Хроники Света. Долина людей. На пороге большой войны. Часть первая

– Экий ты бедолага. Ну так навалял бы в ответ этим братьям, делов-то, зря, что ли, тебя учил? – спросил Угрюм.

– Ну… Это ж давно уже было, до учебы. А так-то да, поганые они, эти братья. Я может быть, и надавал бы им, да боязно. Папаша их помощник старосты. Как бы на заказах мельницы не сказалось. Ну как-нибудь с ними я еще поквитаюсь, к гадалке не ходи, – отважно заявил Ксор.

– Ясно-понятно. Ну да, с прихвостнями имперцев связываться действительно себе дороже. Ну их к лешему. А подарок… Нормальный это подарок, не боись. – Угрюм отвернулся, пошел к шкафу в углу сарая, сунул руку за шкаф и вытянул сверток черного цвета примерно в полметра длиной. – На, держи, пользуйся аккуратно. Вот тебе мой диплом, так сказать. Поздравляю с окончанием академии!

И Угрюм с силой схватил Ксора за руку и потряс ее, да так крепко, что у Ксора чуть слезы не брызнули.

– Ээээ… Ну ты че, Угрюм. Руку же раздавишь, как я без руки то? —притворно обиделся Ксор.

– Да ладно тебе, заживет до свадьбы. Смотри давай диплом, – сказал Угрюм. – Прямиком от светлых. Практически новый.

Ксор внимательно осмотрел сверток. Небольшой, ну может полметра в длину. Тяжеловатый. Ткань какая-то странная, черная, матовая, не скользит в руках. К свертку привязана тесемка, видно, что можно носить его через плечо. Обвязан сверху веревкой. Ксор развязал узел, концы веревки были пришиты к свертку. Внутри было три предмета одинаковой длинны. Материал был еще более странным чем ткань. Не холодный. Ни на дерево, ни на металл не похож. На ощупь немного шершавый. Черный или темный, матовый, свет свечи не отражал. Одна часть была плоской, две другие с одного конца приплюснуты, с другого – круглые, выгибающиеся. На одной из круглых частей торчал узелок. На ощупь узелок оказался упругим, пружинящим, чем-то напоминал бычью жилу. Плоская часть был украшена узором – какой-то замысловатый цветок. На лепестках были какие-то символы, которые Ксор раньше никогда не видел. Он не понимал, что это за палки с узелком.

– Угрюм, а чего это? Что за палки? И материал какой-то странный. Трофей что ли? Мне его имперцам сдать за деньги? А что сам тогда не сдал, сразу бы денег подарил, – растеряно выдал версию Ксор.

– Ну ты и жадный до денег, сорванец. Даже со мной в этом вопросе можешь потягаться. Дай ему денег, да побольше, да? – заулыбался Угрюм. – Нет, не трофей это. Ну по крайней мере, не из Черного леса штуковина эта точно. Ты знаешь что? Ты приставь плоские части друг к другу, а потом дерни узелок.

Ксор выполнил указания Угрюма и чуть не сел на пол от неожиданности, удивления и растерянности. Когда Ксор приставил одну часть к другой, они с каким-то глухи стуком влепились одна в другую. Ксор вздрогнул и чуть не выронил уже две части странного предмета. Что за невидаль? Может магия? Вот только этого не хватало, имперцы прознают, тут даже шахтами не отделаешься. Ксор испугано взглянул на Угрюма. Тот озорно улыбался. Вот же гадкий ехидный хрен! Ладно, по крайней мере, по лыбящеся роже наставника было понятно, что опасности тут нет. Ксор решил приставить оставшуюся короткую часть к длинной. Та с таким же глухим стуком прилипла. Что странно, следов составления не было вовсе, словно и не состояла эта штуковина из трех частей, а была единым целым. Таким образом, в руках у Ксора оказался один предмет без намека на то, что его можно было разобрать. И этот предмет заставил сердце Ксора биться быстрее. Форма предмета очень уж напоминала лук, причем лук не охотничий, а боевой, похожий на те, что носят имперцы. Только у имперцев все же луки были из дерева, а эта штуковина была странной. Так неужели диплом от Угрюма – это лук. Теперь у Ксора есть собственный лук? Ксор не мог поверить собственным глазам. Глазам, на которые чуть ли не наворачивались слезы.

– Угрюм, ты это серьезно? Это лук? Да? – еще не веря собственным глазам промолвил Ксор.

– Ясен красен, что не чупакабра. Самый что ни наесть стрелковый лук. Тот самый лук, который спас меня от призрака. Вот, считай, передаю по наследству, – весело заявил Угрюм. – Да, вижу, что не понимаешь, что за материал. Это не дерево, и не металл. Какой-то композит. Называется он составной композитный лук. Хотя и непонятно, он композитный потому как составной, или потому как сработан из композита. Ну так его обозвали, когда мне вручили, а я к названию цеплять не стал. В общем, штука крайне интересная. Не горит, не плавится. Можно огреть как дубиной будь здоров. Можно даже резать вражин. Ты это, за узелок то дерни. Другие фишки потом покажу.

Ксор потянул за узелок. Тот подался и Ксор начал вытягивать из одного конца лука что-то похожее на бычью жилу. Вот так штуковина! Ксор понимал, что к нему попалась очень странная, быть может, даже магическая вещь. Врать не будем, Ксор был счастлив, хотя и опасался немного. Он догадался, что эту веревку нужно как-то привязать ко второму концу лука. И так, и эдак пытался Ксор, но странная жила никак не хотела держать узел, была жутко скользкой. Тогда Ксор просто приставил узелок к концу лука, чтобы прикинуть, как его приладить жилу ко второму концу лука, а узелок взял и вошел в этот конец лука. Засел там крепко, как Ксор не пытался, а вытянуть не смог. Он был обескуражен, что за адский предмет всучил ему Угрюм? А тот вовсю веселился, наблюдая за неуклюжими действиями ученика.

– Вижу, доволен. Возьми пару стрел, пристреляй. Обрати внимание, на силу натягивания тетивы и соответствующий ей изгиб плеч, – сказал довольный Угрюм.

Ксор разгреб солому в углу сарая, где они с Угрюмом соорудили схрон для их тренировочного инвентаря. Он открыл небольшой грубо сработанный из досок люк и вытащил из ниши в полу колчан стрел. Закинул колчан за плечо. Отошел к дальней стене и установил там три корзины с соломой, которые они использовали для тренировки стрельбы. Вернулся к Угрюму. Взял лук в левую руку, правой оттянул тетиву, примериваясь к луку. Тетива шла сперва тяжело, потом легче, словно понимала, что нужно Ксору, все сильнее сгибая плечи лука. Странно это. «Не дай Бог магическая штука, вот проблем не оберусь», – размышлял Ксор. Он установил стрелу, слегка, как говорил Угрюм, натянул тетиву, прицелился, отпустил тетиву. Выстрел был объективно слабый, стрела должна была лишь ударить по корзине. Однако вопреки его ожиданиям, стрела быстро вылетела и практически незаметно глазу преодолела расстояние до корзины и воткнулась в нее. И не просто воткнулась, а прибила корзину к стене сарая. Ксор аж присвистнул от удивления. Сила то оказывается у этого странного композитного лука будь здоров. Но самое интересное было в другом.

Ксор подошел к стене и с трудом выдернул стрелу. Стрела была целой, без трещин, хотя от такого удара о стену должна была сломаться. Да и тупая она была. Обычная деревянная стрела. Такие стрелы они с Угрюмом использовали для тренировки. Без металлического наконечника. Металл-то жутко дорогой. Да и где взять-то его. Для тренировок дальней стрельбы они иногда выдергивали старые ржавые гвозди из стен амбара. Тогда удавалось стрелять далеко, но не очень прицельно. Ну и для охоты подходит такая оснащенная гвоздем стрела, если подойти поближе. Тут хоть убойная сила. Такая стрела воткнулась бы в стену, но не эта простая, деревянная. Ксор был очень удивлен. Получается, если несильно натягивать тетиву, то выстрел может быть вполне себе убойным, сильным, да еще и бесшумным. Хотя бесшумность то зачем? На охоте или попадешь, или зверь и так сбежит. Тут хоть обшумись. Только в асасины податься, заулыбался про себя Ксор, вспомнив бредовые россказни двинутой бабки Нарты о некой тайной гильдии наемных убийц. Ну кого тут в деревне тайно-то убивать? Да и зачем. Чтобы получить бесплатное путешествие в шахты, а то, скорее всего, сразу на плаху. Предаваясь этим мыслям, Ксор по совету Угрюма натянул тетиву с силой. Лук сгибал плечи с неохотой, пришлось прилагать усилия для натягивания тетивы. Что было странно и удивительно, обратной тяги тетивы не было, удерживать лук в изогнутом состоянии оказалось очень легко. С деревянной поделкой он бы уже умаялся и быстро бы выстрелил. Тут же он еще дальше отвел локоть за спину. Рукоять лука форму не изменила, а вот плечи изогнулись так, что лук стал напоминать заваленную на бок арку. Целиться было легко, не было напряжения в луке, рука совершенно не дрожала. Ксор вдохнул и выстрелил. Стрела ушла с тихоньким свистом. Ушла стремительно. Ксор успел заметить, что стрела попала в корзину. Однако же стрелы не было в корзине, да и не была прибита корзина и к стене, как при прошлом выстреле. Что за чертовщина? Угрюм опять заржал, наблюдая за сконфуженным Ксором.

– Ну что ты все ржёшь, Угрюм? Угрюмый ты хоть молчаливый был. Что за дичь-то? Куда стрела делась? – несколько раздосадовано воскликнул Ксор.

– Туда, куда ты ее послал, Ксор. Иди, посмотри, поищи, – улыбаясь, сказал Угрюм.

Вот же старый хрыч, раздосадовано сплюнул на пол Ксор. И тут же получил тяжелую оплеуху.

– Чай не в хлеву, не харкайся. Вытри и иди ищи стрелу, – беззлобно молвил Угрюм.

Ксор растер ногой плевок и подошел к корзине. Ага, вот небольшая трещина в плетении в центре корзины, аккурат там, куда целился Ксор. Он порыскал рукой в корзине, разгребая солому. Стрелы не было. Тогда он осмотрел обратную сторону корзины – такая же трещина, явное выходное отверстие. Да уж, дела. Ксор проследил за предполагаемой траекторией стрелы. В стене сарая была еле заметная круглая дырочка. Получается, что стрела пробила корзину и стену сарая, да еще и без железного наконечника, обычная такая деревянная стрела? Мистика какая-то. Или даже чертовщина? Куда же Угрюм его втравил?

Ксор посмотрел в дырку в стене, чтобы понять направление полета стрелы. Аккурат задняя дверь мельницы. Ксор вышел на улицу, обошел сарай, нашел дырку и начал, двигаясь по предполагаемой траектории полета, высматривать в траве стрелу. Так и дошел до мельницы, ничего не найдя. Наверное, пропустил. Ксор начинал злиться, ведь скоро уже совсем стемнеет. Если завтра отец увидит стрелу, как объясняться? И тут он таки увидел эту дурацкую стрелу. Она преспокойно торчала в двери.

– Ни фига себе! – ошарашено промолвил Ксор.

Торчала стрела знатно, прошла насквозь. С каждой стороны задней двери мельницы торчали по тридцать сантиметров стрелы. Вытянуть ее Ксор не смог. Выругался. Будет дело, если отец увидит. Обломал концы стрелы, замазал отметины пометом голубей. Вот так да! Это не лук, это какая-то… Как же ее? Балбиста? Как там называла бабка Нарта огромные стрелометы? Лук действительно был очень странным. И его материал, и непонятная не растягивающаяся тетива, и непонятности с натяжением, и невероятная гибкость плеч, и его сила даже при малом натяжении, не говоря уже о максимальном натяжении. Ксор поразмышлял о том, что будет, если закрепить где-то лук и натянуть тетиву двумя руками так, чтобы плечи практически соприкоснулись? Может стрела и до города долетит? Но обычные охотничьи луки, даже имперские у солдат, не могли так стрелять. Явно, какая-то магия. Ох, не оберется еще проблем Ксор с этим подарком.

И все же он был рад подарку. Уж очень удружил ему Угрюм. У НЕГО БЫЛ ЛУК! И даже денег не потрачено. Все, покупай сертификат скаута и вперед, к приключениям. От этих мыслей стало немного грустно. Еще ведь предстоял разговор с родителями. Это в планах было так все легко. Лука же не было, денег было мало, пока копились деньги, новая жизнь была где-то далеко. А тут раз, и вот, осталось сделать шаг, и ты в новой жизни. Почтальон. Скаут. Ксор даже немного испугался. Не то неизвестности, не то вспомнил рассказ Угрюма о призраке.

Глава 3. Рассказ Угрюма.

Ксор вернулся в сарай и по-сыновьи обнял Угрюма. Он был настолько растроган, что мог разреветься как девка. Но быстро взял себя в руки. Угрюм похлопал его по спине:

– Ну все, парень, будет. Вижу, подарок ты оценил.

– Да, Угрюм, ты меня ну очень удивил. Спасибо тебе! Теперь у меня есть лук. Полдела сделано. Осталось получить сертификат. Но этот лук какой-то ну очень необычный. Расскажи мне о нем. Он что, магический? – спросил Ксор.

– Магический? А я и сам об этом думал. Не знаю. Там, в лесу, с потусторонней тварюгой когда бодался, я же говорил, что стрелы-то у меня не было. А в пасть гадине-то этой шарахнул будь здоров. Может, и вправду, магией лук пуляет. Не знаю, Ксор. Лук этот нам… мне достался от очень странных товарищей. Может, я со страху-то что и забыл. Может, была-таки у меня еще стрела в сапоге. Память может подводит. Ну да обо всем по порядку. Как говорится, сказал А, говори Б, – устало вздохнул Угрюм.

– Ты уж, пожалуйста, и Я скажи, не забудь, – оскалился Ксор.

– Ишь, какой ушлый-то стал. Когда первый раз-то пришел ты ко мне, был тише воды, ниже травы. Ну если не вспоминать о вилке. Сильно ты изменился за это небольшое время, – улыбнулся Угрюм. – В общем, слушай, да не перебивай.

Родился и жил Угрюм в свободном поселении Клис. Когда-то все города и поселения были свободны, в той или иной степени. В те времена имперцы еще были совсем бандитами и грабили путников, да небольшие деревеньки. На города даже не смотрели. Угрюм прошел обучение в казармах Клиса и вступил в один из свободных отрядов. Банда будущих имперцев к тому времени только разбила сводные силы других банд. Они гордо обозвали себя Империей Вин. Долго, видимо, над названием не думали. Явно, не семи пядей во лбу был их предводитель. Выиграл и основал династию Вин. Вин первый, стало быть, идиот чертов. Хотя нужно отдать ему должное, мозга-то хватило выиграть бандитские войны. Или, как их сейчас чинно величают, междоусобицы трех городов. Бандиты тогда заняли гарнизоны трех городов. С названиями тоже не мудрствовали. Имперский город, который в центре империи, да Южный и Северный города у пограничных северных и южных гор. Старые названия Угрюм не назвал. А вот большие деревни, или поселения, да и малые пока были еще свободны от бандитов, и от старой власти городов тоже. Многие поселения имели собственное руководство. Совет старейшин руководил обычно. Выбирали старосту, чтобы решал оперативно общие вопросы. А если что серьезное надо решить, ну например, не собрать ли внеочередную ярмарку, то старейшины всей толпой решали. Ну как решали, все больше эль пили в ратуше, горланили, да регулярно друг другу морды чистили. Но и решения принимали общие в перерывах между возлияниями. Свобода была. Не как сейчас.

В Клисе старейшины вроде не пили особо, больше делом занимались. Или, точнее, пили тогда, когда дела уже были сделаны. Все же боевой Устав чтили высшие офицеры. Клис от других поселений отличался тем, что основным заработком его жителей было наемничество. В Клисе с детства учили обращаться с оружием. С любым оружием, и без оружия. Изучали тактику боя против большого количества врагов. Дети привыкли драться в небольших группах по двенадцать человек, отрядами называли. И вот эти отряды, бойцы которых повзрослели до шестнадцати лет, Клис сдавал на службу в другие деревни, поселения и города. Для охраны или в качестве законников. Участвовали наемники, конечно же, и в междоусобицах. Бывало, что разные отряды воевали друг с другом на разных сторонах. Что поделать? Таковы были правила Клиса. На родине бойцы отрядов могли быть друзьями, а в найме они должны отрабатывать контракт до последней капли крови.

Угрюм как раз и был в одном таком отряде. Много лет его отряд служил в отдаленном южном поселении. Кроме непосредственно защиты их подрядили обучить детей воинскому искусству. Дети повзрослели и контракт завершился. Несколько раз всего за время контракта бойцам пришлось вступать в бой с небольшими бандами. В целом же непыльная была работенка. Но контракт был завершен и отряд вернулся в Клис. Бойцы уже предвкушали, как потратят часть заработанного в кабаках и борделях, но на следующее утро им поступил новый контракт. Отряд наняли как законников и пограничников в какую-то деревеньку. Не понятно было, с чего такая срочность, ведь обычно отряду давали неделю отдыха после завершения контракта. Но приказы не обсуждаются.

Деревенька эта была совсем рядом с Имперским городом, ну тем, который, значит, в центре Империи был. Понимай, столица этих бандюг. И одной из первых попала эта деревня под так называемый протекторат Империи. Бандюги как бы защищают их от всех опасностей. А деревня должна платить оброк, также должна разрешить разместить гарнизон и обслуживать ближайшие заставы на Большом тракте и других дорогах. И деревня эта уперлась. Хотя и Угрюм бы уперся, если бы ему предложили за защиту отдавать половину всего заработанного. Вот такие условия предложили, драконовские, как тогда казалось. Сейчас -то все платят и не жужжат. Но староста той деревни упертый был старикан. Сказал нет, послал посланников Империи далеко и надолго, да еще и поколотили их старейшины. Надо признать, что глупые они были, эти старейшины. Если Вины завоевали города, что там им какая-то деревня? Или, быть может, и не глупые, а тупо пьяные. Элю перед переговорами выпили несколько бочек. Для храбрости, видимо. Вот и расхрабрились. На свою голову и на головы свободного отряда. Вот и пришлось отряду Угрюма воевать. Хотя какая там война? Бойня это была. Вечером послали послов куда подальше, а с рассветом деревню окружили солдаты Империи и начали методично ее вырезать. Просто заходили в каждый дом и убивали всех. Детей, женщин, стариков, всех, кроме мужчин. Тех вязали и сгоняли к ратуше.

Отряд Угрюма дал бой. Свой первый и последний реальный бой с многократно превосходящими силами противника. До этого приходилось разве что пьянь разнимать, угонщиков скота ловить да мелкие банды отгонять от деревни. А тут реальный бой с серьезно подготовленным противником. Рассказывать там особо и нечего. В отряде двенадцать бойцов, а имперцев было около сотни. Отряд забаррикадировался в ратуше. Отстреливали имперцев из бойниц луками и пращами. Перебили ну, может, сорок имперцев. Тогда эти гады сделали все просто и гениально – подожгли ратушу. К тому времени к бандитам подошло подкрепление. На главной площади их была тьма. Они начали окружать пылающую ратушу.

Лейтенант отряда тогда и сказал, что все, мол, отвоевались, будем умирать. Но нужно дать знать о случившимся Клису. Гонцом назначил Угрюма. Угрюм, конечно, упирался. Так было принято в Клисе, что отряд отрабатывает контракт до конца, до последнего бойца, до последней капли крови. Но лейтенант перебил Угрюма и сказал, что тут дело уже не в контракте. Скоро и в Клис придут имперцы. А в Клисе приказ есть приказ. Его необходимо исполнить, чего бы это ни стоило. А уже потом можно оспорить, на базе, в казарме. Но всем было ясно, что никто кроме гонца в Клис не вернется. Так что и оспаривать приказ смысла уже не было.

Пока еще имперцы не успели окружить ратушу, Угрюм вышел задним ходом, крался все больше огородами к окраине деревни. Он понимал, что там, в ратуше погибают его боевые братья. Выбираясь из деревни, он видел, как режут имперцы ни в чем не повинных мирных жителей. И ничего не мог сделать. Был приказ – в бой не вступать, добраться живым до Клиса. Наверное тогда, Угрюм и стал Угрюмом. По крайней мере, после той бойни он практически перестал шутить и улыбаться. Угрюм видел, как бойцы его отряда выскочили из горящей ратуши следом за лейтенантом и вступили в неравную схватку с прибывающими силами имперцев. Две девчонки остались прикрывать отряд из горящих окон ратуши. Они стреляли из лука очень быстро, но и это не могло спасти отряд. Краем глаза Угрюм заметил, как одна из девушек выпрыгнула из уже горящего окна второго этажа. И все это было тщетно. Хотя, почему? Его отход отряд прикрыл. Угрюм выполнил приказ, бежал, полз, крался, замирал, но в бой не вступал.

И лишь на окраине деревни не смог он удержаться. Услышал девичьи крики из дома. Стало ясно, что там имперцы пришли не только убивать. Угрюм влетел в дом. Два имперца держали еще девочку, ну лет одиннадцати примерно. А третий залез на нее сверху и возился со своими портками. Уроды… Погань имперская… С каким-то черным удовольствием рубанул Угрюм несостоявшегося насильника мечом по шее. Голова как соломенный мяч покатилась под стол. Да, боец отряда должен убивать без сомнения, без страха, но и без удовольствия, с сожалением о прерванной жизни. Но только не в такой ситуации. Не было ни капли сожаления. Собаке собачья смерть. Угрюм хотел бы убить того урода еще раз, и еще. Что, к сожалению, было невозможно. Быстрыми движениям меча он прикончил двух других имперцев. Те даже и не сообразили, что случилось, просто тупо провожали взглядами катящуюся голову их сообщника. И тут же умерли. Эта схватка немного отрезвила Угрюма, жажда крови отступила. Быть может, он был в состоянии берсерка? Ему показалось, что все произошло молниеносно, словно три имперца издохли практически одновременно. Их пытались научить входить в состояние танца смерти. Но только взрослые, зрелые бойцы, говорят, могли это делать. Угрюм не мог. Раньше не мог. А в этот раз? Быть может… Или это просто была жажда мести, за отряд, за эту вот девчонку, за убитых деревенских жителей. Было ясно, что, если девчонку оставить тут, до нее доберутся имперцы. Да и не позавидуешь ей: за убитых Угрюмом имперцев придется отвечать ей. Угрюм кивнул головой в сторону двери, чтобы не шуметь. Девчушка поняла без слов. Она уже не плакала. В глазах ее была какая-то спокойная отрешенность.

Угрюм не понимал этой жестокости имперцев. Хорошо, ну дали вам приказ всех уничтожить в деревне. Приказ, безусловно, пакостный, но в каком-то смысле понятный. Скорее всего, они хотели этой вырезанной деревушкой пресечь всякие попытки сопротивления других пока еще непокорных поселений. Но вот к чему эта животная жесткость? Зачем же детей насиловать? Да и в целом никогда не понимал Угрюм человеческой жестокости. Даже его профессия – проявление жестокости – он был профессиональным воином. Почему люди не могут жить спокойно? Без насилия? Без войн? Как бы хорошо было жить в мире, где даже слова война не было бы. Но раз таков уж тот мир, в котором живет Угрюм, он был рад, что он оказался на правильной стороне. На стороне Клиса, где свобода и человеческое достоинство ценились, уважались и защищались. Пусть только сунуться в Клис эти бандюги, будет Угрюм уничтожать их как бешенных собак. Где-то в глубине души Угрюму даже хотелось, чтобы между Клисом и Империей завязалась война. Тогда стерли бы свободные отряды эту погань имперскую с лица Долины.

Угрюм усилием воли заставил себя перестать философствовать. Не время сейчас для этого. Присмотрелся к девчушке. Совсем еще юная, больше ребенок, чем девушка. Симпатичная. Рыжая, огненно-рыжая, даже ближе к красному, с фиолетовыми раскосыми глазами. Маленький острый чуть вздернутый носик. Россыпи веснушек на щеках. Очень она походила на бельчонка. Вот только ее взгляд не подходил ее детскому личику. Взрослый взгляд, настороженный. Бедный ребенок! Такое-то пережить в ее возрасте…

Вдвоем они выбрались из деревни и побежали параллельно Южному тракту – дороге, соединяющей Имперский город и Клис. Держались в лесу метрах в ста от дороги. Хотя эти земли и были чистыми, Угрюм все же не решался проверить на собственной шкуре, хорошо ли постарались бывшие хозяева города в очистке этих территорий. Поэтому Угрюм не углублялся в леса. Так, конечно, можно было бы сократить путь, но рисковать Угрюм не хотел. Бежали весь день. Угрюм даже удивился силе и выносливости девчонки. Может, шок? Бежать так долго без тренировки – нужно иметь железные легкие и сильные ноги. Все время она тихонько всхлипывала. Угрюм успокоил девчушку, сообщил, что сейчас они поедят и переночуют, а с утра опять в дорогу. Ветер дул от дороги. Поэтому огонь можно было разводить смело. Угрюм подстрелил из поясного небольшого арбалета дикого голубя. И зажарил его. Еды мало, да и на вкус голубь был противным, но выбирать не приходилось. Поговорил с девчонкой. Звали ее Вина. Она была с отдаленного хутора. Родители отправили ее на заработки в помощницы деревенской семье. На хуторах жизнь была не сахар. Территории хоть и были чистыми, а зверье всякое водилось. Хуторские больше промышляли охотой, чем фермерством. Вина рассказала, что отец заболел и не мог больше охотиться и кормить ее, потому и отдал в деревню. Как-то она вернулась на хутор проведать отца, но не нашла его. Во дворе были следы крови. Возможно, животные загрызли. Кто знает? Вот так осталась она сиротой. Хозяева к ней относились не сладко, иногда колотили, платить практически перестали, только кормили. В каком-то смысле она была рада смерти хозяев от рук имперцев и даже своей близкой смерти. Смирилась почти. Не жизнь у нее была, а так, выживание. Вина не знала, что будет с ней теперь. И спросила Угрюма. Тот почувствовал и жалость, и какую-то ответственность за нее. Быть может, даже отеческие чувства. Хотя сам-то был ну лет на пятнадцать старше. И все же что-то такое было в ее глазах, вспыхнул там фиолетовый огонек надежды. И Угрюм не мог задуть этот огонек, не посмел. Мы в ответе за тех, кого приручили. Вон оно как. Кажется, Угрюм понял смысл этой поговорки. Бегала она хорошо, была сильной и ловкой. Что-то, да и выйдет из нее. В свободном поселении не возьмутся ее учить в казармах. Она не своя. Но ничто не мешает делать это Угрюму. Его отряд погиб. Он не был связан ни контрактом, ни обетом верности отряду. Вполне мог взять себе ученика. Ну, это, то есть ученицу. Почему бы и нет? В этом новом мире, который строили имперцы, навыки боя ей всяко пригодятся. И Угрюм сказал слова отрядного Устава. Он берется учить ее, берется опекать и заботится, пока она не получит метрику. Возможно, для девчонки это было просто обещание. Но он, как боец свободных отрядов Клиса, произнес клятву обучения. Даже старшие офицеры теперь не смогут разрушить клятву, не смогут призвать его в новый отряд без его согласия. Он свободный боец. Вот взял же геморрой на свою пятую точку…

Первым его уроком был фактически приказ не разглашать имя. Вина. Женская форма того же имени, что взял себе Император. Почему-то был уверен Угрюм, что это имя не пользуется особой популярностью в Долине после всего, что творили имперцы. К тому же в Клисе больше приняты прозвища, чем данные родителями имена. Девочка молча слушала и кивала. Характер вроде бы не колючий, по крайней мере, до переходного возраста.

До Клиса они добрались достаточно быстро, дня за три. И уже на бегу Угрюм начал обучать Вину. Ну как обучать? Рассказывал всякие теоретические основы. На привалах же перед сном немного давал общефизической подготовки. Сил у Вины оставалось мало после дня бега, но все же она пыталась и у нее даже получалось отжиматься и держать планку. Приучал он Вину и к луку, она показала себя очень хорошо, с первого выстрела подстрелила белку. И белка была вкусной. Всяко, не противный голубь. Белка… А что? И белку вон лихо подстрелила, и сама походила на бельчонка. Угрюм стал звать Вину Белкой. Угрюм оставил хвост подстреленной Виной белки, как первый трофей, выдубит потом, и будет ей трофейное украшение. Почему нет? По утрам, перед бегом, немного показывал, как обращаться с мечом. Она схватывала на лету. У девчонки действительно был талант. В чем уже после неоднократно убеждался Угрюм. Боеспособным бойцом она стала достаточно быстро. Те относительно свободные годы, пока Клис не столкнулся с Империей. Собственно, Угрюм отвлекся немного от истории.

Когда прибежали в Клис, Белку Угрюм отвел в дом сестры. Как старший брат, он мог просить ее выполнить какие-то просьбы. Никогда этим правом он не пользовался, но вот пришлось. Попросил накормить, обогреть, и вообще поставить на скудное довольствие. Семья сестры жила не плохо, ее муж был лейтенантом в пограничном отряде. Платили там нормально. Не обеднеют, ухмыльнулся про себя Угрюм. Сестра было кинулась обниматься, обрадованная неожиданному возвращению брата. Но по взгляду поняла, что случилась беда. И с расспросами не приставала. Обещала позаботиться о Вине.

Сам же Угрюм бегом направился в Форт, к Генералу. Пропустили его без вопросов. Не каждый день возвращается боец свободного отряда раньше срока контракта, один, без уведомления об увольнительной, да еще весь грязный, в крови (благо, чужой), и пахнущий как немытый бездомный бродяга. Генерал явно уже был чем-то озабочен. Он и раньше-то не отличался светскими оборотами речи и манерами, а тут так прямо и спросил: «– Ну и че приперся? Пахнет от тебя, как от бомжа. Щас прям стошнит. Фу! Гадость!».

«Ну спасибо, Генерал, добрый человек»: – раздраженно подумал Угрюм, но ничего не сказал. Да и фиг с ним. Угрюм доложил все кратко, практически без эмоций. Только факты. Отряд уничтожен, деревня перебита, только мужиков почему-то не убивали. Тогда Генерал обнял Угрюма, приободрил, даже похвалил, что тот все сделал верно. Совсем не ругал за спасение Вины. Приказал отдыхать два дня, а потом готовится к войне и обороне. Вот так так! Война! Стало быть, Генерал принял решение. Но их сил слишком мало, чтобы завоевать империю. О чем так прямо и нагло заявил Угрюм. Генерал же ответил, что ничего он завоевывать не собирается. Мол провизии у них много, стены крепкие, будем держаться и партизанить, если придется. А может вообще все миром обойдется. До подхода основных сил так точно. Бредит он, что ли, совсем кукушкой поехал на старости лет? Ну какие основные силы. Только отряды отозвать с контрактов. Так запарится Клис платить неустойки. Хотя, если везде так, как в деревне, где он служил, то, конечно, лучше отозвать. Но сколько всего у них бойцов? Угрюм не знал. Правда, бойцы хорошие, все же свободные отряды Клиса, не деревенщина в ополчении какая-нибудь. «Может, и повоюем», – размышлял Угрюм. Лишь бы старикан еще трезво мыслил и понимал, как держать оборону от этой бандитской империи.

Какое-то время все было спокойно. Угрюм отдыхал, в казарме ему как свободному бойцу, делать было нечего. Он проведал Белку, наказал той явиться к нему на следующее утро. Поговорил с сестрой. Та посетовала, что от мужа не было вестей. Ни обычной почты, ни соколиной. Угрюм напрягся, он догадывался, что могло случиться, но промолчал. Нечего по чем зря панику разводить сестре.

Прошло уже много месяцев, а войны все не было. Все это время Угрюм серьезно тренировал Белку. Первое время тренировались в поле, за стенами Клиса. Девчушка показывала серьезные успехи. Казалось, что была проворнее и быстрее даже погибших девчонок из его отряда. Поэтому Угрюм решил перенести тренировки в казармы, все же имел на это право, как свободный боец, мог самостоятельно тренировать ученика на базе казарм. Загвоздка были лишь в том, что Белка не местная, да еще и девушка. Если новобранцев парней брали тренировать без особых проблем, то с девушками все было сложнее. Видать, давали знать о себе древние заморочки. Такое вот странное равноправие полов, с некоторой ксенофобией. Своих-то девушек тренировали и в отряды брали. А чужих – никак, не было такого прецедента. «Раз не было, значит создадим этот прецедент», – твердо решил Угрюм.