Впереди ветра

И действительно, тут и хмурый улыбнется; у казака с чубом, чайником то есть, чай льётся из …ширинки! И ему под стать – пышногрудая хохлушка; – сахарница или перечница, – как жизнь повернет. Она в переднике предлагает свои дары…

Девушка словно проснулась, выплакавшись окна. В ней открылась некая дверка… что была заперта.

– У всих получается, и у тебя получится! – говорили бабушкины глаза, цепкие и добрые, врезавшиеся в память.

Гуля улыбнулась :

– Да! И прямо – сейчас!

***

Блондинка хихикнула. Приближалась процессия таможни.

Лощеный черноглазый мужчина, при должной форме, важно перебирал предоставленные пассажирами документы, осматривал багаж. Он почесывал усы, такие пышные, и покашливал.

Видать и ему дышалось с трудом. Но что делать? Проверка только началась… За ним следовали два охранника.

Они перевернули белье и вещи пассажиров с нижних полок —

может, хохол там?, – нет, хохла там не было!

Тогда таможенник стал спрашивать, видел ли кто, где вышел хохол. Дошла очередь до блондинки с севера.

Она неспешно достала паспорт, разгладила на груди любимую маечку – матросочку, потя-ну-у-лась

…В таможеннике проснулся мужчина; в потухшем взгляде заиграли искорки, его усы задергались, как у кота.

– Ага! -щелкнула языком блондинка, и облизала нижнюю губу.

– Вы видели, где вышел ваш сосед? -оторвав, наконец, взгляд от груди девушки, и уперев его в паспорт, спросил кареглазый.

Блондинка сделала круглые глаза :

– Какой?

– Ну, который напротив вас ехал.

– А-а… Так там никого нету.

– И не было?

– Не знаю…

Блондинка скосила глаза и снова облизала нижнюю губу.

Таможенник кашлянул, вернул паспорт.

Подергал свои усы. Переглянувшись с охраной, указал на сумку, стоявшую на третьей полке :

– А там, что?

– Где? А… Там? – Гуля повернулась так, что подушка свалилась одному из охранников на голову, – Так, сумка же.

– Вижу, что сумка. В ней – что?

– Поклажа, наверно..– блондинка снова повернулась; на этот раз охранников накрыл матрац

– Достать? – Гуля потянулась за сумкой, встав одной ногой на столик, а носком второй – в чашку с кофе, благо – уже негорячей…

– Не надо, не надо! – заторопились таможенники в другое купе. Гуля расхохоталась в ладошку: вот она, жизнь! Вот её вкус!

ПАМЯТЬ СЕВЕРА

Похоже, пассажиров прибыло. На нижнюю полку, над которой ехал неунывающий хохол, со вздохом шлепнулась грузная брюнетка.

И ещё не разобрав сумки, прилипла к телефону.

Блондинка фыркнула – она терпеть не могла показуху с телефонами и лживым интернетом.

Станет ли нормальная женщина при всех обсуждать интимные проблемы, озираясь по сторонам: – Как, цирк прокатил? Наконец, на меня обратили внимание. Хоть таким путем!…

Куда настораживающе выглядит с виду приличная, и матами гавкающая в трубку, не минуту-другую, а хороших полчаса.

Вы ещё не поняли. Слушайте дальше.
Слушайте, мне на вас плевать!
Правда, не всем на себя плевать, кто-то и сделает замечание:
– Не верю, не натурально; телефон-то выключен!…

– Ты почему трубку не берешь? – пыхтела брюнетка, расставив толстые ноги. Блестящие лосины в обтяжку подчеркивали дурной вкус женщины.

– Я в пятый раз тебя набираю!

Она нервно засовала ногами, шаркая по грязному полу. В рубке что- то хрюкнуло.

Сеанс телефонии был окончен, не начинаясь.

Брюнетка, кряхтя, наклонившись через складки живота, порылась в сумке. Достав зеркальце и помаду, стала красить губы, громко сопя.

Накрасилась, и посмотрелась, вытягивая по -обезьяньи губы. Вздохнула – и опять за телефон.

– Шо, молодожены?

Не утерпела седая дама, присевшая напротив толстухи.

Та покусала крашеные губы, размазала помаду, и скривившись плаксиво протянула :

– Та не-е…

– Шо ж одного оставила? Кобелей не знаешь? Рядом, на поводке таких водить надо!…