Залес. Противостояние

На первом этаже леди пропустила гостиную, которую служанка и так видела, сразу отвела её на кухню.

– Готовить тебе не придётся. Но, возможно, кухарке понадобится твоя помощь, будь готова.

– А где кухарка?

– Понятия не имею. Господин Хеуд нанял её вчера, уволив предыдущую. Она не будет здесь жить. Поэтому в её отсутствие сервировка стола и мытьё посуды на тебе.

Прекрасно. Осталось узнать, что такое сервировка стола, и с чем её едят. Наяда закатила глаза, пока леди Эванлин этого не видела.

Столовая в серых тонах напоминала хорошо обставленную камеру пыток. Длинный стол, сдвинутый к окну с человеческий рост, и десять весьма безвкусных стульев с мягкими спинками. Наяда не сильно представляла, как в таком помещении можно наслаждаться едой. Она помнила столовую в поместье лорда. Та столовая из каждого угла казалась уютной и живой, там хотелось не то что есть, а жить. А сюда не хочется заходить даже ради самой вкусной еды.

– На этом всё. Нужно будет обсудить твои обязанности более конкретно. И довести твой облик до приличного вида.

Они вернулись в комнату леди, где она села в кресло и подозвала к себе служанку, попросила её сесть на пуф и развернуться к себе спиной.

Когда она коснулась её волос, Наяда чуть не замурлыкала от удовольствия. Чтобы она быстрее заснула, Робин часто гладил её по голове, тихо напевая военные песни. Они странным делом успокаивали девушку.

Леди Эванлин с проворством дикого зверя занималась её непослушными волосами, сведя их в длинную косу и обернув её вокруг головы. Чтобы эта конструкция держалась, леди Эванлин зацепила волосы шпильками. К своей голове новоиспечённая служанка теперь боялась притрагиваться, ей казалось, что все труды госпожи развалятся, стоит ей только коснуться волос.

Потом госпожа заставила Наяду показать ей руки, после некоторого сопротивления, девушка всё же сдалась, густо покраснев. Но у неё создалось впечатление, что леди это занятие по душе, она давно не была в обществе живого человека и наслаждалась каждой минутой, делая из служанки красивую молодую девушку.

Спустя час ногти Наяды стали выглядеть по-королевски, иначе она это описать не могла, кожа рук благодаря стараниям леди перестала шелушиться и облезать.

– Не представляю, как Вас отблагодарить, госпожа, – изумлённо ахнула девушка, разглядывая новую себя.

– Не нужно, достаточного того, что ты здесь. Но а сейчас, – она всплеснула руками, – мой супруг наверняка проснулся. Тебе стоит ему показаться. Идём.

Наяда ожидала, что они подойдут к запретной спальне и подождут пока Хеуд вывалится из своего логова, но леди направилась к лестнице. На первом этаже она дошла до гостиной, встала у окна и принялась смиренно ждать. Наяда её энтузиазма не разделяла. Чего они ждут? Зачем?

– Приятно видеть тебя преображённой, зверушка. – Хеуд зашёл в гостиную, не издав ни единого звука. Наяда сомневалась, что человек так может.

Она впервые не могла понять, кому адресовано это оскорбление. Леди Эванлин тоже успела переодеться к пробуждению мужа.

– Под толстым слоем грязи скрывалась роза, – леди постаралась улыбнуться девушке, обходя её, чтобы приблизиться к мужу.

– Рад, что она пришлась тебе по вкусу, играйся, пока я добрый. – От этих слов леди вновь дёрнулась, улыбка с лица мгновенно сошла, но Хеуд будто и не заметил этого.

– Как насчёт обеда? Надеюсь новая кухарка тоже скрытое дарование в своём деле.

– Я лучше пообедаю в своей комнате, – грустно ответила леди, отворачиваясь от мужа.

Наяда услышала в этих словах протест. Единственный вид неповиновения, на который госпожа ещё была способна.

Хеуд схватил жену под локоть, как и Наяду прошлой ночью, от этого обеих девушек едва ли не перекосило.

– Будешь делать то, что я скажу.

– Я поем в своей комнате, – её голос опасливо дрогнул.

Господин не обратил никакого внимания на то, как его новая служанка подобралась и наклонила голову, наблюдая за их диалогом, он вообще перестал замечать служанку. И как ни в чём не бывало замахнулся, чтобы ударить жену, всё ещё держа её за локоть. Леди Эванлин зажмурилась, она не пыталась сопротивляться, не вырывалась из рук мужа, просто ждала удара.

Наяда заставила инстинкт самосохранения залечь на дно и подскочила к господину, заняв место леди.

Достаточно хрупкая на первый взгляд настолько, что сбивает с толку, но сильные мышцы, скрываемые платьем, выдали в девушке что-то вроде бойца. Эванлин предпочла умолчать об этом, особенно после того, как служанка вовремя возникла между ней и мужем, поймав его руку. Казалось бы, ничто не предвещало беды: разве станет разумный человек бить жену при чужих, однако же Хеуду не было дела до присутствия служанки. Наяда крепко ухватилась за руку господина, не выпуская её, и вздёрнула подбородок, чтобы смотреть Хеуду в глаза. Она не боялась его и не позволит леди Эванлин бояться.

– Что ты творишь, девчонка?! – зашипел Хеуд, одним взглядом обещая переломать служанке все кости.

Наяда показалась Эванлин бесстрашной и глупой. Только глупец способен так себя вести. Но она защитила её, в самом деле защитила, рискуя собой, своей жизнью ради неё. Как и обещала.

От страха леди зажала рот рукой, чтобы не взвизгнуть.

– Когда Вы взяли меня на работу, я обещала защищать госпожу, – прорычала она, не торопясь отпускать руку Хеуда.

– Да как ты смеешь…

Наяда выгнулась, будто подставляясь для удара, подразнивая тем самым господина, и усмехнулась. Высший акт неповиновения.

– Хеуд, пожалуйста, она не понимает, что творит, – попыталась вмешаться леди.

– Заткнись! А ты… ты об этом пожалеешь, грязная…

– Я вообще-то помылась сегодня, очень тщательно.

Близость к Хеуду сбрасывала с неё остатки разума. Она знала, что он опасен, что он может лишить её жизни одним лишь словом. И всё равно готова кидаться в стычку каждый раз, как видела его. Не потому, что отчаянно хотелось защитить госпожу, они особо-то и не знали друг друга. Просто некий комок в груди из жажды противостояния и злости, поднимался всякий раз, как их взгляды встречались. Наяде казалось, Хеуд знает что-то такое, что ей бы очень пригодилось. Это раздражало ещё сильнее.

Все эти годы, живя в Хорте, она изо всех сил сдерживалась, заставляя вести себя правильно, покорно, не вызывая подозрений и лишнего внимания. Но сейчас всё в ней горело, угрожая взорваться. Наяда не понимала, что повлекло за собой такой всплеск чувств, видение или отражение в зеркале прошлой ночью? Тогда что-то надломилось в ней, выпуская наружу нечто новое, неизведанное.

А между тем, вернулось и осознание реальности. Девушка медленно опустила руку и склонила перед господином колени.

– Мой разум помутился, милорд. Мне так жаль. Смею ли я просить пощады?

Однажды ничто не заставит её поступать так.

Поздно, Хеуд успел заметить в её глазах вызов, как бы она ни умоляла – он не забудет того, что видел. Господин присел перед служанкой, одной рукой обхватил её подбородок и приподнял. Он о чём-то думал, но о чём, Наяда не могла понять, слишком холодными казались его глаза, девушка не понимала до конца, может ли этот человек испытывать хоть какие-то добрые чувства.

– Правильным будет высечь тебя и кинуть в тюрьму гнить.

Его слова уже хлестнули девушку больнее любой плети.

– Ты лишь подтвердила мои подозрения о своём кошмарном воспитании. С этого дня Эванлин займется этим, если хочет спасти тебе жизнь. – Он красноречиво взглянул на жену и снова посмотрел на служанку. – Больше повторять не стану, учти.

Леди Эванлин подхватила Наяду под руку и быстро увела в свою комнату.

– Ты хоть понимаешь, что наделала?

– Мне очень жаль, миледи.

– Нет, тебе не жаль, не ври! – Эванлин поцокала языком. – Пойми ты, глупое создание, он хотел тебя убить. Убить! Я уговорила взять тебя служанкой, чтобы ты была под нашим контролем и не сболтнула лишнего.