Истинная для чудовища

Мысленно приготовившись к смерти, я не стала закрывать глаза, пытаясь запомнить очертания любимого лица. Я смотрела на Киро, а платок все напитывался моими слезами. Жаль, что я больше не смогу его поцеловать. Я даже сказать прощай не смогу. Надеюсь, он все поймет по моему взгляду. И то, как я его люблю – тоже. Стараясь вложить в последний взгляд всю нежность чувств, которые испытывала к нему, я быстро моргала, чтобы слезы не мешали единственной возможности попрощаться с любимым.

– Отпусти ее! Давай выясним все как мужчины, к чему впутывать девушку? – Голос Киро разрезал воздух острой сталью, но в его быстром взгляде я увидела дикий страх за мою жизнь. И ответную любовь. Киро, почему же так поздно? Зачем ты вообще пришел?

Фред тоже это заметил и засмеялся громче:

– О нет, поздно договариваться! Ты сам ее впутал. Если бы однажды такое чудовище, как ты, не решило, что тоже достойно любви, то она спокойно жила бы себе дальше и знать не знала ни о каких фавнах. Вышла бы замуж, может быть, даже за меня…

Шипение Киро пролетело над поляной. Видно было, что он готов броситься на Фреда прямо сейчас, но лезвие у моего горла обездвижило не только меня. Тот же специально его провоцировал и упивался своей властью.

Фред решил, что ему нужно больше, и разорвал на мне рубашку. Его жесткий то ли поцелуй, то ли укус в шею и руки, блуждающие по моей ледяной от ужаса коже, вызывали во мне волну отвращения и стыда перед Киро. Действительно, беспомощная.

Хотелось рвать веревки зубами или лишиться сознания, чтобы очнуться, только когда все закончится. Вместо этого я еще сильнее расплакалась, изливая в слезах свое бессилие.

Киро зарычал, а я начала извиваться в попытке избавиться от ненавистных ласк. Тонкая струйка крови побежала с моей шеи на грудь. Я даже не поняла, из-за ножа или зубов Фреда. Парень слишком резко отпустил меня, и я свалилась на траву, потеряв опору.

Он тут же метнул нож в фавна, пока тот сосредоточил все внимание на мне, но каким-то чудом Киро удалось уклониться от летящего лезвия буквально за миг до попадания. Нож со свистом пронесся мимо него, и я судорожно вздохнула с облегчением. Но Фред хмыкнул и достал еще один нож. Господи, да сколько ж их у него?

Я упустила момент, когда Киро бросился на Фреда. Они сцепились не на жизнь, а на смерть. С невероятным усилием я старалась удержать сознание. Но оно все время уплывало от меня, желая защитить от ужаса, который творился вокруг. Я следила за каждым движением и пыталась разобрать, не ранен ли Киро. Все, что меня волновало – это его жизнь. Мне уже было наплевать на все, даже на себя, лежащую в траве с разорванной рубашкой и сломанной ногой, обездвиженную веревками. Наплевать на то, что будет думать Джордж, когда обнаружит мою пропажу, не дождавшись в церкви. Что будет делать дедушка, потеряв единственного близкого человека. Я быстро смаргивала слезы, мешающие видеть драку, которая была в самом разгаре.

В темноте ничего не было понятно. Фред действительно сильный, но ведь Киро сильнее? Он фавн, он бог, он не посмеет бросить меня снова! Правда, ему нельзя вредить людям… Но если это нужно, чтобы защитить себя? Я всеми силами старалась верить в хороший исход. Резкие взмахи и глухие удары – все, что я могла видеть и слышать. В какой-то момент нож Фреда отлетел в сторону, и фавн с силой оттолкнул соперника. Тот отлетел, сильно ударившись о ствол дерева, и обмяк.

Я судорожно втянула носом воздух: неужели все? Я не могла осознать, не могла поверить, что все закончилось. Тело не слушалось, и меня начала бить крупная дрожь. Со рвущимся из груди сердцем я рассматривала Киро – не ранен ли он? – но не обнаружила ничего. Облегчение затопило разум, и Киро обернулся ко мне. Улыбнувшись через боль, он первым делом подбежал к Амико и прикоснулся к его ране. Ее охватило зеленоватое свечение, и я поняла, что Киро возвращает своему другу жизнь. Волк зашевелился и заскулил. О боже, неужели он жив? Наблюдая за ними, я уже не чувствовала боли, только радость, что любимый здесь. Он жив! И уверенность, что с Амико все будет в порядке, теплым лучом озарила мрак в моей растерзанной душе.

Я вскинула взгляд на Киро, который уже шел ко мне, и поразилась его красоте. Даже в образе фавна он был прекрасен. Такой любимый, такой родной… Киро наклонился и стал перерезать веревки:

– Потерпи еще немного, моя хорошая! Мне очень жаль, что тебе пришлось все это вынести. Сейчас станет легче. Прости, это я во всем виноват! – Он сорвал ненавистный платок, но я не успела сказать, что не считаю его виноватым, фавн не дал мне и секунды. Со всей накопившейся страстью он поцеловал меня. Я ожидала ощутить боль, но раненая губа затянулась, как только губы Киро коснулись моих. Его поцелуи спустились к шее и проложили целительную дорожку к груди. Огонь в глазах и свечение, окутавшее фавна, передалось и мне. Боль уходила, наполняя тело силой. Даже пульсация в ноге перестала меня беспокоить. Но самое главное, что рядом с ним у меня исцелялась душа.

Тем временем поцелуй из целебного становился жарким, и я начала терять голову. Эмоции от пережитого направились в другое русло. Оказавшись на краю пропасти, посмотрев смерти в глаза, я как будто избавилась от ненужных мыслей и запретов. Прижимаясь к его обнаженной груди, я хотела большего: отныне никогда не расставаться. Все ощущалось так остро, что бросало в дрожь. Его сила, сила фавна билась во мне огненной рекой, растекаясь по венам сладким туманом. Но это не путало мысли, наоборот – я чувствовала необыкновенную цельность и гармонию момента. Глухой стон из груди Киро ощущался как мой собственный. Момент забытья, в который мы оба нырнули с головой, не дал возможности вовремя заметить, что Фред очнулся. Я заметила летящий нож за мгновение до того, как он пронзил спину фавна.

Киро начал заваливаться набок, я пыталась его удержать и посмотреть, что можно сделать с раной, не понимая, как у Фреда получилось так быстро прийти в себя. Взглянув на него, я ожидала, что тот накинется на нас, чтобы добить, но сил на это у него не оставалось. Он даже не может встать.

Я прикоснулась к ножу и попыталась его вынуть, но Киро прохрипел:

– Не поможет, Амедеа. Нож отравлен цветком пиона. – Фавн застонал от боли. – Он знал, на кого охотится, и пришел подготовленным.

Я увидела кровь на своих руках, с ужасом понимая, что Киро умирает, и я ничем не могу помочь. Все-таки вынув нож, я отбросила его в сторону. Кровоточащую рану быстро перевязала лоскутом ткани, оторванного от своей рубашки. Но этого было мало. Я видела, как с каждым мгновением жизнь покидает глаза моего любимого…

Глава 30

– Киро, не бросай меня, не уходи! Я не смогу без тебя! Не смогу…

Мне хотелось кричать, оглушая саму себя, горе затапливало мою душу и рвало на части. Этого не может быть, он не должен умереть! Я старалась не плакать, но предательские слезы снова начали заливать мне лицо.

– Ну-ну, не плачь, конечно же, сможешь, глупенькая… – прохрипел Киро.

Опять улыбается, пытаясь подбодрить меня, когда сам на пороге смерти. Солнечный, такой родной, мой…

Вдруг я заметила, как легкое свечение отделяется от фавна и зеленоватым облаком устремляется к Фреду.

– Что происходит, Киро? Что с тобой? Объясни, я ничего не понимаю! – Истерика готова была накрыть меня с головой, но я остановила себя, зная, что для этого у меня еще вся жизнь впереди. Я смотрела на фавна, пытаясь запомнить угасающее тепло его взгляда, удержать его всеми силами. Увидев, как свечение, достигло Фреда и впиталось в него без остатка, я удивленно уставилась на любимого.

Фавн улыбнулся мне, превозмогая боль, и прошептал:

– Он получил то, что хотел: бессмертие и могущество фавна. Только это не дар – проклятие…

Из последних сил Киро держался в сознании, рассматривая мое лицо, но я видела, как ему тяжело.

– Амедеа, ты такая красивая…

Прислонившись к его груди мокрой щекой, я изливала горе в слезах, оплакивая своего любимого. Он уходил навсегда, и я не знала, как это переживу.

– Не бросай меня, пожалуйста, я люблю тебя любого! Мне неважно, как ты выглядишь, Киро! – почти неслышно прошептала я.

И увидела, что фавн начал меняться. Ахнув, я отпрянула и прикрыла рот руками. Киро как-то странно выгнулся, и рога его плавились, словно воск. Он открыл глаза, уставившись в небо.

– Я вспомнил, Амедеа! – прошептал Киро слишком тихо, и я снова прижалась к нему, чтобы расслышать его слова.

– Я был человеком! Когда-то, там, в другой жизни, и сейчас я возвращаюсь домой. Наконец-то…

Легкий вздох – и Киро прикоснулся губами к моему лбу, сказав:

– Я буду всегда тебя любить, куда бы ни ушел. Навсегда моя…

На полуслове глаза Фавна закрылись, и он обессиленно повис на моих руках.

– О боже… Нет! – Судорожные всхлипы сотрясали мою грудь и сдавливали сердце.

Я гладила тело любимого и шептала ему лишь одно слово: «Вернись…» Закрыла глаза и припала к его груди, в последний раз вдыхая головокружительный запах, такой родной и любимый. В тот же миг я почувствовала пустоту, а открыв глаза, увидела, что тело Киро растворяется в воздухе, оставляя лишь сизую дымку. Я смотрела на то место, где еще минуту назад лежал мой любимый, и понимала: он ушел. Ушел навсегда, как будто его никогда и не было.

Упав на землю, которая еще хранила тепло, я сжалась в комок и пыталась унять слезы. Больше ничего не исправить, сколько не плачь – Киро не вернуть. Может, он думал по-другому, но я точно знала, что не полюблю больше никого и никогда. Чувство вины съедало меня заживо, грызло душу, как голодный зверь. Небо начало светлеть – ночь закончилась. Худшая в моей жизни ночь ушла и унесла с собой Киро, как и все надежды на счастливое будущее. От меня осталась только оболочка. Казалось, я ушла вслед за ним.

Неожиданно голым плечом я почувствовала чье-то прикосновение. Медленно повернулась и увидела Амико. Тот стоял, опустив голову, и как будто тоже плакал. Мой друг. Он жалобно заскулил, вторя моему горю, улегся рядом и положил голову на мое плечо. Так мы и лежали, пока звезды с небосвода не исчезли, а солнце не стало ярко просвечивать сквозь листву. Несмотря ни на что, пришло утро. Первый день без Киро. Солнце раскинуло лучи по небу, но больше не могло меня согреть. Мое личное светило погасло этой ночью. И стремительно замерзающая душа больше не была способна оттаять. Не было и сил, чтобы подняться, как и желания. Вскоре я уснула, обессиленная длительным плачем. Разбудили меня чьи-то громкие голоса и выкрики. Кажется, звали меня.

– Амедеа!

Голоса становились ближе, но я никак не реагировала. Скоро среди них я узнала голос Джорджа. Ох, Джордж…

Я должна была почувствовать вину, сожаление, да хоть что-нибудь, но эмоции оставили меня. После этой ночи вся моя душа выгорела. Я не стала откликаться на голоса людей, которые искали меня. Закрыв глаза, я гладила шерсть волка и желала никогда больше не подниматься.

***

Джордж.

Она не пришла. Стоя в церкви, у красиво украшенного алтаря я понимал, что зря надеялся. Амедеа не любит меня, и то, что с ней происходило в последнее время, трудно назвать предсвадебной лихорадкой. Было что-то еще… Оглянувшись, я увидел обеспокоенных родителей и жалость на лицах гостей. Вот еще! Я фыркнул, бросил букет на скамейку и направился к выходу. Но не успел открыть дверь, как она распахнулась с другой стороны, чуть не заехав мне по лицу. Я резко отклонился и уставился на посетителя. Неужели Амедеа?.. Но это была не она. На пороге стоял ее дед. С широко открытыми от ужаса глазами он побелевшими губами прошептал:

– Амедеа пропала…

Чувствуя, что сейчас у деда будет сердечный приступ, я подхватил его под руку и усадил на скамью.