ЛИсА-6

– Ну, ладно, – согласился Джек, ожидавший чего-то подобного, – веди меня, к трамваю!

– Нет, – покачал головой Роман, – увы, но не к трамваю.

Его тон Джеку не понравился. «Что ещё выдумала эта змеища?» – подумал он.

– Ты направляешься на новое место работы, – продолжил Рома, – тебе придётся строить ораторскую трибуну возле депо. Одному.

«Как это? – поразился Джек. – Они что, хотят остаться без трибуны?»

– За неделю управишься. Если что, потом без тебя достроим. И ещё, – взгляд Романа стал насмешливым, – ты будешь строить её без охраны. Но не спеши радоваться. Мы просто прикуём тебя к столбу. Длинной цепью.

– Э! – возмутился профстрадалец. – Вы что, свихнулись там, на нервной почве? На секундочку, меня не отправили в колонию!

– Так сказала Маша, – развёл Роман руками.

Так Джек и оказался возле груды уже распиленных досок, с набором инструментов и длинной цепью, которая приковывала его ногу к столбу. Человек, который уже успел побывать профстрадальцем, заключённым, дворником, красильщиком, дровопилом, психопатом, медбратом и подсудимым, стал теперь ещё и плотником. Жутко злым плотником.

«Спокойно, – говорил себе Джек, – это лишь финальное испытание. По крайней мере, я не в колонии. Здесь у меня есть союзники. Например, Федя… и Мурман… их, правда, сейчас здесь нет, но это не повод для грусти».

И он только сильнее сжимал зубы и с видом профи принимался приколачивать доски к установленной опоре. Так Джек работал около часа, прежде чем присесть передохнуть. Внезапно несчастному показалось, что его глаза видят знакомую фигуру:

– Любознайкин!

Фигура обернулась и вальяжной походкой направилась к Джеку. Намётанным глазом зевака оценил длину цепи и остановился в недосягаемости для бывшего компаньона.

– Салют! – поздоровался тот, кого недавно искал чуть ли не весь город.

– Да, привет, – ответил Джек, – почему без охраны? Она бы тебе не помешала. А то ещё поймают – и как меня, на цепь.

– Не поймают, – небрежно ответил зевака, – куда им!

– Ну да, ну да, – съязвил Джек, – а вот ответь-ка мне, гад ползучий, какого лешего ты меня тогда бросил? Стоял на площади, мог заглянуть ко мне, предупредить.

Любознайкин насупился:

– Времени не хватало. Надо было срочно убегать.

– Может, сейчас освободишь? – предложил плотник.

– Не, цепь толста.

– А если я сейчас кого-нибудь позову? – кинул Джек недвусмысленный взгляд на депо.

– А тогда, – поднял камень с земли Любознайкин, – кое-кто швырнёт в тебя камень. Ты тоже можешь швырнуть, но согласись, что я-то не прикован.

Джек негромко зарычал.

– Да, – произнёс Любознайкин, словно пробуя слово на вкус, – не прикован. А ты – прикован. Вот прикол! – он засмеялся. – А когда на свободе были, вот ты тогда крутой был, скажи? Прямо Пуп! Земли и Неба! Говорил: «Ты Любознайкин, туповат», «Делай, что я говорю», «Я профессионал»… а сейчас – сидишь на цепи, как собака… отпад, не так ли?

Зевака заржал и удалился, подшибая ногами камни. Джек на мгновение лишился дара мысленной речи.

«Гад», – подумал он, когда дар мысленной речи вернулся.

Наш оригинал мог бы наградить бывшего приятеля ещё множеством нелестных эпитетов, но ему не давала покоя идея. Та же Идея, что привела его к Мурману. Только сейчас у неё был какой-то чёрный окрас. И она Джеку нравилась.

Запись одиннадцатая

…Неделя, которая должна была предшествовать открытию трамвая, подошла к концу. Жители города высыпали к депо плотной толпой. Все были нарядно одеты, радовались и смеялись.

«Как вы все меня бесите, – злобно думал Джек, – ну, ничего. Испорчу я вам праздник».

Как Джек собирался устроить крушение трамвая, он толком не придумал. Прорвётся в кабину, незаметно даст водителю по башке, дёрнет за рычаг какой-нибудь. Трамвай врежется куда-нибудь, но жертв не будет. А будет только позор. Для Маши, Романа и всех этих ненавистных граждан. Но это будет потом. А сейчас – праздник жизни. И если Джек в нём участвует, то он тоже должен быть живым.

Маша взошла на ораторскую трибуну, сколоченную Джеком. Публика взорвалась восторженными возгласами и аплодисментами.

– Друзья! – начала Маша. – Жители города Y! Мы все вместе трудились над этим трамваем. Как говорится, «строили, строили и наконец построили!» Ура! Всем нам ура!

Толпа зааплодировала.

«Ну и что, – подумал Джек, – я тоже так могу».

– А сейчас, – продолжала Маша, – не будем тянуть! Мы торжественно проедем по городу в этой машине! Правда, рейс самый первый. Экспериментальный. Так что кроме машиниста, на борту будут только я, наш главный работник Роман и Джек!

Толпа взорвалась неодобрительными возгласами.

– Последнему право присутствия выдано сугубо в качестве награды за плодотворную работу на благо города! – попыталась успокоить толпу Маша.

«И ещё потому, что этого бы хотел мой дед, – подумала она про себя, – но об этом ни слова».

Трое поднялись в трамвай, который покатил по улицам города Y. Водитель и Роман находились в кабине, Джек и Маша – в пассажирском салоне. Трамвай набирал скорость. Вскоре показался поворот, неподалёку от которого стоял большой и ветхий деревянный дом. Легенда рассказывала, что когда-то в нём жил старый скряга, магнат-монополист. Джек поднялся с сиденья. Да, справиться и Романом, и с водителем будет непросто. Но он попробует. Сейчас ему предстоит уничтожить то, над чем он сам и куча народа трудились месяц.

Но Джек не успел сделать ни шага. Внезапно трамвай резко ускорился, да так сильно, что бывший профстрадалец упал на дно салона. Поворот приближался.

«Что происходит? – в ужасе подумал Джек. – Это не я!»

В дверях салона показался Роман, бледный от страха, как сама смерть:

– Всё заклинило! – страшным голосом закричал он. – Берегись!

Он больше ничего не успел сказать. Раздался страшный скрежет, и трамвай вылетел с рельс, на полной скорости врезавшись в деревянный дом. Хлипкое строение не выдержало удара, потолок обвалился. Гигантская масса досок, железа и черепицы рухнула на трамвай, продавив цельнометаллическую конструкцию. Джек, то ли от шока, то ли ещё от чего, потерял сознание…

Запись двенадцатая

…Джек пришёл в себя. На самом деле он не знал, терял ли сознание или чернота перед глазами была плодом его воображения. Он находился в том, что ещё недавно можно было назвать салоном трамвая. Всё было завалено. Джек чихнул. Класс, ещё и пыль. Да, дом же старый.

– Джек! – услышал Джек Машин голос. – Джек, ты очнулся! Я слышала, как ты чихнул.

«Ура, – невесело подумал Джек, – я в потерпевшем крушение трамвае, на который упал дом. Посреди пыли и наедине с этой змеищей. Отличный конец общественных работ».