Близко, но далеко

Плоская как доска

– Смотри-ка, плоская как доска!

Луис – такой. Почти как дагестанец. Пялится на девушек и отпускает сомнительные шутки. Говорит, что девушки любят, когда им грубят. В такие моменты мне ужасно неудобно за него. Или, наверное, больше за себя: я-то с ним поддерживаю разговор и даже смеюсь над его избитыми афоризмами.

– Черт, Луис, ну на фига! Она же слышала!

– А что такого-то? Если хочешь знать, у серферов «плоская как доска» – комплимент!

Четверг. Ночь. Мы торчим на летней веранде бара Kirk на Skalitzer Strasse. Серферами здесь и не пахнет. «Плоская как доска» девушка сидит через два столика от нас. С ней – типец в желтом кардигане. Смакуют коктейли и болтают. Луис допивает вторую кружку пива Berliner Kindl, берет сигарету и ползет в направлении этой парочки. Я вижу, как он спрашивает что-то. Желтый кардиган протягивает зажигалку. Через двадцать минут мы уже с ними – распиваем бутылку холодной водки. Пить водку с берлинскими девушками – беспроигрышный вариант. И Луис это знает.

– Как тебя зовут? Я Луис! А это мой друг Хетаг.

– Я Берта! А это Николас.

– Берта, в моих краях таких, как ты, называют богинями, – сказал Луис.

Как-нибудь я честно скажу ему, что он тупица…

– Что ж, волшебно! И в каких таких краях скучных немецких девушек называют богинями?

– Канада!

Луис любит свою страну. В этом нет сомнений.

– Ну а ты, Хе…

– Хетаг.

– Ну а ты, Хетаг, откуда?

– Из Владикавказа.

– Это где?

– В России.

– Как бы меня называли в твоих краях?

– В моих краях тебя бы называли немкой.

– Ух, так ты русский? – оживился Николас.

– Николас пишет диссертацию о свободе слова в России, – сказала Берта.

– Нет, я осетин, – сказал я.

– Слушай, но паспорт-то у тебя русский?

– Паспорт русский.

– Тогда ты – русский!

– Нет, Николас, я осетин.

– Ладно, скажи мне честно: есть ли в России свобода слова?

– Есть. Люди болтают, что хотят. В газетах тоже полный порядок. Вот только мы свободны от свободы слова.

– Как это?

– Ну, например, министр ест детей. Об этом пишут, снимают репортажи. Люди выходят на улицы. А министру плевать. Сидит себе и рассказывает о том, что есть детей это нормально и даже полезно.

– Черт, кажется, у них там полная задница со свободой слова! Берта, представляешь, министры едят детей! – это Луис. Продолжается вечер канадского юмора.

– Типа того. Такие уж мы, русские. Пьем водку, играем на балалайках и едим детей. А ночью спим с медведями. Так теплее.

– Ну а геи? Почему вы ненавидите геев? – не унимался Николас.

– Геи? Ну, некоторые их любят, – ответил я.

– Интересно, кто же?

– Геи, например. Геи любят геев.

Николас фыркнул, снял очки и рванул в туалет.

– Зря ты так: Николас – гей, – сказала Берта.

– Ну а что такого я сказал? Мы же в Берлине! Свобода слова, черт возьми, и разные такие штуки!

– Разные такие штуки! – хихикнул Луис.

Николас так и не вернулся. «Слился», – резюмировала Берта.

В какой-тот момент я понял, что пью один. Луис и Берта танцевали. Уходили курить на улицу. Целовались под Sunday Morning Лу Рида. Луис – профи в таких вещах. Знает, что, как и когда сказать. Не такой уж он и дурак, этот Луис.

Спать мне пришлось в гостиной. Луис любит валяться с девчонками в моей комнате. Там, видите ли, романтичный вид из окна.

Я лежал на диване и читал книжку «Тень и лунные затмения» о том, как Колумб открывал Америку. На Ямайке местные индейцы не хотели делиться едой с голодными мореплавателями. И тогда Колумб, узнав из астрономического альманаха о том, что через пару дней будет лунное затмение, придумал такую штуку. Он сказал индейцам, что отнимет у них луну. Навсегда.

А потом я пустыми глазами смотрел ток-шоу об ожирении. Трехтонная женщина рассказывала о себе: «Понимаете, у меня семь дипломов!»

– Семь дипломов? Когда же ты жрала?

В этот момент из комнаты выползла Берта. Как пишут в дурацких журналах, из одежды на ней были только розовые трусики. Идиотская фраза, конечно, но что-то в ней есть. Нельзя же сказать, что девушка голая, когда она в трусиках? «Полураздетая» – тоже не то. К тому же у Берты действительно были розовые трусики. Розовые трусики, большое сердце и маленькие груди.

– Хе…