Знаки, символы и коды культур Востока и Запада

В Западной Европе и Америке в середине и конце XIX века садово-парковое искусство развивается в условиях многолюдного города. Новые задачи повлекли новые планировочные и объемные элементы в нем. Появились спортивные зоны, зрелищные комплексы, транспортные устройства. Здесь размещаются музеи, оранжереи, небольшие зоосады, музыкальные павильоны, аквариумы, рестораны и т. п. Возник городской общественный парк, потеряв романтическую окраску.

В XX веке появляются сады и парки, которые можно подразделить на три группы. Это частные сады и парки при жилых домах в городах и загородных виллах, общественные сады и парки в городах и других поселениях и загородные парки.

В первой трети XIX века появляются наряду с усадьбами, крестьянскими поселениями, крестьянские промышленные села – фабричные села. Они становятся российской версией города-сада. Правда, это они не соответствуют социально-утопической идее города-сада, родившейся в Европе и пришедшей в Россию много позже. Однако в Европе города-сады (придуманные как противовес большим городам) оказались нежизнеспособными. Таким городам принадлежало будущее. Датируется появление городов-садов в начале XX века. «Город-сад как архитектурно-градостроительная идея, где одновременно с жильем предусматривается комплекс социально-, культурно-бытовых и обслуживающих зданий и общественного парка, где вместо традиционной сплошной застройки применяются свободно стоящие объемы, где допускается живописная планировка, – все это родилось в фабричных селах и промышленных поселках»[143 - Свирида И. Цит. изд., с. 302.]. Практически города-сады родились из усадебной архитектуры второй половины XVIII – начала XX века. Эти идеи получили претворение «при строительстве Магнитогорска, Новокузнецка, Запорожья, Иванова. Новые города рассматриваются в качестве зримого символа социалистической идеи, но в ее марксистско-ленинской версии, хотя именно ее реализацию и стремились предотвратить, насаждая мысль о повсеместном распространении городов-садов… По мере удаления от начала XX века все решительнее рвутся нити, связывавшие город-сад с пейзажным парком усадьбы»[144 - Там же, с. 308.]. По сути города-сады будущего превратились в города-спальни. «От традиционного города город-сад наследует комфорт, интенсивность культурной и общественной жизни. От усадьбы – эстетическое и духовное наслаждение, даваемое жизнью на лоне природы (Д.С. Лихачев: усадьба, связанная с жизнью на лоне природы – феномен эстетический)[145 - Там же, с. 306–307.]».

Нельзя не упомянуть ботанические сады. Есть ботанические сады, экспонирующие преимущественно лекарственные растения. Они продолжают традиции средневековых аптекарских садов. Некоторые ботанические сады коллекционируют только декоративные растения. Распространены ботанические сады, являющиеся учебно-вспомогательными при университетах. Ботанические сады отличаются содержанием своих экспозиций. «Некоторые ботанические сады, преимущественно зарубежные, демонстрируют на своих экспозиционных участках и различные элементы исторических садово-парковых композиций:

сады Плиния, итальянские и т. д. (в Берлине – Далеме, Глезневине – Ирландия). К подобным экспозициям можно отнести и так называемый Шекспировский сад в Бруклинском ботаническом саду (США), воспроизводящий планировку декоративного сада эпохи Шекспира (вторая половина XVI в.)»[146 - Соколов М.П. Ботанические сады. Основа их устройства и планировка. – М.; Л.: Изд – во Акад. наук СССР (Ленингр. отд – ние), 1959, 199 с., с. 15.].

В целом ботанические сады весьма «многообразны и слагаются из изучения вопросов акклиматизации, систематики, географии, физиологии растений и т. д.»[147 - Там же, с. 7.].

Национальные парки также широко распространены в мире и в разных странах мира отличаются друг от друга. Например, в Калифорнийском национальном парке Йосемити (Josemite) природа отражает естественные проявления флоры этого края. Здесь есть водопады. Что поражает в этом парке – широкие асфальтовые магистрали для проезда машин, места для их парковки. Особенность парка в том, что он находится на месте расселения индейцев. И здесь есть вигвам, где проводятся сакральные ритуалы. Кроме того, здесь есть огромный валун – когда-то индейские женщины сидели на этом камне (считается, что сидение здесь придает женскую силу). Сохранилась лунка, где толки зерна. А вот в Сингапурском парке орхидей можно увидеть огромное количество детских площадок. В Сингапуре в каждом музее есть залы для детей, где они могут валяться на выставленных экспонатах, есть даже специальный детский музей. А вот в Финляндии в национальных парках – совсем иная природа. Иные формы взаимодействия с посетителями. Выделены места для пикников, где специально сооружены приспособления для разведения костров, приготовления еды и т. п.

Понятно, что описать все типы садов во всех регионах мира невозможно, однако и из приведенных описаний видно, что в создании садов всегда и везде превалировала целесообразность. «Целесообразное определяется не только соответствием техническим и экономическим возможностям, оно предполагает полноценное разрешение в произведении экологических, идеологических, художественных и утилитарных задач. Эти задачи меняются в зависимости от экономических и социальных условий, господствующего мировоззрения эпохи»[148 - Кохно Б.И. Цит. изд., с. 7.].

Всем известна книга Д.С. Лихачева, выдержавшая несколько изданий[149 - Лихачев Д.С. Поэзия садов. К поэтике садово – парковых стилей. Сад как текст. – М.: «Согласие», ОАО «Типография «Новости», 1998. – 356 с.]. Это энциклопедическое издание, в котором приведен обширный библиографический материал. Поэтому мы старались приводить в основном литературу помимо той, что дана в этой книге. В своей работе Д.С. Лихачев подчеркивает: «Но понятие маньеризма и его отличия от Барокко остались, тем не менее, неясными и до сих пор. Выделить маньеризм в садовом искусстве не удается. Неясными остаются в садовом искусстве и границы между Рококо, Предромантизмом, Сентиментализмом. Такими же неясными они остаются, впрочем, и во многих других искусствах»[150 - Там же, с. 44.]. Дело в том, что Лихачев рассматривал отличия только в европейском садово-парковом искусстве определенного периода. Если рассматривать проблему более объемно, мы увидим, что сады кодируют свою эпоху в целом.

Как известно, код – совокупность знаков и правил, по которым информация представлена для хранения и передачи, а также обработки. Таким образом сады становятся ярким выражением кодов культуры той или иной страны того или иного периода, позволяя «стать свидетелем неожиданного эффекта: простое соположение различных фактов создает представление о самом «тексте» культуры, его словаре, грамматике, его самобытной стилистике»[151 - Пригарина Н.И. Цит. изд., с. 5.].

Семиотика материнской любви

Любовь – одно из самых важных чувств человека. Однако мало кто понимает, что это отнюдь не только спонтанное чувство, которое приходит инстинктивно и никаких усилий для его проявления не нужно. Например, Сати Спивакова так и утверждала в очередном выпуске передачи «Наблюдатель» по каналу «Культура», говоря о подготовке в октябре 2016 года программы «Большая опера». Безусловно, инстинкт лежит в основе появления чувства любви. И это инстинктивное чувство заложено уже в природе животных. Их привязанность диктуется в первую очередь инстинктами. Как правило, у животных, как и у человека, ребенок зарождается в чреве у матери, что рождает особые чувства и эмоции по отношению к своему потомству. Правда, не у всех живых существ. Например, у морских коньков самцы, а не самки вынашивают икринки. И, соответственно, они испытывают именно те чувства, которые становятся основой материнской любви. Но это очень редкий случай в мире живых существ. Впрочем, и человек, который «вышел из царства животных, из инстинктивной адаптации»[152 - Фромм, Эрих. Искусство любить. – М, Издательство АСТ, 2015. – 256 с., с. 23.], также испытывает инстинктивное чувство любви.

Всегда, во всех обществах процессы, связанные с деторождением, сопровождались разного рода ритуалами. Как правило, они носили мистический характер. Д.К. Зеленин, описывая процесс рождения у восточных славян, подчеркивал, что тайна окружала весь процесс рождения, чтобы никто не сглазил – ни старые девы, ни незамужние девушки, ни просто злые люди[153 - Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. – М., 1991, с. 119.]. Это влияло и на выбор места рождения – чаще всего в бане, хлеву или просто в поле. «Так роженица оказывается за порогом этого мира, символически и онтологически исключается из него, погружаясь в результате обращенного внутрь-себя-существования в мир иного, неявного, порядка, существования, которое создает необходимость прислушивания к себе самой и к тому существу, которое получит статус самостояния по окончании совершенного перехода»[154 - Борисов О.С. Глобальные ценности утилитаризма и уклад // Центр – провинция: историко – психологические проблемы. Материалы Всероссийской научной конференции. – СПб, «Нестор», 2001. – 250 с., с. 188.]. Основным помощником женщины была повитуха. Ее деятельность носила также мистический и духовный характер[155 - Рыжикова С.В. Родильная обрядность: от повитухи к домашней акушерке // Пол. Политика. Политкультурность. Гендерные отношения и гендерные системы в прошлом и настоящем. Цит. изд., Т. 1, с. 129–131.].

Мирча Элиаде, комментируя эту особенность ритуалов рождения, повторяющих некоторые особенности рождения у животных, которые для этого ищут укромное место, прячут детенышей, считает, что «мистический экстаз является возвращением в рай, то есть он выражается аннулированием времени и истории (Падения) и возвращением состояния изначального человека»[156 - Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. М., 1996, с. 75.].

Как мы видим, в древней культуре существовала система запретов и обрядов, связанных с материнством, которые представляли собой «в определенном смысле условный код, систему знаков, продиктованных этнографически данной средой и соответствующим историко-культурным пластом, который гарантирует стабильность данного социума, самой культуры»[157 - Рамих В.А. Материнство и культура. (Философско-культурологический анализ). – Ростов-на-Дону. Издательский центр ДГТУ, 1997. 145 с., с. 21.].

Эрих Фромм подчеркивал: «Первый шаг на этом пути (осознании и изучения смысла любви – С.М.) – осознать, что любовь – это искусство, как и сама жизнь. Если мы хотим научиться любить, мы должны действовать так же, как мы действуем, если хотим обучиться любому другому искусству…»[158 - Фромм, Эрих. Искусство любить. Цит. изд., с. 18.]. И далее он продолжает: «Однако помимо изучения теории и практики существует третий фактор, необходимый для того, чтобы стать мастером в любом искусстве: овладение им должно быть главным делом жизни, в мире не должно быть для вас ничего важнее искусства»[159 - Там же, с. 19.].

Каждый человек в своей жизни начинает ощущать чувство одиночества, отъединенность, отчуждение от окружающего мира. И на помощь приходит чувство любви, помогающее преодолеть это страшное и тягостное состояние. Чувство любви помогает присоединиться к какой-либо группе, снимающей эту оторванность от мира. Причем, в разных культурах и в разные эпохи, в разных этнических сообществах это происходит по-разному.

До сих пор речь шла лишь о преодолении человеческой разобщенности. Но люди делятся на мужчин и женщин, создавая необходимость искать единства в соединении с противоположным полом. Однако наука давно уже доказала, что каждый индивид обладает гормонами противоположного пола, правда, с преобладанием тех наборов характеристик, которые свойственны мужскому или женскому полу. И тяготение к противоположному полу несет в себе созидательную функцию. Встречающийся гомосексуализм представляет собой неудачу в достижении этого единства.

В демократических обществах превалирует нонконформизм, в тоталитарных режимах – такое поведение – привилегия лишь немногих героев или мучеников. И все же, «несмотря на это различие, демократические общества демонстрируют всеобъемлющий конформизм. Причина этого состоит в том, что стремление людей к единению требует удовлетворения, и если не находится другого и лучшего пути, тогда стадное послушание делается преобладающим»[160 - Фромм, Эрих. Искусство любить. – М, Издательство АСТ, 2015. – 256 с., с. 33.]. Понятно, что каждый все же хочет быть индивидуальной личностью. Это очень хорошо подметил Эрих Фромм. «Большинство людей даже не осознают своей потребности в подчинении. Они питают иллюзию, будто следуют собственным идеям и склонностям, будто они – индивидуальности и сформировали свои мнения в результате собственных размышлений, и просто случайно получилось так, что их мысли совпадают с мыслями большинства»[161 - Там же, с. 34.]. Вспоминается пресловутое выступление Нины Андреевой «Не могу поступиться своими принципами». Она протестовала против новых идей, захлестнувших общество в годы перестройки. И выступала с позиций партийной охранительной системы, принимая ее постулаты за проявление своей собственной индивидуальности.

При этом все ратуют за равенство людей. Это яснее всего сформулировал Кант: «…ни один человек не должен служить средством достижения цели для другого человека: все люди равны в том, что они – цель, и только цель, и никакие не средства друг для друга»[162 - Там же, с. 36.]. Это особенно ярко проявляется в противопоставлении мужчин и женщин в современном обществе. Как показывал Э. Фромм, «Мужчины и женщины делаются одинаковыми, а не равными как противоположные полюса»[163 - Фромм, Эрих. Искусство любить. – М, Издательство АСТ, 2015. – 256 с., с. 37.]. Неудачи в проявлении своей свободы в современном обществе оборачиваются разного рода негативными последствиями. «Распространенность алкоголизма, наркомании, самоубийств и одержимости сексом в современном западном обществе является симптомом относительной неудачи стадного конформизма»[164 - Там же, с. 39.].

Дело в том, что поиски своей индивидуальности могут получить непосредственное воплощение во всепоглощающей силе любви. «Единение, достигаемое в ходе созидательной деятельности, не является межличностным; единение, достигаемое при оргиастическом слиянии, преходяще; единение, достигаемое благодаря конформизму, является псевдоединением. Таким образом, во всех этих случаях мы находим только частичное решение экзистенциальной проблемы. Полное ее решение заключается в достижении межличностного единения – в слиянии с другим человеком, в любви»[165 - Там же, с. 42.].

Так что же такое чувство любви?

Возможны незрелые формы любви, которые Э. Фромм называет «симбиотическим союзом»[166 - Там же, с. 43.]. Таким симбиотическим союзом являются взаимоотношения между матерью и плодом. Мать и плод взаимосвязаны друг с другом, зависят друг от друга и питают друг друга.

Возможен и психологический симбиоз, когда два тела не связаны друг с другом физически, но именно психологически привязаны друг к другу. В такой взаимосвязи могут быть два типа – пассивный, который приводит к мазохизму, и активный, который приводит к садизму. И в первом, и во втором случае слияние происходит без целостности[167 - Там же, с. 46.].

Возможно достижение зрелой любви. «В отличие от симбиотического союза зрелая любовь – это союз, при котором сохраняется целостность, личность индивидуумов. Это активная сила, действующая в человеке»[168 - Там же, с. 47.]. При этом надо иметь в виду, что зависть, ревность, амбиции, алчность – все это не имеет отношения к любви, так как «любовь может проявляться только в условиях свободы и никогда – в результате принуждения»[169 - Там же, с. 49.].

Эрих Фромм выделяет разные типы любви. Он делит их в зависимости от объекта. Это может быть братская любовь, эротическая любовь, в которой обязательно присутствует избирательность, которой в материнской любви нет. Однако в современном мире мы наблюдаем, что такая любовь – «редкий феномен, и ее место заняло множество форм псевдолюбви, являющихся в действительности формами распада и деградации любви»[170 - Фромм, Эрих. Цит. изд., с. 159.]. И взамен любви приходит жажда получения разного рода удовольствий, развлечений и максимального потребления всевозможных материальных и духовных ценностей.

И в братской, и в эротической любви обязательно присутствует нежность как знаковый характер такой любви. В то же время эротическая любовь может быть неполноценной, когда люди «прекрасно замечают даже незначительные недостатки других и самодовольно не замечают собственных – они всегда заняты тем, чтобы обвинить или исправить кого-то другого»[171 - Там же, с. 192–193.].

Источником любой любви является любовь к себе, в которой знаковыми чертами также являются забота, уважение, ответственность и знание. Без любви к себе невозможна никакая любовь. Однако эгоизм (любовь только к себе) не дает возможности любить других и в итоге приводит к тому, что эгоист оказывается несчастным, лишенным поддержки окружающих. «Эгоизм и любовь к себе не только не идентичны, они на самом деле взаимно противоположны»[172 - Там же, с. 121.].

Конечно же, среди людей распространена любовь к Богу. Здесь следует иметь в виду, что на ранних ступенях развития цивилизации верховными богами были высшие существа, олицетворявшиеся женскими ипостасями. Например, в эпосе о Гильгамеше говорится о богине Аруре, создавшей первого человека, которую называли «Сияющая мать пустоты». В мифах других народов был культ единого женского божества – Великой богини Праматери. Это могли быть шумерская Мирина (шумерская форма Мариенна – «Плодоносящая»), Изида, Иштар[173 - См. об этом: Рамих В.А. Материнство и культура. (Философско – культурологический анализ). – Ростов – на – Дону. Издательский центр ДГТУ, 1997. 145 с., с. 28.]. Это могли быть «Гея, породившая Урана, или Мать Богов Адити, или Кибела, Астарта или просто Ма, Ма-Дивия – мать всего живого, согласно Крито-Микенским надписям»[174 - Там же, с. 20.]. То же мы видим в мифах Китая, Африки. Культы поклонения божественной женщине существовали у ацтеков в доколумбовую эпоху. Божественная мать по их представлениям рождала сына, и это находило отражение в ритуале праздников, посвященных урожаям. В книге японского этнографа Исида Эйитиро «Мать Момотаро» показаны предания и сказки, показывающие культ верований в мать и ребенка божественного происхождения. Такой же мотив божественной матери и ребенка отразился и в религиозных практиках индийских этнических групп, а также в древнеегипетском культе Исиды и ее сына Гора. Культ матери отразился и в верованиях этрусков[175 - См. об этом: Моравицкий Ян. Культ божественных женщин и динамика культа Пресвятой девы Марии в католической традиции // Ритуальное пространство культуры / Материалы Международного форума 26 февраля – 7 марта 2001 г… – СПб., 2001 – 453 с., с. 227.].

Это было проявление матриархата. «Есть основания предполагать, что первоначально богини выполняли функции творения (они были матерями всему космосу, всему миру) задолго до того, как роль создателя приняли на себя боги-мужчины»[176 - Борко Т.И. Мифология «мужского-женского» в сюжетах о происхождении культуры // «Человек», № 3, 2016, с. 74.]. Правда, красота женских мифологических персонажей имела и обратную сторону – их устрашающий образ. «Подобная инверсия в сознании – результат механизма компенсации страха и ужаса перед магической силой женских чар»[177 - Там же, с. 78.]. Т.И. Борко объясняет это тем, что «что создателями мифов являлись мужчины»[178 - Там же, с. 80.]. Кроме того, женщина наделена от природы магическими возможностями. Она обладает природной возможностью к порождению, являясь добытчиком культурных благ из природы, в то время как мужчины вынуждены создавать культуру сами. «Женщины наделены ею (магической силой – С.М.) изначально, по факту своей принадлежности миру природы, а не человеческому миру культуры… То, чем женщина обладает изначально, «от природы», достается мужчинам с большими трудом, героическими усилиями и через преодоление множества препятствий. В компенсацию своей биологической «неполноты», неспособности к произведению потомства, из страха перед женщиной и зависти к ней герои мужчины начинают свою созидательную деятельность в культуре. Мифологическое прочтение позволяет предположить существование этих семантических значений образов богини в ощущениях и сознании древнего человека»[179 - Борко Т.И. Цит. изд., с. 85.]. И с появлением патриархата верховными божествами стали мужчины. Ф. Энгельс это назвал «всемирно-историческим поражением женского пола»[180 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21, с. 60.]. Но при этом патриархат, «начавшись в столь давние времена, сохранял и сохраняет поныне много культурных реликтов матриархата»[181 - Драгунская Л.С. Психоаналитические мотивы в культурологии // «Человек», № 3, 2016, с. 37.].

Одним из показательных и убедительных примеров – известный ученым обряд жертвоприношения богам правителями майя. Во время этого обряда они надрезали пенис и собирали кровь. Эту кровь и подносили небожителям. Процедура эта имела смысл как имитация женской менструальной крови. А сам правитель в то время носил имя «матерь богов». Этим как бы подчеркивалась его женская сущность[182 - См. об этом: Карраско Д. Религия Мезоамерики. Космовидение и ритуальные центры // Религиозные традиции мира. В 2-х т. Т. 1. М., 1996, с. 197. Цит. по: Борко Т. Мифология… с. 83.].

Многие исследователи шаманизма пишут о том, что нередко мужчины-шаманы одевались в женское платье, приобретая женский облик – отращивали волосы, меняли голос, выполняли женские работы[183 - Басилов В.Н. Глазами этнографа. – М.: ИЭА РАН. 1982, с. 157–179; Басилов В.Н. Избранники духов. М., Политиздат, 1984, 206 с.]. Такие же формы характерны были и для скифо-сарматов.

Там прорицатели-энареи имитировали женское поведение[184 - Троицкая Т.Н. Явления травестизма в скифо – сибирском мире // Скифо – сибирский мир. Новосибирск, 1987, с. 59–63.]. Такой ритуальный травестизм Т. Бортко обосновывает тем, что «женщина воспринималась как существо природное, связанное со стихийными неупорядоченными силами хаоса. Мифология свидетельствует о безграничном ужасе перед природой, которая мыслится как стихийная, необузданная магическая сила. Женщины наделены ею изначально, по факту своей принадлежности миру природы, а не человеческому миру культуры»[185 - Борко Т.И. Цит. изд., с. 84–85.].

Женские культы Средиземноморья получили в дальнейшем отражение в христианском культе Пресвятой Девы Марии. В ее культе в настоящее время особое внимание уделяется материнскому аспекту ее личности[186 - Моравицкий Ян. Культ божественных женщин и динамика культа Пресвятой Девы Марии в католической традиции. Цит. изд., с. 228.]. Следует все же знать, что при «современном религиозном брожении вера в Бога трансформировалась в психологическое приспособление, помогающее лучше преуспеть в конкурентной борьбе»[187 - Фромм, Эрих. Искусство любить. Цит. изд., с. 200.].

Как бы то ни было, многие ученые сегодня настаивают на том, что патриархатные формы культуры себя исчерпали. В современном мире заметна тенденция к формированию биархатной культуры, где главенствуют оба пола[188 - Рюриков Ю.Б. По закону Тезея // Новый мир,1986, № 7, с. 180.]. Проявлением этой биархатной модели может служить тот факт, что сегодня оба родителя включаются в воспитание ребенка, даже если они развелись. «В том, какие ролевые модели предлагают родители детям – можно увидеть новые реалии: выборность ролей, их гибкость. Немало примеров и традиционного распределения ролей – но как результат сознательного выбора матери и отца, при существенном сближении и взаимном дополнении материнских и отцовских ролей вплоть до их взаимозаменяемости»[189 - Золотухина М.В. Материнство vs отцовство: семейные установки и практики в США // Женская истории и современные гендерные роли: переосмысливая прошлое, задумываясь о будущем: Материалы Третьей международной научной конференции РАИЖИ и ИЭА и РАН. 1–3 ноября 2010 г., Череповец. – М.: ИЭА РАН, 2010. Т. 2. – 476 с., с. 377.].

Во всех религиях заложена идея выбора правильного пути, правильных поступков. А это ведет к терпимости, стремлению завоевать любовь Бога-отца. Правда, женские аспекты не исключаются полностью из пантеона Богов. И в этом заложена необходимость в материнской любви.

Любить – это, прежде всего, давать, а не брать. Мы же часто считаем наоборот. «Отдавать – значит в высшей степени проявлять свою состоятельность. В самом этом акте я проявляю свою силу, свое богатство, свою власть… ?Давать? приносит больше радости, чем ?получать?, не потому, что это – лишение, а потому, что этим актом я подтверждаю тот факт, что я жив»[190 - Фромм, Эрих. Искусство любить. Цит. изд., с. 51, 52.].

Давать может только тот, кто богат. Тот, кто много отдает, тот богат. А вот скупец, который не может расстаться ни с чем, оказывается в итоге бедным. Возможность отдавать в конечном итоге может приносить радость (и приносит ее тем, кто любит людей, кто по натуре широк и щедр).

Все эти особенности и нюансы любви приводят Эриха Фромма к выводу о том, что для любви во всех ее формах присущи забота, ответственность, уважение и понимание. Он считает эти качества базовыми элементами для всех видов и форм любви[191 - Там же, с. 57.]. И они становятся знаковыми характеристиками любви, ее семантическими проявлениями.

Мы показали разные формы любви. Но главное ее проявление – материнская любовь. И именно в материнской любви наиболее наглядно проявляются все ее семиотические, знаковые проявления. Вот почему уже в античности возник День почитания матери, который был связан с древнегреческим культом матери и проводились официальные мистерии с обрядами в честь Кибелы, или Реи, Великой матери богов. Именно тогда устраивались Мартовские иды. И в дальнейшем чествование женщины-матери получило распространение. В Великобритании с XVII по XIX века отмечалось «Материнское воскресенье», которое праздновалось во второе воскресенье Великого поста по всей стране. В США возникла традиция отмечать День матери в 1872 году. В 1914 году Вудро Вильсон – президент США объявил второе воскресенье мая национальным праздником всех матерей Америки. Вскоре этот праздник объявили еще 23 страны. В этот день принято носить на одежде цветок гвоздики – цветной, если мать жива, белой – если ушла из жизни. День матери отмечают во многих странах мира. У нас в стране День матери был учрежден в 1998 году и отмечается в последнее ноябрьское воскресенье. Следует также упомянуть о том, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года, в канун 20-летия Победы в Великой Отечественной войне, Международный день 8 марта был объявлен нерабочим днем «в ознаменование выдающихся заслуг советских женщин в коммунистическом строительстве, в защите Родины в годы Великой Отечественной войны, их героизма и самоотверженности на фронте и в тылу, а также отмечая большой вклад женщин в укрепление дружбы между народами и борьбу за мир»[192 - Ведомости Верховного Совета СССР. 28 апреля. 1965. № 17 (1260).]. Правда, результат оказался прямо противоположным ожидаемому. Верно пишет об этом Н.Н. Козлова: «Девальвация политического содержания праздника укрепила его популярность в советском обществе. Можно согласиться с М.М. Жванецким, что 8 марта стал днем «мужской расплаты». В этот день мужчины как частные лица и мужчины как правящий класс «извинялись» за те формы гендерной дискриминации, которое породило советское государство… 8 марта является и выражением гендерного убожества, и протестом против этого убожества»[193 - Козлова Н. Н. Международный женский день 8 марта как фактор конструирования советской гендерной системы // Женская истории и современные гендерные роли: переосмысливая прошлое, задумываясь о будущем: Материалы Третьей международной научной конференции РАИЖИ и ИЭА и РАН. 1–3 ноября 2010 г., Череповец. – М.: ИЭА РАН, 2010. Т. 2. – 476 с., с. 315, 316.].

Забота как форма проявления любви наиболее очевидна, видна по отношению матери к ребенку. Любая мать понимает, что для ребенка важна ее забота, в противном случае он погибнет. Эта материнская любовь заложена «в реальных биологических условиях беременности, вынашивания, родов и кормления грудью, что только сложные социальные условия могут подавить их»[194 - Мид М. Культура и мир детства. – М., Наука, 1988, с. 314.]. Поэтому между новорожденным и матерью существует физиологическая связь. Однако в дальнейшем забота становится долгом. Маргарет Мид изучала три папуасских племени и обнаружила, что, в зависимости от социального структурирования общества, половые роли мужчины и женщины могут быть изменены: мужчины ведут себя как женщины, а женщины – как мужчины[195 - Кон И. Маргарет Мид и этнография детства // Культура и мир детства. С. 411.]. И мужчины в состоянии проявлять материнские особенности любви, в то время как женщины могут быть их лишены. «Никакие заверения в любви не покажутся нам искренними, если мы заметим недостаток заботы…»[196 - Фромм, Эрих. Искусство любить. Цит. изд., с. 57.]. Действительно, Эрих Фромм прав, когда пишет: «Любовь есть активная озабоченность жизнью и благополучием того, кого мы любим»[197 - Там же, с. 58.]. Заботиться о ближних – задача любящего их. В картине В. Хотиненко «Поп» (2010) попадья (которую блестяще сыграла Нина Усатова) с неохотой принимает лишившихся опеки детей, которых приводит в дом ее муж во время войны. Но мы понимаем, что это связано именно с ее стремлением к заботе о них. Во время войны прокормить такую ораву детей – задача отнюдь не легкая. И движет ею любовь к ним. Когда она почувствовал, что заразилась тифом, она уходит в лес, бросая детей. И это тоже проявление материнской любви, чтобы не дать детям заболеть. Эта забота превышает все остальные: «забота как неоплаченный ?труд любви? – может быть адресована детям, больным членам семьи, животным, людям с ограниченными возможностями. Такая забота делает ее исполнителя неконкурентоспособным в современной рыночной ситуации по сравнению с теми, кто не выполняет обязанности по заботе… пенальти заботы приходится именно на матерей»[198 - Здравомыслова Е. Пенальти заботы и гендерные конфликты хорошего родительства // Пол. Политика. Политкультурность. Гендерные отношения и гендерные системы в прошлом и настоящем: Материалы Седьмой международной научной конференции РАИЖИ и ИЭА РАН, 9-12 октября 2014 г., г. Рязань: в 2-томах, М.: ИЭА РАН, 2014. Т. 2. – 706 с., с.400.].

Когда мы говорим о женщине-матери в современную эпоху, то ученые выделяют 4 типа таких женщин: «домашние женщины», «труженицы», «карьеристки» и «отчаявшиеся»[199 - Женщина новой России. Какая она? Как живет? К чему стремится? – М.: Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2002. – 168 с., с. 13.]. Понятно, что в каждом конкретном случае проявить любовь по отношению к ребенку возможности у всех неодинаковы. При этом «дети для россиянок – это не только неотъемлемая часть жизни самой женщины, но и необходимое «связующее звено» отношений мужчины и женщины в семье в целом»[200 - Там же, с. 52.]. Как правило, они стремятся дать детям в первую очередь хорошее образование и уберечь от наркотиков[201 - Там же, с. 58.]. Любопытно, что в трудах женщин на эту тему взгляды расходятся со взглядами мужчин, которые считают, что потребность в детях – основная черта личности женщины[202 - Пушкарева Н.Л. Изучение истории русского материнства в отечественной историографии советского и постсоветского времени // Материнство и детство в России XVIII–XXI вв.: Сборник научных статей. В 2–х ч., ГОУВПО «МГУС», – М., 2006. – Ч. II. – 248 с., с. 116.], истинное предназначение женщины ограничено семьей и домом. В качестве примеров можно привести публицистику В. Крупина, В. Беляева, В. Распутина, который писал: «Окормление семьи, оприятие мужа, воспитание детей, добрососедствование – вот круг ее забот»[203 - Рамих В.А. Материнство и культура. (Философско – культурологический анализ). – Ростов – на – Дону. Издательский центр ДГТУ, 1997. 145 с., с. 9.]. На самом деле это, конечно не так. В статье Н.Л. Пушкаревой приводится пример русских колыбельных песен с пожеланием смерти своим детям. Она приводит слова Р.П. Нарциссова: «Материнство эволюционирует с развитием человечества. Материнство женщины имеет меньше общего с материнским инстинктом, чем любовь – с половым»… Тем самым даже он, медик, подчеркивал большее значение социальных, а не природных и физиологических связей»[204 - Пушкарева Н.Л. Изучение истории русского материнства в отечественной историографии советского и постсоветского времени, Цит. изд., с. 118.]. Современные ученые подчеркивают социальную детерминанту в проявлении материнской любви, которая все больше возрастает. Вот откуда мы видим довольно частый отказ современных женщин от материнства.

Интересный анализ отношения матери к своему ребенку предприняла Т.О. Новикова на основе изучения изображений младенцев в современных глянцевых журналах. Мальчики становятся героями фотографий в два раза чаще, чем девочки. Младенцы изображаются старше полугода. По мере взросления его чаще фотографируют, и он меньше требует заботы. Одежда становится определенным знаком, в котором кодируется роль и место ребенка в социуме. Забота о нем возлагается на плечи матери. Он – как живая кукла, которая украшает жизнь. В итоге автор приходит к выводу, «что «глянцевый» младенец выступает в них как некий идеал, лишенный какой бы то ни было индивидуальности, не включенный в какой-либо контекст, существующий параллельно социальной реальности, но сулящий безусловную радость и счастье»[205 - Новикова Т.О. «Глянцевый» младенец // «Человек», № 3, 2016, с. 137–144.].

Эрих Фромм подчеркивает, что любовь и труд неразделимы. «Человек любит то, ради чего трудится, и трудится для того, кого любит[206 - Фромм, Эрих. Искусство любить. Цит. изд., с. 59.]». Однако в советском обществе это имело довольно негативные последствия: «власть женщин в публичной сфере имела тесную связь с властью приватной, ее полномочия были связаны с функцией заботы, ухода, то есть ролью матери или хозяйки. Несмотря на декларируемое равенство, для женщин получение награды главным образом увеличивало нагрузку – новых обязанностей оказывалось больше, чем реальных привилегий. В отличие от мужчин, у женщин практически не происходит ?продвижения? по партийной линии»[207 - Степина М.С. Гендерный контракт «работающая мать» в позднесоветский период в биографиях Героинь Социалистического Труда и на страницах журнала «Работница» 1976–1985 гг. // Пол. Политика. Политкультурность. Гендерные отношения и гендерные системы в прошлом и настоящем: Материалы Седьмой международной научной конференции РАИЖИ и ИЭА РАН, 9-12 октября 2014 г., г. Рязань: в 2-томах, М.: ИЭА РАН, 2014. Т. 2. – 706 с., с. 598.].

Следующая составляющая характеристика любви и ее семиотическое проявление – ответственность. Вместе с тем ответственность может помешать самореализации родителей: «ответственность за благополучие детей заставляет родителей принимать решения по поводу места жительства, проведения досуга, вида занятости. Родители игнорируют определенные возможности самореализации, делая выбор в пользу детей, и эти решения также являются частью пенальти заботы»[208 - Здравомыслова Е. Пенальти заботы и гендерные конфликты хорошего родительства… Цит. изд., с. 401.].

В фильме Клинта Иствуда «Подмена» (2008) матери возвращают вместо пропавшего сына другого мальчика. Так как она доказывает, что это не ее сын, ее отправляют в психиатрическую больницу. Там ее заставляют признать сыном приведенного ей ребенка. Увидев, что такое электрический шок, она идет на то, чтобы ее таким образом истязали, но из любви к ребенку не предает его ложным признанием. В другом фильме – «Филомена», также на основе реальных событий, мать ищет отобранного у нее ребенка в течение 50 лет.

Вместе с тем, все мы понимаем, что сродство со своим ребенком женщина начинает чувствовать уже в процессе беременности – когда «закладывается чувство «сродненности» с собственным ребенком»[209 - Пушкарева Н.Л. Изучение истории русского материнства в отечественной историографии советского и постсоветского времени. Цит. изд., с. 120.].

Ответственность и уважение – неразделимы. В случае материнской любви это уважение заключается в том, чтобы дать своему ребенку развиваться так, чтобы он смог добиться независимости, и когда он сможет быть самостоятельным, не мешать ему, не заставлять подчиняться или чувствовать себя обязанным по отношению к матери. В этом истинная любовь матери. К сожалению, очень часто мы видим, что довольно широко распространено мнение, что человек обязан своим родителям. Между тем, любовь – это дитя свободы. Дитя, даже если оно уже великовозрастное, нельзя заставлять делать что-либо в благодарность за любовь матери. «Уважать человека невозможно, не понимая его, забота и ответственность слепы, когда нет понимания, а понимание невозможно, когда нет искренней заботы»[210 - Фромм, Эрих. Искусство любить. Цит. изд., с. 62.]. Как-то мне пришлось разговориться с одной очень мудрой матерью подростка. В то время очень модно было среди них стремление выразить себя в образе панка, как бы протестуя против существующего истеблишмента на советский лад. И вот сын этой женщины, отнюдь не обремененной широким образованием, объявил матери, что он должен сделать себе «ирокез». И мать, несмотря на отсутствие широких знаний (она работала рабочей на фабрике), но обладая широтой понимания своего ребенка, зная, что ему надо быть в среде своих сверстником не изгоем, выполняя все требования его референтной группы, предложила мальчику следующее. Она принесла ему лак для волос и посоветовала сделать этот гребень из волос не тем, чтобы срезать необходимое их количество, а сформировать с помощью лака. Когда же надо будет идти в школу, где такая прическа могла вызвать неприятные последствия, смыть лак и привести свой вид в принятые нормы советской школы. Мальчик был в восторге. Да и я тоже восхитилась этим поступком женщины, ее тактом и пониманием того, что в данной ситуации мать с уважением отнеслась к потребностям своего сына.

Далее, Э. Фромм связывает понимание и уважение с желанием узнать «секрет человека», проникнуть в его сокровенное ядро. Это жгучее желание узнать сущность личности нередко заставляет любимое существо страдать, вынуждая выдать свой секрет. Но истинная любовь никогда не пойдет на это. «Любовь – единственный способ познания, который в процессе соединения дает ответ на поставленный вопрос. Только любя, отдавая себя, проникая в другого человека, я нахожу себя, открываю себя и нас обоих, открываю человека»[211 - Фромм, Эрих. Искусство любить. Цит. изд., с. 65–66.]. Такое открытие связано с интеллектуальными усилиями и психологическими знаниями.

«Забота, ответственность, уважение и знание взаимно независимы. Они представляют собой комплекс установок, которые обнаруживаются у зрелой личности – личности, плодотворно развивающей свои способности, желающей иметь то, ради чего она трудится, отказавшейся от нарциссических мечтаний о всеведении и всемогуществе, обретшей смирение, основанное на внутренней силе, которую может даровать только истинно созидательная активность»[212 - Там же, с. 68.].