Книга Иоши

– Не ври. Вся наша дружба в мусорке.

– Это ты не ври. Ты бы не стал меня бухого везти домой, а пошел бы дальше совершать вендетту.

Кулак поднял голову и взглянул в мои глаза, видно, что он был удивлен, хотя я надеялся, что он понимает, что давно раскрылся в моих глазах. Мы пилили друг друга глазами. Меня даже пугали его пустые глаза, словно те, что видел в своих снах. Игра долго не продлилась, и он обратно опустил голову.

– Где сейчас Вера? – спросил я.

– Умерла при родах.

Теперь я опустил глаза. Эту деталь не учел. В голове снова началась мешанина из кадров, которая меня подталкивала на новые сомнения. Не так я представлял этот разговор, ведь считал, что уже все решил.

– Соболезную.

– Забей. Тебе не понять.

– Вот почему? Ты считаешь, что один пережил боль? Единственное, что нас различает, что тебе есть кому мстить. Моя же месть состоит в самосжирании. Только не понимаю, для чего весь этот риск сейчас. Займись ты местью после смерти Марины, то я бы понял, а сейчас… Не знаю. У тебя есть ребенок. Если он лишится тебя, то останется сиротой. Стоит ли оно того сейчас? Нет, братан. Я все понимаю. Я тоже ненавижу этих мразей и признаю, что они заслуживают смерти, но это не выход. Кроме тебя самого это никому другому не поможет. Особенно тем, кого ты любишь. Марина бы не одобрила этого, она бы все эти смерти возложила на себя и также сжирала бы себя за случившееся.

Кулак подошел к окну и из мусора на подоконнике достал сигареты. Слабость загорелась в нем. Я понимал это, но и знал, что это не лечит внутреннюю боль. Это лишь оправдывает наши сомнения.

– Я испугался, – произнес Кулак после того, как закурил вторую сигарету. – Испугался, что не спасу Марину. Мы выбрали имя в честь моей сестры. Вдруг с ней случится та же судьба? И что я сделаю, когда не смогу наказать тех, кто изнасиловал сестру? Я ничем не смог помочь. В итоге она выбрала смерть. Я всех потерял. Всех, кого любил. И я ничего не сделал. Хотел доказать в первую очередь себе, что сильнее всех этих мразей. Остались бы предки живы… но нет, они не дожили до случившегося. Батя, уставший после работы, не справился с управлением и вместе с матушкой не заметил выбоину, на повороте улетел в овраг. Будь они рядом, то мы бы вместе смогли спасти Маришку. – Он продолжал курить одну сигарету за другой. Мне хотелось вырвать эту дрянь из его головы и заставить прекратить себя губить. – Суды мне никак бы не помогли. Я хотел, но сперва меня остановила сестра, а после и Вера. Мы никто. Мы бы ничего не сделали с ними. Они все дьяволята высших сортов. Против них нет правосудия.

– Это не повод так низко пасть. Рано или поздно правосудие дойдет и до тебя. И с кем останется Марина? Лучше забирай дочь и вали отсюда. Иначе ты пропадешь.

– Куда? Здесь мой дом. Мне некуда бежать.

– Никогда не поздно начать с чистого листа. А следак рано или поздно доберется до тебя. Он сам загнанный зверь. Чтобы выжить, он любому встречному перегрызет глотку.

– Это он тебя так уделал? – Кулак указал сигаретой на мое лицо.

– Нет, но он причастен. Он понимает, что я знаю правду. Так что это не последний его ход по отношению ко мне. А тебя сдавать не хочу. Я должен тебе. Я убил Борю, а ты спас меня, сымитировав все под Родищенского палача. Мы же оба видели его жертв, поэтому повторить все для нас не составило труда, но на одном Боре ты не остановился. Ты всех этих мразей решил свалить на него.

– Как всегда строишь из себя самого умного?

– А ты не видишь дальше своего носа. Думаешь, изменился ты один? Я знал Влада, он давно раскаялся и расплатился своей судьбой. Так почему не представить, что и троица не исправилась?

– Твой друг отравлял весь город. А для твоей троицы ничего не изменилось. Они как были избалованными детишками, так ими и остались.

– Ты не можешь этого знать. За десять лет каждый из нас преодолел не одно испытание. Мы обязаны после этого измениться, а если не изменились, то просто бы не выжили в этом мире. Сейчас тебе необходимо подумать о своей дочери и спасти в первую очередь ее. Со сделки у Астапова мне привалило немало средств, я готов их тебе отдать, чтобы ты сбежал.

– Пошел вон отсюда. – Кулак сжал пачку сигарет и выбросил в мусорное ведро. – Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою жизнь. Я давно принял, что для тебя семья ничего не значит. Ты выбрал…

– Заткнись и услышь меня! – Я прокричал на квартиру, после чего раздался детский плач из соседней комнаты.

– Никто тебя не слушает. – Кулак выбежал успокаивать Марину, обратно вернулся с ней на руках. – Только своим криком ребенка разбудил. Уходи по-хорошему. Здесь тебе никто не рад.

Спорить было бесполезно, да и при виде ребенка продолжать не мог. Мне хотелось орать на Кулака, бить, но понимал, что это бессмысленно. Прощания ждать не стал и направился к выходу. Когда закрывал дверь за собой, заметил следящий за мной взгляд Андрея. Мы пилили друг друга глазами. Хотелось хлопнуть дверью, но в итоге, не закрыв ее, развернулся и пошел вон из дома.

Все бесило, хоть и догадывался заранее о таком исходе с Кулаком. Я бы не нашел слов лучше, чтобы уговорить его. Я знал, что его не спасти. Но лучше сделать и провалиться, чем себя корить всю жизнь, что бездействовал. Сдаваться не хотелось, но других вариантов не находил. Меньше всего волновало снова столкнуться с людьми Гольдберга. Было плевать, что они со мной сделают. Пора решать другие вопросы. Надо было узнать о похоронах Владика. Беспокоить Астапова-старшего не хотел, да и боялся с ним говорить, ведь испытывал перед ним вину. Убили моего друга, его сына, я знаю убийцу, но не могу позволить его поймать. Спрашивать о похоронах решился у Софьи.

– Зачем ты звонишь? – спросила она агрессивно, когда подняла трубку.

– Хотел узнать, где и когда будут хоронить… – Язык не повернулся назвать имя Владика, в горле словно образовался ком.

– Не приходи. Слава видеть тебя не хочет. К нам приходил Каграмов и описал ситуацию. – В голове перебирались имена, но вспомнить, кто такой Каграмов, не выходило. – Сказал, что ты покрываешь убийцу. – Образ Червя сразу же всплыл в моей голове. – Я не понимаю зачем. Мы считали вас лучшими друзьями, а ты в итоге плюешь на всю эту дружбу. Неужели все это было ради денег? Тебе не стыдно так предавать семью, что тебя приняла с теплотой?

– Софи…

– Лучше уходи с работы и не приходи больше в наш дом. Ты показал всем, что ты за человек.

Софья положила трубку, оставив во мне очередную дыру, которая засасывала меня во тьму. Такого хода от Червя не ждал, считал, что сумею прикрыться близкими мне людьми, как все они говорят, семьей. Но что такое семья? За последние месяцы сделал вывод, что семья это те, кто рад тебя видеть, с кем тебе легко, но какой толк от семьи, что не слышит и не понимает тебя? Ты борешься за свое расположение у людей, что дороги тебе, но в ответ только предательство. Я снова наступаю на те же грабли. Мы живем, развиваемся, учимся на своих ошибках, но все равно ходим по кругу. Мы лишь замкнутые рабы своей привычки. Мы не способны жить счастливо, ведь счастье просто неведомо нам.

Не прийти на похороны своего друга не мог. С утра караулил на старо-роданьковском кладбище процессию. В городе было не одно кладбище, но предположил, что Владика будут хоронить рядом с родственниками, и не ошибся. В городе выпадал первый снег, что укрывал все вокруг белой пеленой. Ближе к обеду по хрустящему снегу приехал микроавтобус с несколькими машинами. Подходить близко не рисковал, решил следить за всем издалека. Из машины выбрались Вячеслав Николаевич и беременная Софья, ее будущее чадо уже всем говорило о себе. Когда из микроавтобуса показался гроб, я не смог сдержать слезы. Не такого исхода я хотел для своих друзей. Семья Астаповых была права: я отвратительный друг.

К другому концу дороги у кладбища подъехала старенькая волга. При ее виде все внутри снова закипело. Сдерживаться не мог и направился к Кулаку, но остановился при виде спешащего к машине Червя. Андрей также его заметил, по-быстрому развернулся и уехал, не позволив ему приблизиться. Следователь ничего больше не предпринимал, уже собрался идти обратно, как заметил меня. Избежать его у меня не вышло бы.

– Игорь Олегович! – крикнул он мне. – Вы так и не передумали посодействовать следствию? – с ухмылкой спросил он.

– Я бы с радостью, только помочь нечем.

Наше общение привлекло процессию, и я заметил косые горящие взгляды Вячеслава Николаевича и Софьи. Такого их отношения ко мне никогда не ожидал увидеть.

– Где я могу найти вашего друга, что только что был здесь?

– Сам бы хотел знать. В родительском доме он больше не живет, а на прежнем месте работы не появлялся.

– Это и так знаю. Поймите, Игорь Олегович, чем быстрее вы одумаетесь, тем меньше у вас будет проблем. Я же все равно добьюсь своей цели, с вашей помощью или без. И также доберусь до Кулакова. Его машина присутствовала возле домов всех последних жертв. Так что делайте выводы, на чьей вы стороне. Человек вы хороший, но притягиваете нежелательные неприятности.

Мы смотрели друг на друга в ожидании реакции, но никто из нас больше ничего не добавил. Соревноваться с Червем в гляделки не собирался, развернулся и пошел прочь. Судя по хрусту снега, он поступил так же. После привлечения внимания находиться на кладбище было небезопасно, даже не из-за Червя, а из-за семьи Астаповых. В их глазах прочел ненависть ко мне, разговор бы с ними не сложился, только нарвался бы на лишние проблемы.

Я брел по городу. Возвращаться домой не хотел, да и опасался очередного нападения. Уже перебирал, к кому пойти ночевать, но обращаться за помощью к Славику, сестре или Мансуру было неудобно. Это не их проблемы. Поэтому гулял из Нижнего в Верхний и обратно. В какой-то момент засомневался даже, где нахожусь, но ноги вывели к реке, и узнал знакомые с детства места. Снег медленно припорашивал все вокруг в напоминание о скорейшей зиме. Идти по берегу отказался, чтобы не испачкаться в образующейся грязи, но уходить далеко от Родани не хотелось, поэтому шел вдоль улицы просматривая реку сквозь обсыпавшиеся от листьев деревья. Оторвать глаза заставила стоящая на моем пути знакомая Волга. Мотор не был приглушен, но водителя за рулем не было. Я догадывался, куда он пошел. На свежевыпавшем снеге виднелись следы в направлении нашего с друзьями пятачка у реки. Спустившись к берегу, как и ожидалось, я увидел у воды Кулака. Из-за хруста снега подойти незамеченным у меня не вышло, Андрей мгновенно повернул в мою сторону голову. При виде меня выдохнул.

– Рад видеть, – пробормотал он, уводя глаза в сторону. – Здесь все началось.

– До сих пор как страшный сон вспоминаю.

– А я нет. Все как будто затерлось в памяти. Если б ты не объявился, то и не вспомнил.

– Завидую. Моя бы жизнь иначе сложилась, не помоги ты тогда все подстроить. Кровь Бори так и не смылась с моих рук. Ты не представляешь, как я тебе благодарен, что ты спас мою жизнь, но себя виню за то, что струсил. Так что понимаю, почему ты меня ненавидишь. Тебе также нужна была поддержка, а лучший друг просто испарился. В Москве старался всеми средствами забыть о случившемся, но только сильнее погряз в самобичевании. Прости, что исчез, кинул тебя.

Кулак лишь покачал головой, даже когда поравнялся с ним, он не оторвал глаз от воды.

– А ты прости за то, что убил твоего друга. Я не планировал этого делать, хотел только поговорить. От жены Славика слышал его историю, от чего он спас свою подругу. Понимал, что он мучился не меньше, но, когда увидел его, во мне все закипело. Образ Марины так и стоял перед глазами. Голос в голове толкал отомстить, и я не смог противиться. Как когда и Громов пришел ко мне домой. Когда он открыл свой рот, стал просить прощения за случившее с Мариной, я не смог сдержаться. Рука с ломом сама нанесла удар, а дальше я не смог остановиться. Я заколотил эту мразь насмерть. Но и этого оказалось мало. Следом нашел его дружков. Все мысли были о мести. Говорил, что это неправильно, но остановиться не мог. Дочь всего лишь отговорка. Я старался утолить жажду крови. – По реке плыло бревно с небольшим сугробом сверху, мы внимательно следили за ним, пока оно не исчезло из поля зрения. – Ты прав. Наша жизнь могла сложиться иначе.

– То, что ты описал, ничем не отличается от той зависимости, что я пережил. Просто ты пока не осознал, что вредишь этим не только себе.

Кулак повернул голову на меня, но взгляд не задержался, его внимание привлекло что-то позади нас.

– Трогательная история, – раздался мерзкий голос позади. Я обернулся. Вместе с нами на поляне стоял Червь. Судя по отсутствию других следов, он наступал там же где шел я, поэтому мы его не услышали. Он совершенно соответствовал прозвищу, что ему подарил при первой встречи: вытянутый, бледный и неприятный, иметь с ним дело не хотелось. – Подтвердились все мои догадки. Далеко вы, ребятки, зашли. – Мы молчали, лишь слушали его речь в ожидании приговора. – Убийство Родищенского палача могли оправдать, как убийство при самозащите, но паника и одна ложь на другой подтолкнула вас на то, что имеем. По-хорошему мне надо вас обоих взять, но вы, Игорь Олегович, не так интересны как общественности, так и господину Гольдбергу. Вы сыграли свою роль, приведя меня к убийце. Осознанно или нет, это уже неважно. Главное мы все здесь. А вас, дорогой палач, прошу без лишних фокусов проследовать за мной.