Отчаянный холостяк

– Зависит от командира корабля. Я видел, как матросов пороли на некоторых судах, а на других телесные наказания вообще не применялись.

Торн определенно нащупал тему, интересную для майора, потому что они вдвоем стали обсуждать отношение к морякам на военных кораблях, сражения, в которых участвовал майор Вулф, и самые разные военные темы, которые интересуют мужчин.

При других обстоятельствах Гвин тоже заинтересовалась бы этим разговором. Однако в этот день она слушала вполуха и не могла сосредоточиться ни на чем, кроме своего облегчения. Беды удалось избежать.

Но насколько? Что, если мама вспомнит еще что-то из прошлого Гвин, что заставит ее врать? Или теперь мама наконец удовлетворена, поскольку высказала свое мнение?

Представление Гвин высшему обществу будет определенно сопряжено с гораздо большим количеством угроз и опасностей, чем она ожидала. Потому что меньше всего на свете ей хотелось, чтобы майор Вулф – или кто-то из ее семьи – узнал правду о ее прошлом с Лайонелом Мэлетом.

Глава 5

Они останавливались каждый час, чтобы поменять лошадей, и время от времени одна или другая дама выходила из кареты по зову природы. Но стоянки были слишком короткими для того, чтобы Джошуа мог сам выйти из кареты и разработать больную ногу. При обычных обстоятельствах ему бы это не потребовалось, пока они не остановились бы на ночлег, – если бы он мог ее полностью вытянуть и избежать судорог.

Но, к сожалению, вытянуть ногу полностью было невозможно, пока он сидел напротив леди Гвин. Он не мог себе позволить засунуть сапог под элегантное зеленое платье, в котором она отправилась в путешествие. Для начала он не хотел его испачкать, как и плащ, надетый поверх платья и очень дорогой по виду. С другой стороны, даже если она все правильно поймет, Джошуа опасался, что его собственное воображение начнет усиленно работать, и он будет представлять запретные места у нее под юбкой, стоит только одному его сапогу оказаться там.

Если бы Джошуа запустил сапог под юбку своей тети, она, вероятно, не стала бы возражать против такого вторжения в ее личное пространство. Но как бы Джошуа ни пытался устроиться напротив тети, у него ничего не получалось, и он каждый раз оказывался напротив леди Гвин. За этим стояли или его тетя, или Торнсток, или оба. Он не думал, что леди Гвин имела какое-то отношение к такой рассадке в карете. И вообще она молчала с тех пор, как они с Торнстоком стали обсуждать военные темы.

Через некоторое время леди Гвин заснула. И только тогда Джошуа осмелился протянуть ногу вперед так, чтобы его сапог оказался у нее под юбкой. Но было уже слишком поздно. Так что, когда они остановились перед гостиницей «Золотой дуб», Джошуа практически выпрыгнул из кареты, желая поскорее выбраться из тесного пространства. Сейчас ему хотелось только прогуляться, чтобы вернуть ноге чувствительность, потом вкусно поесть, выпить стаканчик бренди и посидеть перед горящим камином, поставив больную ногу в ведро с горячей водой, чтобы стопа и икра наконец отошли.

Джошуа радовался, что при желании он сможет все это проделать в одиночестве, потому что герцог снял для него отдельный номер и сообщил ему об этом заранее. Определенно быть «героем войны» неплохо, это дает кое-какие преимущества.

– Куда ты собралась, Гвин? – спросила тетя, а он услышал.

– Прогуляться, мама. Мне нужно немного подышать свежим воздухом. Я ненадолго.

Проклятье! Эта женщина прямо в эти минуты уже шла через двор в своем дорогом плаще и шляпке, направляясь с территории гостиницы к арке, сквозь которую они только что въехали во двор. Торнсток провожал тетю Лидию в гостиницу, а услышав сестру, остановился и быстро кивнул Джошуа. Было очевидно, что работа Джошуа в качестве телохранителя начиналась прямо сейчас.

Он с трудом удержался, чтобы не выругаться, изменил курс и последовал за молодой женщиной.

– Леди Гвин! – крикнул он.

Она остановилась, чтобы оглянуться, и явно удивилась.

– От вас не требуется меня сопровождать, майор. Я уверена, что вы сейчас не меньше, чем Торн, хотите выпить кружечку эля.

– Вам нельзя ходить по незнакомому городу без сопровождения.

– Почему нет? – Она развернулась, чтобы продолжить путь. – Я постоянно гуляю в одиночестве за городом. И сейчас еще даже не стемнело.

– Вскоре стемнеет. – Джошуа догнал ее. – В любом случае, независимо от того, темно сейчас или нет, Мэлет мог ехать за нами на всем пути от поместья и ждать как раз такой возможности, чтобы вас похитить.

– Сомневаюсь. Он… – Она замолчала, словно поняв, что собирается сказать какую-то глупость. Затем она поплотнее запахнула плащ вокруг себя. – Хорошо. Но я собираюсь посмотреть церковь Святой Марии Великой и вернусь в гостиницу только после этого. Вы уверены, что хотите идти так далеко? Прогулка со мной не… м-м-м… будет слишком болезненной для вашей ноги?

Джошуа задумался, стоит ли говорить правду, и наконец решил, что ничего не добьется, если будет врать.

– Для меня болезненна не ходьба. Для меня трудно подолгу ездить в карете. Ногу начинают сводить судороги, если я долго сижу на одном месте и не двигаюсь.

– О боже! – Казалось, что леди Гвин искренне расстроена. – Я не знала. Мы можем что-нибудь сделать, чтобы хоть как-то вам помочь?

«Позволить мне завтра засунуть ногу вам под юбку так далеко, как я посмею. Взять мою ногу вашими красивыми ручками сегодня вечером и массировать ее, пока я не засну».

Проклятье!

– Нет, – резко ответил он. – Я привык к этим проблемам.

– Надеюсь, вы скажете нам, если мы хоть как-то можем облегчить ваше путешествие. Чтобы вам было лучше.

– Скажу. – Пора было менять тему, пока образ того, как она делает ему «лучше» несколькими способами, не вынудил его думать о совсем неразумных вещах. Хватит этих похотливых и сладострастных мыслей! – Меня интересует один вопрос. Что именно ваш брат сделал или сказал этому Хейзелхерсту, если он предпочел сбежать на войну, вместо того чтобы жениться на вас?

– Во-первых, не факт, что Хейзелхерст женился бы на мне, даже если бы остался.

– А вы тогда не были наследницей?

– Была.

– В таком случае он бы на вас женился. – Как только слова вылетели у него изо рта, Джошуа понял, что они звучат очень оскорбительно. – Боже, я не…

– Для вашего сведения: я не имела в виду, что он мог бы решить не жениться на мне, – заявила леди Гвин, чеканя каждое слово. – Я имела в виду, что это я могла бы решить не выходить замуж за него.

– Конечно! Простите меня, леди Гвин. Когда речь идет о браке и сердечных делах, я обычно бываю циничен. И мой цинизм окрашивает каждое слово, вылетающее у меня изо рта.

Ответом ему было молчание.

Джошуа предпринял еще одну попытку.

– Само собой разумеется, что вы можете выбирать мужчин из массы желающих, но я подумал, что любого мужчину, который не женится на такой красивой и воспитанной женщине, как вы, можно считать только идиотом, в особенности раз речь еще идет и о богатом приданом. Поскольку вы с братом дали ясно понять, что этому Хейзелхерсту не хватило ума, или Господь не дал его ему…

– О, прекратите, майор. Я не так ранима, чтобы реагировать на всю эту чушь. Я сразу могу определить, если кто-то пытается мне льстить.

Это поразило его. Хотя леди Гвин говорила желчным тоном, определенно она не выглядела оскорбленной, и по голосу это не чувствовалось. Уже плохо, что Джошуа чуть было не захлебнулся от избытка чувств к женщине, для которой комплименты, вероятно, были чем-то в порядке вещей, и Джошуа точно не собирался признавать, что имел в виду каждое слово из этой «чуши».

Какое-то время они шли в молчании, миновали каретный двор и конюшни рядом с ним, а потом вышли на главную улицу Кембриджа. Их гостиница находилась в менее населенной части города, поэтому они большую часть своей прогулки не встречали никаких людей.

Джошуа понял, почему леди Гвин так беспокоилась, выдержит ли его нога эту прогулку, но ведь он каждый день проходил большие расстояния по территории поместья. Просто ему приходилось идти медленнее, чем ходит большинство людей.

Они вошли в часть города, где находились университетские здания. Двое мужчин разгружали ящики с повозки, которая стояла перед таверной. Мужчины смеялись и шутили, когда вдвоем несли один из ящиков внутрь. Это была идиллическая картина. Подобное могло происходить в любом месте, в любом городе Англии.

Джошуа с леди Гвин только что прошли мимо повозки, и вдруг у них за спиной раздался дикий грохот.

Этот звук будто катапультировал Джошуа назад в прошлое, на палубу «Амфиона», где пушечные ядра срывали оснастку и врезались в людей… Сработал инстинкт – он припал к земле, выхватил из кармана свое морское ружье с ударно-кремневым замком и взвел его. И только через несколько секунд он понял, что открылась крышка одного из ящиков, и он услышал звук, создаваемый оловянными кружками, которые с грохотом падали из него на мостовую.

Двое мужчин, уронивших ящик, замерли на месте при виде нацеленного на них оружия. Джошуа тоже замер, он был дезориентирован.

Внезапно он почувствовал, как рука леди Гвин опустилась на его собственную.

– Я думаю, что сейчас нет необходимости стрелять, – тихо сказала она.

Ему стало очень стыдно, болезненно стыдно. Проклятье, что же он делает-то?