Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 1. Бегство с Нибиру

– Уходи.

– Моя госпожа…

– Убирайся!

– Да-да, мне лучше уйти.

– И ты, вот так, просто уйдешь?

– Мне действительно лучше уйти.

– Не уходи.

– Но, эрес, мне надо.

– Прости, прости.

– Я должен.

– Не уходи. Не уходи. Прости меня. Не уходи. Прости, простии…

– Госпожа, госпожа….

– Забар, что ты здесь?! Я же не велела тебе входить!

– …Госпожа, господин Мес-Э здесь, он всюду ищет милостивую госпожу.

– Что??? Нет.

– О, боже. Мне нужно уходить. Выведи скорей меня отсюда, заклинаю великим Энлилем, выведи. Спрячь, спрячь…, мне нужно спрятаться.

– Забар.

– Забар вам уже ничем не поможет.

– Мес-Э?!… Ох!… Какое счастье, что ты пришел. Спаси меня от этого человека.

– Ооо, нет!

– Он домогался меня…

– О, нет, пожалуйста не надо, моя госпожа!

– Он пытался надругаться надо мной!

– Ооо, нет! Господин, она сама!

– Ах. Теперь, он еще клевещет на меня….. Ах, ах, ах....ыыыыыыы.

– Она сама! Она сама! Она сама!

– Заткните ему глотку!

– Ох, милый. Ох, милый, если бы не ты, не знаю, что бы он сделал со мной. Как же я рада тебе….

– А ты, чем так радоваться, лучше прежде подумай о себе. Думаешь я не знаю, что его твоя Забар сюда привела? Мои люди проследили за ней, и узнали, что она давно уж ходит к нему.

– Ах!… Забар! … Это она! Это все она! Она привела его! Она сговорилась с ним!

– Ах, госпожа моя, прошу! Я всегда верой и правдой служила милости госпожи моей, да не погубит она своей верной рабыни!

– Ах! Они же, тебя это хотели убить! Они замыслили худое против державы и нашего всемилостивейшего государя!

– Ааах!!! Не надо. Умоляююю,… моя госпожааааа…, не надо, не надо тааак, ах, ах, ах.

– Прости Забар, прости.

– Господин, господин. Прошу, прошу. Я не виновата.

– Уведите.

– Умоляяюююю!!!

– А теперь когда мы одни, скажи мне правду.

– Какую? Я сказала правду, быкогрудый мой.

– Не думаешь же ты, что я так легко поверю в твои сказки? Вы прелюбодействовали?

– Нееет!!! Как ты можешь, обвинять меня?! Как ты мог даже подумать такое, муж мой?!

– Мы с тобой еще поговорим об этом. А пока собирайся, поедешь со мной. Я пришлю сюда рабыню взамен Забар, она поможет тебе одеться.

– Ииии…миленкииий, прости, прости, мой урса, любимый мой пятничеек. Простиии Забар, простииии. Простииитеее…

6. Ама. В пустыне.

Ама обреченно плелась вслед повозке везущей пропитание для людей пустынника, зная, что бесполезны любые попытки сбежать или даже просто присесть, чтобы отдохнуть. Кровожадные прихвостни Аш-Шу, тут же подлетят к ней, чтобы связать покрепче, если она только двинется в сторону. При всей видимости свободы, она продолжает оставаться пленницей, и пусть ей не скручивают теперь руки тугими власяницами, а рогатка не давит больно шею, но она до конца своих недолгих дней, должна влачить жалкое существование рабыни убийц и насильников. Но это не так страшно, когда знаешь, что дни твои сочтены и ты скоро сама покинешь этот мир, чтобы воссоединиться наконец, с теми кто когда-то покинул тебя, уйдя в мрачную страну Кур. Гораздо больнее сознавать, что люди которые тебе дороги, тоже скоро должны сменить тяжелое иго пленника, на ярмо и метку тяжелого или пусть даже легкого, но вечного унизительного рабства. Старуха с бессильной ненавистью глядела на повозку. Еда с этой повозки никогда не доставалась пленникам, но только лишь воины могут себе позволить питаться до отвала; даже невольницам, предназначенным в наложницы вельможам, за которыми нужен особый уход, не достается отведать от нее, если это только не объедки со стола. И лишь ей дозволено не только стряпать, но и отведывать из нее различные кушанья. Но не становится сытнее, когда от мысли, что другим от этого не достается ни крошки, кусок не лезет в горло. Сколько можно кругами плутать по пустыне? Прошло уже несколько ночей как их схватили, а они все не пристанут к какому-нибудь поселению, хотя их поработители гонят их при свете дня, без опаски быть замеченными и подвергнуться нападению местной дружины. Вот и сегодня чуть свет, их снова подняли, чтобы поизмываться и снова гнать, гнать. Время от времени, какой-нибудь из разбойников уходил за очередной добычей, или даже сам главарь отлучался, взяв с собой несколько головорезов. И в это время кто-то обязательно прибавлялся к их полону, а кого-то наоборот уводили и больше никто не видел этих несчастных, Ама догадывалась, куда они исчезали, так как по возвращению изодетые в пышные одежды лиходеи были навеселе, а выи, груди и пальцы их, украшали дорогие украшения. Впрочем, пустынник не давал своим людям слишком много воли, и выпивка и эти одежды и украшения, было то немногое, что им иногда разрешалось сверх меры. Ама молила всех богов сразу, и добрых и злых духов, чтобы этим отрыжкам Эркала, не вздумалось вдруг увести кого-то из ее друзей. Только не сейчас. Она все еще надеялась на что-то.

«Бедный мальчик, и зачем я посеяла в твоем сердце ненужную надежду». – Подумала она, грязным подолом вытирая внезапно выступившие слезы. А ведь если б не она, юный эштарот был бы жив сейчас, пусть и не свободен. Тогда это не казалось главным, но сейчас она понимает, что безрассудно было подговоривать его играть со смертью. Нет ничего ценнее жизни. «Жизнь» – это слово как свет пронизывает все тело, окутывая теплом, теплом надежды. Надежды на то, что все еще будет и ничего еще не потеряно. Цепляя словно крюк, заставляя оставаться в этом миру

– Эй, старуха! Чего встала?! – Услышала она за спиной голос, и кто-то больно толкнул ее концом палки. – Смотри за припасами, а то они сейчас у тебя все повываляться! Поторапливайся!

– Да-да, прости господин. – Упреждая наказание, поспешила она угодить лиходею, суетливо поправляя мешок.

Проругавшись про себя, разбойник прошел дальше. Ама вздохнув с облегчением, снова предалась размышлениям. Так не может продолжаться вечно, ее – как и обещал пустынник, оставят бродить с ними по пустыням, чтобы она готовили им, прибирала за их попойками и выполняла всевозможную работу, которые только ей по силам. Как только она не в состоянии будет выполнять ее, от нее просто избавятся как от ненужной вещи. На этот счет, у нее не было напрасных упований. Но ее сейчас, волновала не ее судьба, а судьба ее молодых товарок и товарищей. Нужно как-то повлиять на разбойников, а значит на их ночного гостя. Она надеялась, что его откровения с ней, дали ей право обращаться к нему. Но пока все усилия напрасны, поговорить с ним не получается, так как он с тех пор как распорядился насчет нее, сам к ней больше не подходил. А на все ее просьбы к его приспешникам, они отвечали грубым отказом а то и криком. Передать же ему через них свою просьбу не получится, это только еще больше разозлит их, поэтому она даже не пыталась этого делать. И она все ждала счастливого случая поговорить с ним, когда подвернется время.

Он сам пришел к ней. Как всегда, улыбаясь надменной ухмылкой. Подошел не зачем, просто так, чтоб просто поговорить о чем-то, поиздеваться над простаками не способными постоять за себя. Но к другим он не подходил; Ама не могла даже приложить ума, почему именно к ней. Возможно, не хотел уронить своего славного имени среди разбойников, душевными разговорами с ними, а к пленникам относился просто как к бессловесному товару, который можно только выгодно продать. Ну, а разговорами с ней, он не вызывал подозрений в излишней расположенности к узникам, да и не считал зазорным заговорить со своей новой подданной, не являющейся уже товаром.