Мировой порядок

Где-то в дали послышались стоны задетых ударной волной и треск сломанных деревьев, но я уже был на пепелище.

И всё же…

Я уже давно не боялся так, как сейчас… даже глядя в глаза с бездушной синевой. Кутерьма заливала глаза и в одном порыве оторвала бетонную стену, привалившую моего единственно брата… заменившего даже родную плоть и кровь.

– Евгенич!

Измазанный копотью, братишка едва дышал и не отзывался. Под излюбленной рубашкой сочилось мутное пятно, а ноги напоминали скорее кровавое месиво.

– Потерпи, брат, я рядом…

Руки брала дрожь. Перед глазами стояла лишь бездушная надгробная плита и жуткий холод, от которого нет спасения даже десятки лет спустя, а ночуя на могиле, я понимал это как никто.

Вся сила сизой кутерьмы испарила нараставшую злость, а с нею и бурую ману, со всей искренностью влившись в искромсанное тело. Обугленные куски плоти медленно замерцали мириадами огоньков, пока я на глазах вытягивал соки из мира, воскрешая толщи изорванных мышц. Медленно. Очень медленно воедино сплелись и куски раздавленных ног, а главное…

В глазах на мгновение помутилось, и я едва не выронил из рук его уже бездыханной головы.

Главное, что сто четвёртый мир был жив и ещё не успел воззвать к его душе. Нити из бесконечных точек синевы, покрывали всё пространство вокруг нас и с последним вздохом, словно пенку с молока, нежно ухватили душу брата в свой сизый плен.

– А теперь…

На глазах навернулись слёзы, и я не смог удержаться.

– Прошу, брат… открой глаза.

Шанс был всего ничего. Ничтожный, как и безнадёжно упущенное время, в издёвку надо мной, состарившее брата на порядок быстрее моего, и всё же… я вытянул из мира столько, сколько смог.

И даже впервые вытянул из себя слова, чтобы помолиться.

– Прошу…!

Густой рассол из слёз и копоти жёг глаза. Стекал по щекам и собирался на кончике носа, обдуваемый холодным ветерком, но брат молчал.

И не дышал.

– Прошу… дай сил…

Я не знал, кому молюсь. Может миру, может богу или духам, а может и вовсе этой чёртовой мане, но вокруг был только треск горящих листьев, осыпавшихся огненным дождём под стоны за углом.

– Дай сил его спасти…

Пепел оседал на голову большими хлопьями опаленной резины и дешёвого пластика, наконец, окончательно придавив голову к ледяному лбу брата.

– Дай… сил…

– Жена… давать будет… плакса.

Едва шевеля губами прошептал мне ветер, ещё не убедив в дарованном чуде.

– Со… весть!?

Медленно отстранившись, я осмотрел его лицо, приобрётшее подобие жизни.

– Ну уж точно не твоя жена…

С трудом приподняв руку, Евгенич уронил её мне на грудь сжатым кулаком и отстранился.

– Не дам даже по праздникам, так что не надейся…

Я не удержался. Даже не собирался сдерживаться и просто стиснул его в объятиях, ослеплённо пуча невидящие глаза в густой оседающий смог.

– Ты… жив… живой…

Страх не отпускал, поедая изнутри от одной только мысли, что всё это сон. Такой же реальный, как и под текстурами мирка, но всё же просто сон.

– Твоими молитвами…

Евгенич впервые приобнял меня в ответ.

– Спасибо… давай только в следующий раз встречай с цветами.

Похлопав меня по спине, он отстранился и строго посмотрел в глаза.

– А сейчас, потуши уже, наконец, свой город, милорд… и не забудь про людей.

Только тогда в голове появилось место для чего-то кроме брата. Вокруг и правда было много стонов, а пожар перекидывался всё дальше и дальше.

Я молча вытер с глаз остатки слёз и кивнув, с силой ударил сизым кулаком в землю. Во все стороны тотчас разлетелись сотни молний с живительной синевой, а вслед за ними приутихли и стоны, сменившись на отдалённый гром.

Дождь смыл с лица остатки копоти и позора за проливаемые слёзы. В голове всё ещё гулял ветер, но поймав губами пару маслянистых капель загремевшей грозы, я смог собраться с мыслью.

– Как остальные?

– Мертвы… все наши, кто был на совете.

Сил на грусть уже просто не было. Я знал, что стоило бы их оплакать, но уже просто не мог. Не мог смотреть на крах всего, построенного годами… как и искать Молодого под грудами обломков.

– Тогда нам пора…

Я подал брату руку.

– Куда?

– Думаю, я нашёл способ выйти на Смерть… а это его расплата за то, что сел ему на хвост.

В дали показалась всклокоченная Сьюзи и новая работница, нашедшая для моей услады в столь мрачный день даже цветастое платье.

– Присмотри за девчонками, Евгенич…