Книга Иоши

– Благодарю за мысль. Значит, сегодня на одной волне будем мы с Игорьком.

Владик лишь фыркнул на слова Мансура, отвернул глаза от нас и выдал кислую мину на лице. Он не собирался менять планы на вечер и заказал пиво у официанта.

– Прости, Маник, но что с тобой случилось? – спросил я. – На тебя без ужаса не взглянешь. Не слышал ничего о тебе после универа.

– Да как и я о тебе. Видимо, мы пришли разными путями к одним мыслями.

– К дерьмовым мыслям, – пробормотал Владик, но Мансур не отвлекся на него.

– Ты исчез, Владик-бой двинул дальше в люди без нас, а нам с Шуриком особо деваться было некуда и решили съехаться на первое время. Все было зашибись, словно ничего не менялось, такая же разгульная жизнь. Утром работа, вечером туса. Дня не было, чтобы оставались трезвыми. Мешали все. Да и Шурик постоянно приводил новых барышень, тем более Кристина, как и предполагалось, бросила меня. Чем, спросишь, жизнь тогда не плоха?

– Во-во, – опять пробурчал Владик.

– Мы оба посыпались. Мы же меры не знаем. Думали, что нас пронесет, что не будет как с остальными, но это ошибка выжившего. Мы не видим негативных примеров, свой выбор аргументируем только позитивным исходом. Вот рок-н-рольщик из раза в раз переживает передозы, но до сих пор на ногах и ничем себе не отказывает. Мы откидываем мысль, что у него есть деньги и возможности, чтобы каждый день ставить себе капельницу и проходить качественное медобследование. Или сравниваем себя с торчками из фильмов, потому что мы не на таком же дне. Где они, а где мы? Мы приличные люди, имеем хорошую работу, закон не нарушаем, и что это наш выбор каким образом расслабиться, а они не контролируют себя, что для них это не отдых, а уже смысл жизни. В результате мы застреваем где-то между этими образами, в этой средней прослойке, о которой никто не говорит. Мы обычные рабы повседневной жизни, которых никто не замечает. Мы ходим на одну и ту же работу изо дня в день и выполняем одни и те же задачи, а после работы выбираем такой же однообразный способ отдыха. Мы думаем головой, находим надежный способ затариться, чтобы не было проблем, осторожничаем, чтобы не попасться и чтобы не нарушилась наша повседневность. В результате нам ничего большего не нужно, мы принимаем правила игры и к большему не стремимся. Для всех мы обычные граждане, добрые, отзывчивые, как все. Ведем себя адекватно, не воруем, не убиваем. Разве можно о нас подумать плохо? Нет. Кто-нибудь предположит, что мы уже увязли в своей слабости? Нет конечно. У них же такие же стереотипы о торчках. Мы такие же, как все, и мы в это верим сами. Ты вроде хочешь кричать, молить о помощи, потому что сам доходишь до мысли, что уже ничего не способен исправить, вырваться из этой повседневщины не можешь. Уже организм сам требует повторять ритуал раз за разом. И ты начинаешь заглушать внутренний голос более сильными веществами. Мы с Шуриком дошли до иглы. Тогда-то все и рухнуло. Я прекратил ловить связь с реальностью. Все было словно сном. На работе считали, что чем-то болею. Я же хороший мальчик. Только я тускнел, с трудом выражал свои чувства, больше подражал толпе или действовал на рефлексе, из-за чего могли случаться нелепые ситуации, когда выражал неуместную для момента эмоцию. А самое паршивое – недоверие. Я никого к себе не подпускал, боялся, что меня раскроют и будут лезть в мою жизнь. Говорил себе, что сам справлюсь, еще чуть-чуть, последний раз, и я завяжу, вырвусь из этого замкнутого круга. Но я так ничего и не предпринимал, пока Шурик не откинулся. Передоз. Только тогда смог закричать, только тогда обратили на меня внимание и предложили помощь, благо были те, кто хотел помочь. Не знаю, что бы без них делал. Родителям я боялся сказать о своей проблеме, ведь кроме нотаций и «давай соберись» ничего от них не ждал. Я на днях вышел с реабилитации и просирать шанс на новую жизнь не собираюсь. Начну здесь новую главу. Думаю, буду помогать отцу на рынке. Есть пару идей по расширению. Главное не сидеть на месте. Найти себе применение, которое будет отвечать моим внутренним потребностям, без разрушения себя и близких.

– Подписываюсь, – тихо, сквозь закрытые губы, сказал я, но этого было достаточно, чтобы Мансур посмотрел на меня и кивнул, ведь на едкие фразочки Владика он не реагировал. – Больше всего боишься тишины. Что утонешь снова в своих сжирающих мыслях.

– Гады. Нет! Кайфоломы. Вот кто вы, – пробурчал Астапов-младший. – Нет чтобы провести вечер за позитивом, так вы решили нагонять тоску. Так и я с вами захочу исправиться. Ну вас на фиг.

– Владик-бой, еще не вечер, успеем словить свой кайф от встречи. Просто существуют другие способы радоваться жизни. И для этого необязательно убиваться до беспамятства.

– Баста. Я не с вами. – Владик отвернулся от нас и перекрестил руки на груди.

Я рассказал Мансуру все то, что со мной было после срыва в нашей квартире. Называть Аню мне не хотелось, поэтому в своем рассказе упоминал ее «та девчонка». Я почему-то стеснялся упоминать ее, какую бы важную роль она ни сыграла в моей жизни. Скорей всего боялся осквернить о ней память, хоть портил ее словами «та девчонка». Рассказал о смерти матери, о своей пустоте и о том, что провернул на заводе у Астапова-старшего.

Владик, не дослушав мою историю, встал из-за стола и направился в уборную.

– А с ним-то что? – в полголоса спросил Мансур.

– Видимо, правда бесится с нас. Скорей всего пошел прочистить нос.

– Он так и не слез?

– Нет. Но не это самое плохое. Теперь он торгует этой дрянью, так еще и под носом у отца. Мне жалко Вячеслава Николаевича. Если он это узнает, то будет трагедия. Владик не понимает, что его путь приведет к смерти или отказу от нормальной жизни. Пока не поздно, хочу его вывести на правильный путь, но не знаю как.

Я замолк, как только в зале появился Владик. Он шел пританцовывая, радостный, с улыбкой до ушей. Моя догадка оказалась верна.

– Владик-бой, ты уговорил меня немного повеселиться, – сказал Мансур. – Встреча правда проходит уныло. Но только немножко. Думаю, ничего страшного не произойдет, если пропущу с тобой пару бокальчиков вина.

– Ты уверен? – я спросил с опаской.

– Да, думаю, нам это необходимо.

– Знаешь, – заговорил Владик, – мне пофиг на ваши подковерные игры. Делайте что хотите. Говорите о чем хотите. Я и без вас словлю кайф от встречи. Мы пережили вдоволь в свое время. Я могу и без вас повспоминать былые деньки.

– Пользуйся моментом, пока позволяю.

Владик лишь махнул рукой на ухмылку Мансура, после чего выпил свое пиво до дна и заказал новый бокал. Мы решили присоединиться, но с бутылкой белого сухого вина.

– Лучше скажите, на какой же другой кайф мне переключиться.

– Знаешь, Владик-бой, зависим каждый, но только от нас зависит, от чего мы будем торчать. Надо выбрать что-то, что тебя не разрушает. Есть много классных вещей в жизни, зависимости, которые будут только приветствоваться обществом, взять тот же спорт, творчество или семью.

– Знаешь, я не жалуюсь. Мне и с моей зависимостью хорошо.

– Мансур, – обратился я, – забей, это бесполезно. Первый шаг к исцелению – это признание наличия проблемы. Я по себе знаю. Тоже не видел во всем проблемы.

– Игорек, согласись, что это не выход. Что ты будешь бездействовать, пока твоему дорогому человеку придет озарение? Нет конечно. Ты будешь толкать мотивационные речи или, как мы в детстве говорили на родителей, читать нотации.

– Да мы забьем на это. Каждый из нас считает себя умнее остальных и знает, что для нас лучше.

– Именно! Поэтому говорить с Владик-боем сейчас бесполезно. Он заряженный патрон и здраво воспринимать наши слова не будет. Выстрелит при любом неаккуратном слове.

– Я еще здесь, негодяи, – пробурчал Владик, который хоть и улыбался, но скучал от нашей беседы и искал глазами, куда сбежать.

– Нужна настоящая мотивация, и желательно от человека, которым наш больной дорожит.

– Боюсь, такого человека у нашего Владика нет, – с усмешкой сказал я.

– Пошел ты на хрен, Игорек. Я не такая бесчувственная скотина. – Владик весь нахохлился от брошенного в него оскорбления. – Шок. Вот, значит, каким ты меня видишь? Чтобы ты знал, ради Аленки я горы сверну. Только наш образ жизни устраивает обоих. Так что выкусите господа.

– Это ты дурак, если так считаешь. Она сбежать от тебя хочет. Ее достали твои выходки.

– Пф, не смеши меня. Куда она уйдет? Вернется уже через неделю. Я ее отлично знаю.

– Ладно, Владик, я не спорю, тебе виднее. – Я демонстративно развел руками, отпуская тему. – Но тогда ответь, Маник, что делать, если близкие люди не помогают.

– Есть исключительная методика – интервенция. Специалист собирает информацию по больному, после чего проводит беседу с ним с целью замотивировать пациента, чтобы он после разговора сам захотел на реабилитацию. Но успех зависит от профессионализма.

– Бла-бла-бла. Ерунда все это. Если такой специалист придет ко мне, то я его хорошенечко пошлю. Далеко и безвозвратно. Ребят, пожалуйста, успокойтесь, мне по кайфу моя жизнь. Я сам для себя выбрал этот путь и прекрасно оцениваю все риски.

– Владик-бой, пойми уже, этот путь приводит к смерти.

– Да плевать я хотел. А если меня завтра собьет автобус, то в этом виноват мой образ жизни? Нет конечно.

– Тут важны детали, – сказал я, – может, ты был под кайфом и поэтому не заметил автобус.

– Я все замечу. Так что не говори под руку.

– Важен посыл, Владик-бой, а не слова. Задумайся уже о своих близких. Они – самое важное для тебя. В одиночку в этом мире не протянуть. Издавна слабых и больных оставляют позади.

– По-твоему, я слабый и больной? – Владик смеялся нам в лицо. – Посмотри, где я и где вы. Я строю империю, а вы продолжаете жаловаться, какие вы бедные и несчастные. Я счастлив, а вы нет. Тогда какой смысл? Я не хочу быть таким же лузером, как вы. Поэтому ни за что не буду менять свою жизнь, чтобы превратиться в такое унылое говно, как вы. Говорите, стая меня бросит? Да они все без меня пропадут.

– Бизнес твоего отца от тебя не зависит, – отвечал я.

– Да он волком завоет без меня.

– Опять поспорю. У него скоро будет второй ребенок, который с легкостью затмит тебя.