Инспектор. Городской роман

– Давай к метро, там хлебное место, – отвечает с заднего сиденья Надька. – Там четко пятнадцать метров на парковке. Не придерешься.

Антон включает поворотник и уходит под эстакаду. Мимо мелькают серые, заляпанные зимой и усталостью дома, трамваи и перила набережной.

Надька работает в отделе недавно. Когда она первый раз пришла к нам представиться-познакомиться и стала рассказывать про себя, на фразе Надьки «ну я до этого в округе работала», Маринка жестом руки остановила рассказ и, не особо церемонясь, задала вопрос в лоб:

– А чего из округа-то на землю погнали? В чем накосячила?

Надька тут же как-то сдулась, красноречие ее спряталось за отворот форменной шапки, и она без особого энтузиазма начала оправдываться.

– Да нет, почему? Ну я просто в округе на картотеке была, а что это за работа? Ну, я как-то посерьезней чего-то захотела, а на земле и есть самая работа…

Но нам уже и так все было понятно: в наш районный ОВД Надьку отправили в ссылку. Да и пускай – лишь бы не заваливала тоннами дурацких протоколов, в которых-то и состава нет и не было, как делала ее предшественница, фантастически бестолковая девица в очках на заостренном носике.

Вот мы и у вестибюля станции метро. Круглое, будто циркулем вычерченное здание безо всяких архитектурных излишествк принимает в себя и одновременно выплевывает из крутящихся прозрачных дверей кучки разнообразных пассажиров. Нас, однако, интересует определенный контингент. Это школьники старших классов или студенты-первокурсники. Те, кому еще нет восемнадцати, но которые уже вовсю балуются сигаретками перед тем, как зайти в метро, тем самым нарушая федеральный закон об охране здоровья граждан от вредного воздействия табачного дыма. Чтобы оперативно подорваться и застукать этих негодяев в момент совершения правонарушения, Антон паркуется практически напротив входа в метро. Снег перестал, небо немного прояснилось, и Надьку в форме на заднем сиденье очень хорошо видно.

– Блин, че мне делать-то? Тут такое палево!

– Ну ты бушлат сними.

– А че толку? Я же все равно в форме.

– Блин, ну да. Ну шапку сними хотя бы.

Пока Антон с Надькой решают невероятно важный вопрос маскировки, мое внимание привлекают два мужика, пытающиеся войти в вестибюль метро. Обоим за полтинник, оба одеты невзрачно и пьяны в щи. Поддерживая друг друга и нелепо размахивая руками, они почти доходят до дверей, но один вдруг как будто что-то вспоминает и начинает двигаться в обратном направлении, прямо к нашей машине. Второй, увидев такой маневр товарища, что-то буровит в его сторону и тоже, неверно ступая и пошатываясь, устремляется вслед за ним.

– Вон, смотри, какие красавцы!

Антон с Надькой прерывают свой диалог и тоже с интересом начинают наблюдать за алконавтами.

А те и не подозревают о нашем существовании! Остановившись всего в двух метрах от капота, прямо посреди парковочной площадки, на виду у спешащих кто куда добропорядочных граждан, бухарики с трудом расстегивают ширинки и принимаются обильно поливать снег и асфальт пенящейся и брызгающей в стороны мочой.

– Блин, вот придурки! – Антон начинает ерзать на сиденье. – Совсем уже охренели!

– Хорошо хоть, не на машину ссут.

– Да их вообще принять можно запросто. Где сейчас наш патрульный экипаж?

– Да ты пока звонить им будешь, они уже свалят сто раз. Ну или метровские их примут.

Антон все равно не выдерживает этого вопиющего беззакония и отрывисто сигналит несколько раз. Один из бухариков медленно поворачивает голову в нашу сторону, затем неторопливо встряхивает, застегивает ширинку и, окликнув собутыльника, также благополучно завершившего полив парковки, ковыляет к метро.

– Блин, ну это пипец, конечно, – резюмирует Надька. – Вообще, это чисто работа ГНР.

– А с другой стороны, – начинает размышлять Антон, – вот нахера таких забирать? На прошлой неделе у нас на земле опять одного местного наркота приняли. Спиздил он опять что-то. ГНР за ним выехала, а он обдолбанный в хлам. Ну, его в отдел повезли, а пока ехали, он прямо в машине обосрался. Как мужики потом тачку отмывали, я не знаю.

– Жесть какая!

– А он вообще конченый уже, ему тридцатник, наверное, а мозги уже все растеклись. Просто дебил стал.

– А нельзя с ним что-то сделать?

– А смысл? Он же постоянно отделу палки делает. То хранение, то кража, то еще какая-нибудь херня. Ценный кадр, хоть и наркоман.

Пока мы обсуждаем будни сотрудников полиции, на нашу машину, припаркованную почти у самого вестибюля, наконец обращают внимание постовые из метро. Видимо, их привлек сигнал Антона, призванный спугнуть ссущих алкашей. Из прозрачных дверей неспешно выходит небольшого роста молодой сержант и вальяжной походкой следует к «стопятнадцатой». Надька открывает дверь; сержант, увидев капитанские погоны, несколько сдувается и бормочет:

– О, коллеги… Здрасьте!..

– Здрасьте. А у нас тут «Подросток-Улица».

– А, елки! А у нас «Подросток-Метро».

Все четверо, мы весело ржем, и сержант отправляется к себе в вестибюль. Я замечаю:

– А ведь мы у них тут клиентов перехватываем. Конкуренция!

А вот и клиенты. К метро подходят два пацана, что-то пьют («Ну-ка, что там? Коктейль? А нет, блин, газировка»), затем вынимают сигареты и беспечно закуривают.

– Все, есть! Пошли! – Надька хватает форменную шапку и пластиковую папку-чемоданчик с протоколами.

– Да погоди ты, – осаживает ее Антон. – Пацаны вроде взрослые.

– Все равно надо проверить, – торопит Надька. – Давай!

Антон меланхолично вздыхает, снимается с ручника и с визгом подлетает к опешившим пацанам. Мы с Надькой выходим из машины; пацаны, которые явно старше восемнадцати, быстро смекают, в чем дело, и стремительно отпрыгивают подальше от вестибюля.

– Вот, пятнадцать метров, все четко! Без претензий! – бородатый нарушитель ухмыляется довольно, но вежливо, и с явным наслаждением затягивается, как я успеваю разглядеть, «Парламентом лайт».

– Ребят, рискуете же, – ворчит недовольная сорвавшимся протоколом Надька. – Соблюдайте федеральный закон!

Пацаны стремительно докуривают и исчезают из нашего поля зрения. Мы садимся обратно в машину, Антон дает заднюю и останавливается на прежнем месте.

– Я же говорил, – Антон потягивается и звучно зевает.

Надька молчит; она категорически не любит признавать себя неправой. Однако молчание длится недолго – у Надьки угрожающе громко звонит телефон.

– Да! Привет. Да, я с Антоном. Мне Гришин разрешил. Нет, я ему еще с утра сказала, что у меня рейд. Он сказал: бери машину. Я вообще-то за весь отдел сейчас статистику поднимаю! А нахрена ему машина? Он сам в округ съездить не может? Не знаю. Ладно. Антон сам тебе перезвонит.

Во время Надькиного разговора Антон понимающе кивает, затем достает из кармана желтого пуховика свой телефон.

– Я же говорил, что этому придурку будет нужна машина. Я ему даже сказать ничего не успел.

– Ну а зачем ему в округ ехать?

– Ну типа вызывают свободного зама. Планы какие-то надо отвезти.

– Блин, бред какой-то. Я в округе тоже каждую неделю бываю – я что, машину себе требую?! Охренел в конец уже.

– Говорят же, что он олень полный.