскликнула Лиза. – Вон, даже футболка испачкалась.

Макс понял, что обожгло его, когда он с горшком бросился на Кепаря. Неглубокая, но длинная царапина пересекала руку чуть выше локтя. Кровь уже засохла, но когда он дотронулся до раны, почувствовал жжение.

– Ее нужно прижечь, – безапелляционно заявила Лиза и полезла в свой розовый рюкзак. Макс не удивился бы, если бы она достала оттуда пузырь с йодом, бинт и хирургические инструменты. За сегодняшний день он хорошо уяснил, что рыжая заноза носит с собой все, что может пригодиться в опасных приключениях.

***

За стенкой от сыщиков Кепарь снес с дивана кучу каких-то шмоток и уселся на освободившееся место. Стянув с головы горшок и от души попинав его кедами, он прокрался сюда, в пустую комнату для переодевания, выключил свет и затаился. После битвы за кулисами ноги держали плохо. Зря, конечно, он вытащил нож. Нужно было просто сообщить пацану, что шеф предлагает ему обмен, и сразу делать ноги. Он, правда, кричал «Обмен! Обмен!» из-под проклятого горшка, но не уверен, что пацан его понял. «Какие-то они непонятливые и несговорчивые, – злился Кепарь. – Чуть что – то сковородой по башке лупят, то горшки напяливают. Вот и сиди тут, жди нового удобного случая».

***

– Чего он на тебя с ножом накинулся? – недоумевал Тимофей. – Опять сумка позарез понадобилась.

– Да нет, он, вроде, хотел поговорить. Типа «побеседуем – и почешешь к мамочке». Если бы не махал ножом, как мачете, будто тропу в джунглях прорубает, я бы, может, с ним и побеседовал.

Макс почувствовал, что его начинает трясти.

– Страсти накаляются, значит, скоро конец, – философски заметила Лиза, пришлепывая на царапину лейкопластырь. Наклонив голову, она откровенно любовалась на дело своих рук. – Ну, вот, поживешь еще немного.

– Он что-то говорил мне из горшка. Или просто мычал? О-о-о, ме-ме-ме. Не знаешь, что это значит? Ты с ним все-таки больше меня общался.

Тимофей пожал плечами.

Снаружи раздался шум. Представление закончилось. Зрители потянулись в фойе, в костюмерные повалили участники концерта. К сыщикам подошли Алиша и Деванш. Глядя на жену, индиец сиял от счастья. Еще бы: всего несколько часов назад она была куклой в стеклянной витрине.

Максу стало совсем грустно. Несмотря на возбужденное состояние, Деванш сразу это заметил.

– Никак не придешь в себя? – спросил он.

– Мы так старались, а хищник не клюнул, – ответил Макс. – И что теперь?

– Он прислал переговорщика.

– И где он? Давно сбежал.

– Он не уйдет, пока не передаст нам привет от своего шефа. Иначе не снести ему головы. Вот увидишь – он крутится где-то рядом. Ждет подходящего случая. Мы ему в этом поможем.

***

Кепарь стоял у приоткрытой двери, выглядывая в коридор. С дивана его давно согнали вернувшиеся артисты. Они галдели, без стеснения раздевались до плавок, натягивали на себя джинсы и футболки и уходили, уволакивая с собой костюмы до следующего концерта. Прошло каких-то пятнадцать минут, и коридор опустел. Кепарь ждал, сам не зная чего.

***

Комната, где были сыщики и индийцы, тоже быстро опустела. Только Алиша не торопилась переодеваться. Макс решил, она тянет время по просьбе мужа. Наконец, она тоже открыла пакет со своей одеждой.

– Давайте выйдем, – шепнула мальчикам Лиза. – Подождем в фойе.

Они прошли всего несколько метров, как Тимофей обнаружил, что ему в обувь что-то попало. Когда он наклонился, сумка с Усатым сползла с его плеча на пол.

***

Голос рыжего шкета, который насмехался над ним в «Лавке пряностей», Кепарь узнал сразу. Троица остановилась прямо у двери, за которой он прятался. Он затаил дыхание. На полу почти у его ног лежала сумка с Усатым. Стерпеть такое Кепарь не мог.

***

– Тихо, – вдруг прошептал Тимофей. – Вы ничего не слышите?

Макс замер. В узком полутемном проходе, который вел в фойе от костюмерных, они были одни. Тишина стояла такая, что было слышно, как жужжит под дальней лампой одинокая муха.

Несколько секунд сыщики не шевелились. Ничего не происходило. Фыркнув, Лиза поправила на плече рюкзак.