Отчаянный холостяк

Вот что это такое, когда тебя целуют по-настоящему. Гвин меньше всего ожидала этого от Джошуа.

В следующее мгновение он прижал ее к стене здания, бросил свою трость, чтобы обнимать ее уже двумя руками и держаться за нее ими. Почему то, что он сделал, почему это прижимание ее к стене заставило ее расслабиться? А она чувствовала себя мягкой, как масло, растекающееся по стене каретного двора. Она таяла.

Гвин не знала, почему это чувствовала, и ее это не волновало. Она просто хотела продолжения, хотела еще. Поцелуи Джошуа были великолепным пиром, которым она наслаждалась, это было блюдо, которое она ела с жадностью. Поразительная мягкость его рта контрастировала с жесткостью щетины у него на челюсти, которая царапала ее кожу.

Первые яростные движения его языка теперь стали более медленными и мягкими. Они стали соблазняющими и искушающими, отчего Гвин почувствовала слабость в ногах, колени подкашивались. Она держалась за шею Джошуа так, как облако может держаться за гору. Одна его рука переместилась ей под плащ на ребра, затем стала скользить вверх и вниз медленно и приятно, отчего по ее нервным окончаниям побежали самые разнообразные ощущения. Каскад ощущений! Гвин хотела, чтобы Джошуа коснулся ее и в других местах, более интимных.

Боже, этот мужчина знал, как целовать женщину, как держать женщину. Как неожиданно и как восхитительно!

Так что, когда наконец Джошуа от нее оторвался, Гвин почувствовала острое разочарование. Оно просто огнем горело у нее в горле. Он внимательно осматривал ее лицо в сумерках, которые, к счастью, скрывали их обоих от всех людей, находившихся рядом с гостиницей.

– Он ушел, да? – выдохнул Джошуа.

Ее мозг был так затуманен наслаждением, которое она только что испытала, что Гвин чуть не спросила: «Кто?», но вовремя взяла себя в руки.

Гвин осмотрела дорогу за ними.

– Боюсь, что да, – сказала она, надеясь, что Джошуа не заметит, как дрожит ее голос.

– Проклятье! – Он нахмурился и смотрел на теперь пустую дорогу. – Я увлекся… Я забыл… – Джошуа наклонился, чтобы поднять трость. – Не важно. Я упустил свой шанс.

– Какой шанс?

– Проследить за ним.

– О, да. Правильно.

Гвин прилагала усилия, чтобы не показать ему, как ее обижают его слова и его злость. Как дура, она думала, что их поцелуй что-нибудь для него значит. Ей следовало знать, что это не так. Это же майор Вулф, для которого все происходящее – это только морская операция, даже грохот падающих на мостовую оловянных кружек. Их поцелуй был всего лишь средством достижения цели.

Нет, так она не могла ошибиться, если говорить про то, какой эффект она производила на него. Гвин достаточно часто целовали в прошлом, так что она могла отличить настоящий поцелуй от притворства. У них был настоящий поцелуй. А то, что Джошуа перешел от касания губами к глубокому поцелую и ласкал ее…

Это говорило о многом. Как и то, как он сейчас избегал встречаться с ней глазами.

– Подождите здесь, пока я схожу на каретный двор и попытаюсь понять, что же этот тип сделал с каретой вашего брата.

Гвин нахмурилась. Было очевидно, что Джошуа не собирался обсуждать их поцелуй или то, что он мог значить. Он явно не собирался ее целовать, вообще не собирался, даже несмотря на то, что он ответил с радостью, когда они уже целовались, и она показала, что можно зайти дальше. Она очень рано узнала, что мужчины такие. Они могут получить удовольствие от поцелуя, который для них ничего не значит. Так определенно было в случае Лайонела.

Хорошо. Если Джошуа хочет игнорировать их страстный поцелуй, она тоже притворится, что ничего не случилось. Но она не позволит ему себе что-либо приказывать.

– Вы, Джошуа, любите командовать не меньше, чем я, но я – не из ваших солдат, которым можно отдавать приказы. Я пойду на каретный двор вместе с вами. – Судя по выражению его лица, он собирался возразить, поэтому Гвин тут же добавила: – Никто не увидит. После всех усилий, которые мы приложили, чтобы с самого начала не показывать ему, что мы за ним следим, я заслуживаю знать, что он сделал.

Получил, майор Я-Держу-Все-Под-Контролем Вулф? Она тоже способна вести себя так, будто их поцелуй совершенно ничего не значил.

Его глаза блестели, когда он смотрел на нее в свете поднимающейся луны.

– Хорошо, пойдемте.

Он развернулся на каблуке и первым вошел на каретный двор.

– Наш кучер держит кремень и свечи, чтобы зажигать лампы в карете, в ящике под козлами, – сообщила Гвин, следуя за Джошуа.

– А вы это откуда знаете, черт побери? – спросил Джошуа.

Гвин пожала плечами:

– Вы замечаете опасности, которые могут угрожать. Я отмечаю для себя места, куда слуги убирают вещи, которые мне самой могут когда-нибудь понадобиться.

Джошуа покачал головой, словно не понимал смысла этого, затем попытался открыть ящик, о котором она говорила. Он не поддавался, Джошуа потянул сильнее – и козлы, передние колеса, фактически вся эта часть экипажа как-то странно затряслась.

– Подождите минутку, – сказал он, подозрительно оглядывая конструкцию. – Кажется, я понимаю, что сделал этот тип. – Джошуа осмотрел болты, которыми козлы крепились к карете. – Да разрази его гром! Он ослабил болты так, чтобы это сиденье отвалилось, как только карета начнет движение на достаточно высокой скорости.

– Это ужасно! – воскликнула шокированная Гвин.

– Не просто ужасно, а еще и опасно. – Джошуа порылся в ящике под козлами и нашел там инструменты. – Если бы козлы отвалились, то вместе с ними свалился бы и кучер, лошади испугались бы и стали неуправляемыми. Мы, скорее всего, оказались бы в незавидном положении, как бывает, если лошади вдруг понесли карету с пассажирами.

Джошуа нашел отвертку и надежно прикрутил все болты.

– Но теперь, после того как вы обнаружили, что он сделал, все будет в порядке?

– Как сказать. Все зависит от обстоятельств. – Джошуа вернул отвертку в коробку с другими инструментами, а коробку убрал назад в ящик под козлами. – Предполагаю, что этот негодяй надеялся использовать свой шанс в суматохе и выкрасть вас.

У нее холодок пробежал по спине.

– Значит, вы считаете, что за всем этим стоит мистер Мэлет?

Джошуа отряхнул руки.

– Если только не какой-нибудь разбойник с большой дороги, который решил ограбить Торнстока. Герцогу сложно остаться незамеченным во время путешествия. А преступники не дремлют.

– Что вы считаете более вероятным?

Глядя ей прямо в глаза, Джошуа пожал плечами.

– Думаю, что это Мэлет, раз он все еще хочет вас похитить.

Лайонел не хотел ее похищать. Он сам ей сказал, что не собирается этого делать, и объяснил почему. Но он может надеяться ограбить Торна, отомстить ее семье за то, что считал пренебрежительным и неуважительным отношением к нему самому. Или, не исключено, он решил, что так быстрее доберется до денег.

– В любом случае сегодня вечером мы сделали все, что могли, – объявил Джошуа. – Но я думаю, что завтра сам поеду на козлах вместе с кучером на тот случай, если этот негодяй все-таки из разбойников с большой дороги и будет поджидать нас с друзьями.

– Я думала, что разбойники с большой дороги в наши дни уже перевелись.

– Нет, встречаются еще, но очень редко. Именно поэтому я и склонен думать, что это все было задумало Мэлетом, чтобы вас похитить.

– Но откуда ему знать, когда карета сломается?

– Он бы за нами поехал. Кстати, и кто-то из разбойников тоже. В любом случае мое морское семизарядное ружье будет наизготове. А ваш брат будет рядом с вами в карете. Вам ничего не угрожает.

Гвин скрыла свое разочарование. Она с нетерпением ждала завтрашнего дня, чтобы снова путешествовать рядом с ним в ограниченном пространстве. Это дало бы ей возможность расспросить Джошуа о его прошлом – как его ранило, была ли у него когда-нибудь любимая девушка, почему он стал таким мрачным и хмурым, и склонным к внезапным приступам гнева.