Берега

–– Бог – это Жизнь, Он вдохнул ее в тело, а смерть принес ты.

–– Но ты сказал, что я – часть Бога и, значит, смерть несет Он через свои части.

–– Первый раз в жизни беседую с умной птицей, – подивился Старец пернатой логике, – пожалуй, умнее многих людей.

–– Ты не ответил, – настаивал коршун.

–– Смерть как одну из многих составляющих хаоса творит не часть Бога, а часть анти-Бога, что присутствует в живых от Антипода.

–– Я догадывался об этом, – произнесла Ночная Птица, – ты дал мне ответ на главный вопрос моей жизни. Благодарю тебя. Сегодня Антипод во мне перестанет диктовать свою волю.

Коршун взмахнул широкими крыльями, еще и еще, поднимаясь высоко в ночное небо, а затем сложил их и камнем рухнул в болото. Старец почувствовал вибрации от всплеска трясины и заплакал редкими, полусухими слезами старика. Из своих норок высунули мордочки грызуны всех пород и мастей, почуяв отсутствие в округе страшного хищника.

Вот и Бог явил себя в эти места – подумал Старец и, вытерев слезы, полез в свою пещеру.

5

Утро выдалось пасмурным. Скала, окутанная болотным туманом, напоминала морской риф, гнилым зубом торчащий посреди океана, не столь значительный, чтобы удостоится графического упоминания на штурманских картах, но достаточный, чтобы вспороть корабельную обшивку и отправить души бедных моряков в пасть дьявола.

Слепой Старец шумно втягивал ноздрями влажный воздух и, не чувствуя кожей солнечных лучей, представлял себе картину мира сейчас печальной и притихшей. Он схватился рукой за выступ у входа в пещеру, служивший ему ориентиром направления к ручью. Все звуки поглощала воздушная вата, но сделав шаг, Старец уловил впереди эхо двух шагов.

–– У меня снова гость? – произнес он в пустоту.

–– Скорее друг, – прилетел из молочного марева ответ. Слова были произнесены детским голосом.

–– Дитя? – удивился Старец. – Как ты попало сюда?

–– Ты привел меня.

–– Не понимаю. Кто ты?

–– Я это ты в начале Пути, – голос из тумана повеселел.

–– Я что, разговариваю сам с собой? – Старец и сам не понял, к кому обратился, но детский голосок тут же отозвался:

–– По-другому и быть не может, ведь ты глух и способен слышать только себя.

«Вчера ночью меня учила птица, теперь – ребенок», – подумал Старец. Младенец из тумана расхохотался:

–– Ты совсем одичал, если связываешься с пернатыми, они народец ветреный и злопамятный, особенно голуби.

–– А что ты скажешь насчет земноводных? Как тебе понравится пошептаться с аспидом и поразевать рот с форелью? – не без гордости заявил Старец.

–– Я горжусь тобой, ты – полиглот, – съязвил младенец, не покидая своего туманного укрытия.

–– Давненько я так не развлекался! – Старец расплылся широкой улыбкой.

–– У меня вопрос к тебе, – вдруг очень серьезно проговорил юный собеседник из плотной капельно-воздушной завесы.

–– Послушай, мой милый я-в-начале-пути, – торопливо прервал его Старец, – три существа, задавшие мне каждый свой вопрос, плохо закончили. Я совсем не хочу потерять себя, такого юного и прекрасного собеседника. Не задавай вопроса, не вынуждай меня отвечать.

–– Я ради него здесь, – прозвучало из тумана.

Старец понимающе кивнул головой и пробурчал:

–– Не сомневался, ну, давай.

–– Когда ты превратил меня в Старца? – туманный образ заколыхался под тихим дуновением ветра.

Старец, наморщив лоб, начал вспоминать и, как продавец сахарной ваты, накручивающий перед нетерпеливой ребятней на палочку свою сладкую субстанцию, начал наматывать Время, полное вкраплений ярких событий, словно прилипшую к патоке мошкару, на отсутствующий посох. Вот оно. Сделав ребенком первый шаг на Пути и ударив посохом, он зажег альфу Южного Креста и… возгордился.

Следующий шаг делал уже Старец.

–– Моя гордыня убила тебя во мне, – ответил Старец. Туман полностью рассеялся. Возле одинокой пещеры стоял одинокий человек, разговаривающий сам с собой. Картина, знакомая миру многими тысячами примеров.

–– Прости меня! – прозвучало над скалой, эхом отразилось от каменных уступов, скользнуло по ленте ручья и рикошетом ударило в куст бузины, потревоженные обитатели которого возмущенно вспорхнули в утреннее небо. Перекрикивая друг друга, четверка клестов, выстроившись в ромб, сделала круг над скалой и спикировала на возмутителя спокойствия.

Мальчик семи лет, стоящий у скалы, пригнулся от неожиданности, но не испугался и помахал вслед клестам, со свистом пронесшимся над его головой в сторону Великого Леса.

Солнце окончательно поднялось над макушками елей, день начался.

–– Пора! – сказал он сам себе и бодро зашагал через болото. Ступни его не касались трясины, а с лица не сходила счастливая улыбка ребенка.

Мысль

Где мысли, форму обретя,

Подобие свое встречают,

Там будущее назначает

Себя на смену бытия.

-– Учитель, что есть Время?

–– Мысль.

–– Мысль?

–– Будущее сформировано мыслью в настоящем, как настоящее есть продукт мысли из прошлого.

–– Чьей мысли, Учитель?

–– Совокупного Творца.

–– Как это?

–– Всего, что может мыслить. Начиная с Создателя и заканчивая тобой.