Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 2. Столпотворение

– Значит, мне надо срочно обратно. – Засобирался Аш, чувствуя подвох.

Эн-Нин-Ан, как-то сразу оживилась, беспокоясь, что снова потеряет любимца богини:

– Погоди, тебе слишком опасно теперь. И если тебе повезло, что тебя не раскрыли и не повязали, это не значит, что в этот раз этого не случится. Я же пообещала, что отправлю посыльных.

– Нет, я должен сам. Меня там… – Аш прикусил язык, но было поздно.

– Тебя там, ждет кто-то? Аш-тур, ты посвящен самой Инанне-Эштар, а она пренебрежения не терпит. Гляди, не гневи нашу госпожу, это плохо кончится.

Ничего не ответив, набросив на голову накидку, Аш молча встал, чтобы уйти, но по хлопку наставницы, перед ним выросли два здоровенных уду и схватили так, что нельзя шевельнутся.

– Ты думал, мы тебя снова отпустим, после всего? – С прежним бесстрастием сказала наставница. – Ты посвящен Инанне, и твой дом здесь, в ее обители у нас. Где это видано, чтобы жених покидал свою невесту?

6. Всевышней волей.

– Стоой!!! – От громогласного крика ослы застыли от страха, и колеса со скрипом увязли в выбоине, отчего возок, с находившимися в нем седоками, накренившись, тут же завалился на бок. – Именем великого лугаля!

Пузур соскочив с передка, испуганно, вперевалку заспешил к ополченцам, боясь их прогневить, хотя они стояли тут же рядом. Старший из них, обратился к нему, важно выпячивая пузо:

– Наш великий лугаль, единодержец четырех сторон обитаемого мира, призывает всех мужей способных держать оружие, вступать в великое ополчение, против ополчившихся на нас ведьменшьих полчищ. Пойдешь с нами. Есть еще мужи?

Услышавшая разговор мужа с военными, Эги вцепилась в мужа, набросившись на дружинников, как гиена на провинившихся самцов:

– Э-э-э! Куда это вы, моего мужа потащили?! Иш чего удумали, уже и стариков хватаете! Не видите разве, что он стар и немощен!

– Повеление великого лугаля. – Повторил опешивший десятник, но уже не так уверенно.

– Наш великий лугаль и многославный единодержец, и без него справится! Или вы сомневаетесь в силе нашего государя, и думаете, будто он уже и немощных в вояки берет?

Не зная, что ответить, старший предусмотрительно смолчал, начав со своими людьми осмотр повозки.

– Ну вот, я вижу настоящего бойца, да какого. – Обрадовался десятник, искавший повода, чтоб оправдать свои действия. – Ну как великан, пойдешь в воинство великого лугаля?

– Он не понимает.

– Я не тебя девочка, спрашиваю. Ну чего мычишь? Отвечай, когда тебя спрашивают.

В ответ, Хувава лишь приветливо скалился.

– Эээ, – снова вмешалась Эги, вызвав раздражение на лице десятника, – вы чего это?! Совсем ополоумели изверги – блаженных в войско?! Где это видано?!

– Да какой он блаженный? Вполне годный для битвы боец. Правда ведь, урса?

– Ху-ава-ва, ху-ава-ва.

– Дайте ему оружие… Нет, погодите, … дайте лучше оглоблю. Каков урса. Красавец.

– Ху-ава-ва, ху-ава-ва.

– Ну-ка покажи, на что ты способен удалец! Вот так, так-так, молодец. Еще-еще. Поглядите на этого молодца, всем бойцам, боец! Э-э-ээ, осторожней-осторожней! Осторожней!!… Ааа…!!! Кто-нибудь, остановите его!!! Заберите у него дубину!! Чего стоите?!!!

Но никто из его вояк не спешил подставляться под оглоблю, и только подсуетившиеся подруги великана, смогли спасти головы воякам, попрятавшимся от разошедшегося в радостном буйстве Хувавы, возгордившегося от похвалы.

– Ну их, эти бродяги все полоумные. Забирайте ослов и уходим отсюда.

– Господин, за что ж ослов забираете? – Плаксиво потянул Пузур, заискивающе заглядывая в глаза предводителю дружинников.

– Ослы пойдут, на нужды войска великого лугаля. Вы же не можете воевать. Пусть хоть ваши ослы, послужат общему делу.

– Они ж не годны для войны, они совсем паршивые. – Продолжал ныть Пузур.

А десятник предупредительно нахмурил брови, давая понять, что не шутит:

– И жену свою придержи, а то мы ее как смутьянку повяжем. Отвязывай!

– Ха, да тут еще один прячется! – Раздался победный возглас, одного из ополченцев.

Обступившие возок ополченцы, загляделись на заспанное лицо Гира, когда он ничего не понимающий, вылезал из вороха сена.

– Что такое? Что случилось? – Просипел он, протирая глаза.

– Кир-Угу! Кир-Угу! – Вскричал один из ополченцев. – Братцы, это же Кир-Угу! Помните, я про него рассказывал?! Здорово Кир-Угу – дружище!

– Аа? Здорово. Что случилось?

– Ха-ха, узнаю нашего невозмутимого Кира. Пошли-пошли, я тебе все объясню. – Отвел он Гира в сторонку, где они о чем-то заговорили.

Скоморохи стояли понурив головы, не решаясь перечить грозным воякам, уводившим их ослов, и ждали своего товарища. Теперь им предстояло, как-то обходиться, без их верных, упрямых друзей. Тут же, с виноватым видом стоял и Хувава, расстроенный оттого что те, кто его вначале расхваливал, затем отчего-то рассердились и ругались на него. По-детски насупив губы, выпячивая нижнюю, он чуть не плакал, обиженно лепеча под нос.

Наконец, Гир перестав беседовать со старым приятелем, направился в их сторону, но вопреки ожиданиям, не сел как прежде на облучок, но остановился в некотором расстоянии перед ними. Это их насторожило, и их опасения подтвердились.

– Пузур, я ухожу. Говорят, лугаль собирает ополчение.

Пузур давно ожидавший подобное от бывшего воина, понимающе кивнул, Эги тоже смолчала, и только слабый отклик отчаяния Нин, дал понять, насколько тяжело для них предстоящее расставание.

– Нет!

Увидев ее перекошенное лицо, Гир виновато опустил глаза.

– Гир, ты же это не взаправду?! Ты же пошутил?!

Коснувшись ее предплечий, Гир пытаясь убедить в правильности своего шага, заглядывал ей в глаза, от волнения, ставшие еще больше:

– Нин, милая Нин. Послушай своего преданного, своего любящего и несчастного Гира. Вот я перед тобой, полный ожидания твоего слова. Для себя я решил, но твое слово может изменить все. Я воин. И как воин, я не могу быть в стороне, когда родная земля подвергается опасности. У меня – в моем родном краю, осталась моя родова, моя бедная жена....

– Но она тебя предала, она давно с другим…! Ой. Прости.

– Меня нет рядом с ними, но я могу и хочу им помочь. – Будто не заметив, своего нечаянного осрамления и раскаянного смущения девушки, ответил Гир. – Не важно, вижу я их или нет, даже не зная как они, и живы ли вообще…, меня все еще заботит их судьба. Я не мог им помочь, хотя Пузур свидетель, я никогда не забывал о них, но теперь даже мои ничтожные усилия, может быть, помогут сдержать силы несущие им смерть и мучение.