Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 2. Столпотворение

– Пусть лугали воюют друг с другом. Зачем простолюдину их война?

– Воюют лугали и их дружины, а страдают простолюдины. Ты же видела, что творится на землях Загесси; ты же слышала, что стало с Нибиру. Ты же не хочешь, чтоб и сюда это пришло?

Нин испуганно замотала головой.

– Ну, вот видишь?

– Но тебя там убьют.

– Что ты как плакальщица, хоронишь меня раньше времени? – Рассмеялся Гир. – Вот увидишь, я еще приду с победой. И мы с тобой еще покажем Кишу, то, чего не видели и придворные игрецы; ты не успеешь соскучиться, и я уже буду с вами.

– Аш, тоже так говорил.

Поняв что шутка не нашла отклика, Гир решил, что время скрытности прошло:

– Аш обязательно вернется, и вы будете вместе. Ну, а я… Ты же не любишь меня… А, я буду помнить, что у меня есть дом. Пусть на колесах, но мой родной дом. И семья. Вы же все стали моей семьей: ты и Пузур, и Аги и Ам…, и наш малыш Хувава… – и встретившись с ней взглядом, – и Аш тоже. Куда я без вас?

Ничего не сказала Нин, лишь ее глаза исполненные слез, выдавали боль отчаяния и обиды негодования. Приняв ее молчание за согласие, Гир присоединился к ополченцам. Замешкав, старший что-то приказал своим подчиненным, и те отвязав одного из ослов Пузура, оставили его посреди дороги.

***

– Именем Лугальзагесси – истинного и единственного царя и повелителя Калама! – Грозовой возглас, пронесшийся по проходам, заставил бесполых привратников пропустить стражей, бессильно опустив руки. Новые-старые городовые, принятые и брошенные пустынниками, и два раза на дню успевшие отчураться и присягнуть новым хозяевам, решительно ворвались внутрь.

"Кунга" – Догадавшись, заключила про себя, выскочившая из молельни жрица. И ее подозрения, тут же подтвердились, когда за спинами стражей, она увидела победно-ликующее лицо гала-уду.

– Здесь скрывается кишский лазутчик! Выдайте его!

– Какой лазутчик?! Здесь лишь служители великой госпожи! Падите ниц несчастные, вы оскверняете обитель великой Инанны!! – Попыталась образумить их настоятельница, но привычные без должного почтения относиться к подчиненным богам, стражи не обратили внимания на гневные предостережения жрицы.

– Нет, говоришь? А это кто?!

– Да какой это лазутчик?! Это эштарот – избранник самой Заступницы!

– Ого. Он-то нам и нужен! – Выволокли они из клети юношу. – Ну, что весельчак, думал – улизнул?

***

Стражники, пригнали пленника во дворец с ярмом на шее, как опасного преступника, по пути еще изрядно над ним поиздевавшись.

– Преступник доставлен! – Бодро отчитался старший, о выполненном распоряжении.

Увидев побитого пленника и самодовольных стражей, всем видом выражавшим ожидание поощрения, а то и награды за свое рвение в исполнении приказа, нимиец рассвирепел в ужасе и гневе от холопской бестолковости.

– Что вы наделали?!! Ослопы!!! – Орал он, весь мокрый и раскрасневшийся от переполнявших чувств, совсем потеряв самообладание. – Кто велел вам?!! … Я вас самих в иго!!! Немешкотно вызволите его!! Я просил пригласиить! Пригласить, а не как татя вдоставить! Не разбираете разницу?! Оооо, да вы его еще и били!!

– Но… но…, мы…

– Убирайтесь, пока целы!!

Приведенные в замешательство и насмерть перепуганные стражи, толкаясь, пока нимиец не передумал, камнем выскочили наружу, страшась перемены своего и без того шаткого положения.

– Что они с тобой сделали, бездари. – Суетливо крутился вокруг него торговец. – Ну, ничего-ничего, не познав боли, не узнаешь радости победы.

Аш удивлялся, с чего бы какому-то неизвестному иноземцу, беспокоиться о нем и его здоровье. В голову приходила неприятная, но лишь одна возможная причина. И участливые слова иноземца, казалось, лишь подтверждали его подозрения.

– Ну, что вы стоите?! Подготовьте гостю мовь с дороги и накормите! – Кричал иноземец на слуг, отчего-то виновато опустивших головы.

И совершенно учтиво, чуть не ласково, добавил: -

– Досточтимый А-Аш-Ме-Ди, должно быть проголодался.

И слуги поспешили исполнять его приказание, тут же уведя Аша в купальни.

***

Не сопротивляясь обмывавшим его чернокожим служанкам, присланных хитрым нимийцем для большей покладистости гостя, обнаженных и казавшихся еще более страстными от вспененного мыльного корня, Аш размышлял о том, как бы избежать незавидного положения у какого-то иноземного торговца. Как не стать тем, кем сулил ему быть пустынный лугаль; как вернуться к ставшим уже родными скоморохам, к Нин, которой он клятвенно обещал вернуться. От столь мрачных мыслей не возникало плотских желаний, хоть рабыни из неведомых земель, будто случайно, невзначай, своими разгоряченными телесами задевали чувственные места, изрядно стараясь разбудить в нем страсть; не хотелось есть. И слуги, раскланиваясь ему как большому господину, вышли оставив его наедине с его мыслями. Убежать сейчас, не представлялось возможным: внутри всюду были рабы, а снаружи стражи; и попытайся он хотя бы сделать движение к выходу, они тут же поднимут тревогу. Оставалось дожидаться удобного случая, а это возможно только ближе к ночи. Пока он размышлял, слуги успели доложиться хозяину, и вскоре, все так же раскланиваясь, отвели его к нему.

– Мне доложили, что ты отказался от ужина. Не боится ли, любимый ученик нашего друга, покушения на живот свой? – Спросил его иноземный торговец.

Аш поняв, что дело касается абгала, ответил кратко, но так, чтобы еще и спросить:

– Я безмерно благодарен доброму хозяину сего замечательного дома и его услужливым работникам, за заботу; после прогулки с доблестными стражами, это было как дождь после засухи. Но, вот кусок нейдет, когда не знаешь, что ждет.

Иноземец оценил находчивость эштарота, и, следуя его пожеланию, тут же перешел к делу:

– Да, это плохо вышло. Не беспокойся, твоя прогулка не пройдет не оплаченной: стражи будут наказаны за свое самовольство. Но, ты не терпишь узнать, зачем ты здесь? Известно, что твой учитель, был кладезь знаний великих.

Видя недоверчивый взгляд эштарота, он пояснил:

– Досточтимый Аашмеди уже знает, что я был другом твоего учителя. Мы знались с ним, еще до того, как он стал нам помогать бороться с кознями чародеев Ур-Забабы: этого врага мира и разжигателя войн, угнетателя самовольством захватившего священный город. А, вежды знают и чтят удальца, не струсившего и выступившего против самодурства его, высмеяв и его самого, и лизоблюдов его; и за то, подвергнутого истязаниям великим и брошенного в темницу, и теперь еще преследуемого и вынужденного скрываться от его ищеек.

– Мне льстят слова благородного господина, чье имя к сожалению не известно мне. Но право не знаю, чем я могу быть полезен вам. Я сам давно не видел своего учителя, и как раз надеялся встретить его здесь, а не застав, хотел узнать у досточтимого господина Азуфа о его местопребывании. Но, к сожалению, мне сказали, что и он покинул город. Может быть, доброму господину известно, где он?

– Все зовут меня просто торговец или иноземец, друзья и знакомцы называют торговец Симашки, и ты меня так называй. – Утолил любопытство Аша иноземец. – Я знаю, что ты не знаешь где твой учитель. Мне нужно от тебя другое. Буду краток. Тебе не надо в Киш, ибо там ты не найдешь его.

– Почему?

– Не косись на дверь, я не хочу держать тебя, но хочу лишь, чтоб ты знал. – Сказал иноземец и тяжело вздохнул, заметив, что Аш, оглядывает помещение, чтобы найти возможность улизнуть. – Твоего учителя нет больше среди живых. Его мертвое тело было найдено под стенами еще до начала осады. Тогда, когда толпы диких варваров кружив вокруг города, лишь издали присматривались жадными очами к великолепию города. Это дело рук людей Киша, больше некому. Они мстили тебе, за осрамление их царька. Конечно, они не стали бы марать рук своих и нарушать законы Нибиру, ведь старик не был ни в чем повинен, но наняли не гнушающихся ничем, лугашумов из предела нищих.

Аш не поверил словам чужака, и потому снисходительно ухмыльнулся варварской безыскусности, пытаться склонить его глупой ложью.

– Я знаю, тебе трудно принять это и ты не веришь незнакомцу. Твоя истина, я не имею права утверждать это без веских доказательств, но я, и не о том хотел молвить с тобой. Он ведь обучил тебя своим знаниям?

– Я только ученик и еще не освоил науку учителя. Сожалею, от меня вам не будет толка.

– Ты не доверяешь мне. – Снова тяжело вздохнул чужеземец. – Я не хотел делать тебе больно, да видно придется, чтобы доказать свою искренность.

С этими словами, он достал из-под одежд ремешок и протянул Ашу: