Книга Иоши

– Не сдавайся только на полпути. Твоя жизнь на этом еще не заканчивается.

– Я знаю, но у меня мало времени, чтобы все исправить. Мне нужно срочно домой. В Родищенск. Я чувствую это.

– Так езжай. Тебя ничего не держит здесь. Только, пожалуйста, аккуратней там. Ваш маньячила вернулся.

– Кто?

– Ну? Этот? Понтий Пилат ваш.

– Родищенский палач.

– Верно. Вот он опять объявился. Миша рассказал. Так что твое хвастовство пустышка. Никого ты не убивал.

– Что? – С удивленным взглядом я переключился с картины на Аню.

– Ты в пьяном угаре на кладбище мне исповедовался, что убил этого палача. Своими собственными руками, которые ты теперь отмыть не можешь. Бред! Скажи ведь?

– Не то слово.

– Тогда-то и смекнула, что тебе пора завязывать. Хотела тебя напугать могилой. Вдруг бы от испуга решился все бросить.

– Ты права. Я потерял землю под ногами.

Аня хотела что-то добавить, даже открыла рот, но в галерее началась суматоха. Нас вместе с толпой вынесло из помещения. На улице к нам присоединился гость, и продолжить разговор с Аней у меня не вышло.

Писцова уехала на следующий день. Вроде бы я спокойно ее отпускал, но расстроился, что не попрощался. Я грыз себя, что грубо относился к ней в последние встречи и построил незаслуженно в своей голове гнусное мнение о ней. Она хотела для меня счастливое будущее, чтобы я вылез из выгребной ямы, в которую сам же и зарылся ранее.

Я старался из-за всех сил не уйти в пустоту, но не вышло. Через пару дней узнал от Миши о смерти Ани. Самоубийство. Я не верил. Эта новость меня загнала во тьму без всяких стимуляторов. Человек, что мотивировал меня жить, сам ушел из жизни. Вот что мы скрываем. Все это время я думал только о себе и не видел, что творится у нее на душе. Это ей нужна была помощь, а не мне. Чего я еще не знал? Да всего. Я заперся в квартире и не вылазил. Алкоголь и доставка еды. С ковра собрал остатки точек, но сохранил на черный день. Аня бы не хотела этого. Хотя чего она хотела, мне уже не узнать. Любил ли я ее? Не знаю, ведь до сих пор не знаю, что такое любовь, но время, проведенное с ней, для меня было самым важным, хоть и разрушающим.

Сколько прошло дней между появлением Миши в моей квартире я не запомнил, все как прежде, все как один штрих. Медведь делился последними новостями. Мне уже было все равно. Речь шла о Писцовых, недавнем госте и будущем их секты. Он предлагал мне новую работу, в которую мне и не хотелось вникать. Спас от его занудства звонок сестры, чему был удивлен, она никогда мне не звонила, но я догадался в чем дело, когда принимал вызов.

Глава 12

Прошло полгода с возвращения в Родищенск. Моя жизнь изо дня в день менялась в лучшую сторону. Единственной слабостью остались сигареты, которые играли всю туже роль – затупление эмоций. Страх испытывать чувства никуда не ушел. Любая реакция – словно ножом по телу. Поэтому одна встреча за другой со старыми знакомыми из раза в раз становилась все легче, что не могло не радовать, так как мне становилось легче и на душе. Единственное, что омрачало, так это неудачная встреча с Кулаком, не в таком виде я хотел с ним повидаться. Я пытался снова его отыскать, выискивал на улицах Родищенска его Волгу, заглядывал в каждый двор, но безрезультатно. Спустя месяц бросил эту идею.

Жизнь города помаленьку улучшалась. О Родищенский палаче все начинали забывать, а с последней жертвы прошло три месяца. Словно пожар, сделал свое дело и затух. Оставалось только вспоминать плохим словом. Хоть и близилась зима, но я удивлялся количеству людей по вечерам, их больше не сковывал страх от спятившего маньяка, следовательно, наступившие холода не остановили бы их перед запахом свободы. Родищенск открывался с новой стороны. Возможно, дело было в скором наступлении Нового года, и я беспричинно связывал все события.

У Тракторного завода Вячеслава Николаевича тоже дела пошли в гору. После возвращения в Родищенск общение с Мишей я не прервал. Когда он узнал, чем я занимаюсь, сильно обрадовался, предложил помощь и свел Астапова-старшего с нужными людьми, и они заключили сделку на несколько миллиардов. В качестве благодарности мне перепал процент со сделки. Моей радости не было конца, но с этим вернулись опасения. Боялся снова уйти в забвенье, тем более тому способствовал другой фактор.

У диспетчера Кости внезапно дела тоже нормализовались. Я постоянно натыкался на проворачиваемые им сделки и «убитых» клиентов. Внутри свербело, тянуло еще раз улететь, хоть в последний раз. Диалог с этим внутренним голосом не складывался, из-за чего количество выкуренных сигарет увеличивалось, словно это был единственный способ заглушить в себе этот взращенный мной же инстинкт. Каждый раз себе повторял, что я не смогу себя остановить и в действительности мне это не нужно, но из раза в раз все меньше верил самому себе и меня охватывало отчаяние от этого звериного голода.

Новым забвеньем стала работа. Я все больше погружался в нее головой. За мои старания Вячеслав Николаевич повысил меня до своего заместителя. Должность для галочки, но занимался больше сторонними делами завода. В связи с крупной сделкой Астапов-старший решился выкупить территорию старого завода для дальнейшего расширения. Новыми площадями я и занимался: решал, что снести, а что нет, какие мощности усилить или открыть новые. Одним из решений стало строительство нового жилого района близ завода. Вячеслав Николаевич смог вывести зарплаты подчиненных до уровня столицы, за счет чего из Ястребска потянулись новые кадры и вернулись уехавшие вахтовики. Меня радовала полезность моего занятия, но я не находил себе места, все превращалось в ту же монотонную жизнь, что была в Москве. Опять замкнутый круг.

Глотком свежего воздуха стал приезд Миши в Родищенск. Расстраивала причина визита: не навестить меня и не заключенная сделка с Астаповым, а в женскую колонию для встречи со своим клиентом. В суть я не вникал, но Миша упомянул, что в беду попала его старая подруга из Ястребска и он обязан был ей помочь. Когда он закончил со своими делами, то заехал ко мне повидаться. Как в былые деньки, взяли с ним несколько бутылочек пивка и развалились на недавно построенной мной веранде. Я специально задумал эту пристройку, чтобы вечерами отдыхать с гостями.

– Когда сделка завершится, что будешь делать со своей долей? – спросил Миша.

– Не знаю. Полностью обновлюсь здесь. Выброшу старые вещи. Сделаю перепланировку. Может, отстрою второй этаж. Не знаю.

– Что? – Он засмеялся. – Свыкся уже здесь? Я думал, что ты хочешь поскорее сбежать отсюда. Продать этот дом и дальше жить своей беспамятной жизнью.

– Знаешь. Я могу здесь хоть что-то сделать. Быть кому-то нужным. Даже можно сказать, я успокоился здесь. Нашел свое место. Съедает только сам дом, все вещи в нем, потому что они не принадлежат мне. Словно живу не своей жизнью, а маминой и всех до нее. Как будто меня самого здесь нет. Все тут застыло прошлым, но не настоящим, а мне хочется идти вперед. Жить, а не тосковать по тому, что было раньше. Это моя история, только моя, а люди, что сформировали меня, всегда будут со мной, хоть больше их нет на свете. Пока я жив, они прожили не бесцельно. Так же и я сам. Я тоже повлиял на людей, и в них будет жить частица меня до самого последнего мгновения.

– Классно. Мне нравится, что ты меняешься здесь. Повзрослел. Теперь тебе есть чему и меня учить.

– Все равно я дурак. Мне надо закрыть одну старую историю, но не знаю, как к ней подступиться. Человек, связанный с ней, меня избегает. Боюсь, как бы он больше дров не наломал. Грех останется в итоге на мне. Я себя до сих пор виню за многие свои ошибки. Особенно что не спас Аню. Не попрощался ни с ней, ни с мамой.

– Ты это можешь сделать в любой момент. Тем более тебе есть чем отплатить Ане.

– Почему ты сам этого не сделаешь? Ты в любой момент можешь опубликовать записи.

– Я во всей этой истории с Церковью Истинного Бога являюсь заинтересованным лицом, а ты посторонний человек. Для тебя это искупление, для меня – маркетинговый ход.

Миша, как всегда, был прав. Аня. Я тосковал по ней. Мне не хватало той простоты общения, что не было у меня ни с одной другой девушкой. Я до сих пор сдерживал слово перед ней и не употреблял, хотя был на грани срыва. В день смерти мамы точки, что собрал с пола, оказались обычным мусором. В тот день отравился непонятной дрянью и всю дорогу в Родищенск меня крутило изнутри.

– У тебя, Мишутка, как дела?

– Да никак. До сих пор разгребаю дела церкви после смерти Писцовых. Да и дело подруги стоит столбом. Устал безумно. Уже руки опускаются. Хочется плюнуть на все и двинуться дальше.

– Так плюнь. Освободись.

– Не могу. Есть обязательства перед людьми. Они рассчитывают на меня, даже если и не просили об этом.

– Я бы не смог так. Давно зарекся лезть в чужие дела.

– Тогда зачем говоришь, что держишься из-за своей необходимости здесь? Ты вышел на меня не ради денег. Ты просил помочь выйти на крупного клиента, чтобы наладить дела в городе.

– Просто знал, что так правильно. Хотя самому было бы приятно жить в процветающем городке. Так что тут имеется личный интерес. Мне здесь заняться иначе нечем, боюсь от безделья снова уйти в раж, если не веществами, то алкоголем. И так курить никак не брошу.

– Хорошо, что понимаешь это, а свое дело ты найдешь. Попробуй больше сил потратить на писательство. Возможно, это твое. Главное не отчаивайся. У тебя еще вся жизнь впереди. Прошлому еще нет места тяготить, на его место придет много счастливого.

– Не знаю. Когда остаюсь один и закрываю глаза, то сразу представляется кладбище, словно так и не вернулся с похорон. Что рядом с могилой матери находится Аня и все те, в чьей смерти я виноват. Братик. Шпага. Боря. Да блин, даже троица придурков из школы. И это кладбище растет. Я заранее начинаю винить себя в их смерти.

– Не знаю, кто большинство этих людей, но уверен, что самолично ты ни к чей смерти не причастен. – Я лишь усмехнулся на эти слова, но Миша заметил это. – Все мы люди. У каждого из нас свой характер и своя жизнь. Как ты сказал, мы состоим из множества людей, что окружают нас. Мы все совершаем ошибки. Я сам мог не раз догадаться, чего хочет Аня, но ничего не предпринял, чтобы ее остановить. Виню ли я себя? Да. Собираюсь ли утонуть в вине? Нет. Это не конец. Жизнь продолжается. Я сделал выводы. И в следующий раз сумею не повторить своих ошибок. Тем более выбор каждого человека остается за ним.

В словах Миши была истина. Я сам не раз приходил к этим мыслям после того, как лез в чужую жизнь, но чувство, что приложил недостаточно сил, меня не покидало. Каждый из нас отвечает за себя. И дальнейший выбор зависит только от нас.

С Мишей мы проболтали до самого рассвета. Мне было плевать, что утром на работу. Я наслаждался компанией друга. Он остался последней ниточкой к моему прошлому с Писцовыми. Мне было приятно, что есть тот, с кем я могу разделить боль, что осталась после Ани. Оставь я все это в прошлом, то не смог бы остаться в рассудке. Никто бы не понял того, что я чувствовал, не представляя живого человека. Что возвращаются старые друзья детства, меня также радовало, словно это итог моего пути, нашего пути. Когда есть с кем разделить пережитое, становится яснее значение происходящего в жизни. Только где граница допустимого, я не знал. Ведь есть вещи, которым не следовало возвращаться, что действительно хочется забыть. Я боялся потерять контроль над собой, боялся снова потерять жизнь.

Я чаще стал видеться с друзьями: наведывался в гости к Славику и Катьке, сидел в кафе «У Софи» с Владиком и Аленой. Я пытался свести своих друзей, но ничего не выходило. Парни друг против друга ничего не имели, но вот школьные подружки видеться напрочь не хотели. Каждая из них плевалась от образа жизни другой. Позже от Владика узнал, что дело было в Демоне. Катька безумно сильно любила этого придурка, и подруга знала об этом, но после выпускного Алена чаще появлялась вместе с Демоном, что и стало причиной конфликта. Мне хотелось рассказать Катьке, что произошло на выпускном, но посчитал, что не стоит лезть в дела минувших дней, никто меня за это не похвалит. Расстраивала эта беготня между друзьями, словно вернулся в прошлое. Мне снова приходится разделять свою жизнь на два мира.

После работы зачастил приходить в «У Софи». Для меня это стало своего рода ритуалом. Эту традицию запалил Владик и иногда спускался ко мне поболтать. Также я знал, когда он точно не появится. Я приметил частые прогулы Кости, которые совпадали с днями отсутствия Астапова-младшего. Не сложно было установить связь. В один из таких дней я намеревался спокойно провести вечер за чашечкой кофе и наконец-то разобрать материал, что оставил Миша. Я хотел понять для себя, сумею ли с ним что-то сделать. Но остаться в одиночестве у меня не получилось.

– Рюшечка, здравствуй. – Ко мне за стол подсела Алена, легко, с улыбкой на лице, как будто была рада мне, что настораживало. С момента ужина у Астаповых ни разу еще не видел ее счастливой.

– Ефремова, переходи сразу к делу. – Меня не покидали сомнения. Она короткой фразой, которую я не разобрал, сделала заказ официанту, а после улыбнулась мне. По коже пробежались мурашки.

– Ты не исправим. Знаешь? Нас всех жизнь потрепала. Мы все изменились, но не ты. Ты все также ищешь подвох или выгоду для себя.