Ловушка. Плутониевый рассказ

– А это наш новый сотрудник Мишка. То есть Михаил, – добавил Шурик. – Мой дублер. Он у нас прямо молодчина!

– Да, я уже знаю, ребята говорили, – улыбнулся электрик, положив на верстак рукавицы. – Рад знакомству!

– Это самый умный электрик – Николай, – сообщил наставник Мише.

– Да, Николай. Можно просто Коля, – он подошел к Мише и протянул ему руку. – А что касается ума, так я совсем обычный. Давно работаю, просто.

– Я Миша Леснов. – Ответил дублер. Встал с табуретки и пожал шершавую тяжелую ладонь.

– Ну как так происходит-то, а? Непонятно мне это. Я про Журакина. Приехал сюда после залета какого-то, был простой инженер, и вот, раз! Теперь он начальник объекта! – Сказал угрюмо Шурик и снял очки. Он стал протирать тряпочкой изрядно поцарапанные стекла, предварительно облокотившись пятой точкой на край верстака.

– Много разных случаев происходит с людьми, Шура. И ничего удивительного нет в том, что с Журакиным раньше нехорошая история случилась. А теперь что-то произошло, и он снова стал начальником! – Весело сказал Николай, прикуривая папиросу.

– Не понимаю я этого, – ответил Шура.

– Я по молодости на деревообделочном комбинате работал – на «ДКО». Наш завод тогда еще только строиться начал. Там много всего из дерева делалось. Все работало прямо на улице, и пилорама, и все остальное, и сразу цех строился. У комбината стены росли, и у завода нашего. – Сообщил электрик.

– Давно это было? – Шурик приладил очки на нос и спрятал тряпочку в карман.

– Давно, ой давно! Так вот, о чем это я? – Николай вернулся от окна к двери и выдвинул из угла мастерской большой ящик с запчастями, который все называли коротко и емко – «ЗИП». Потом сел на него, прислонившись спиной к стене.

– Так вот, был у нас тогда начальник – Моисей Михайлович Рин. Он года три тогда всего проработал. А случилось вот что: в Америке родственник у него богатый умер и оставил ему наследство. А он от наследства этого отказался – в пользу государства. Но не дали ему работать в таком месте, раз у него родня в Америке! Так и уехал в Свердловск. Даже непонятно, как он допуск получил на работу у нас?

– Вот ни хрена себе! – Шурик радостно заерзал по краю стола и опустил руки на верстак. Наверное, представил у себя за спиной сундук с «американским наследством». – Так чего же он туда не уехал-то?

– Опомнись, Шурочка! Из наших мест можно только в одну сторону уехать, – усмехнулся электрик. – Так что это ему еще повезло! Молодец, ума хватило быстро сознательность проявить. Хотя, ну а как же иначе?

Николай вдруг хлопнул себя рукой по коленке и с улыбкой произнес: «Шура, я с тобой как утром газировки из сатуратора нашего выпил, так ты меня тут же и заболтал. А я ведь к тебе тогда по делу шел. Как и говорил – все получилось! Стеклышки твои готовы! Только пришлось теперь на пятый этаж тащиться».

Наставник нервно усмехнулся и спросил: «А ничего не будет? Для глаз они не вредные, эти штуки?»

– Успокойся, Шура! – Уверенно ответил Николай. – Так действует «гамма-излучение». Кристаллическая решетка у стекла сдвинулась, они и потемнели. По солнышку походишь, стекла со временем опять станут светлыми! А излучения от стекла не будет, не волнуйся. И прибор дозиметрический ничего не показывает.

– Мне очки для рыбалки нужны. А долго они будут темными? – Немного бестолково спросил Шурик.

– Года два-три, наверное. – Николай достал из нагрудного кармана робы тряпочку, развернул ее и аккуратно достал два коричневых стеклышка от очков. – Вот держи, друг, улучшай свои очки! Дуй на рыбалку, сиди себе на солнышке!

– Ой, спасибо, я уж и не надеялся. Как хорошо! – Шура радостно встряхнул плечами, как будто собирался, размахнувшись, забросить крючок с грузилом в воду. Он взял стеклышки, внимательно их осмотрел и бережно завернул в тряпочку, каждое в свой уголок. Потом спрятал подарок в нагрудный карман и повернулся к товарищу. – У меня же так глаза на солнце устают, сил нет! Чего взамен хочешь, Коля?

– Мне совсем нетрудно это было сделать, Шура! Муж моей сестры как раз этими исследованиями занимается. Где-то там! – Дружелюбный электрик неопределенно махнул рукой. – Мы же тут все одна семья! Давай не будем тут устраивать – ты мне, я тебе! Мы же советские люди! Мир чистогана – он где-то там, далеко-далеко, и это хорошо. Не дай бог, если мы узнаем, что это такое. Вот для этого мы тут и сидим, денно и нощно. Защищаем завоевания пролетариата. Ты же понимаешь, для чего тут все так быстро появилось под руководством Лавра Петровича? Как он говорил иногда: «Времени нет! Дядя Сэм не спит!» Правда, теперь его объявили врагом народа и расстреляли, вроде уже. Так и не пойму, за дело или под горячую руку попал?

– Про это никто не знает, – уверенно сказа Шура.

– Это да. Дела секретные. – Негромко добавил Николай. – Если мне надо будет чего-нибудь, я обращусь. Ладно, пойду к себе. Мне там тоже надо дежурить. Обход пора делать!

– Не пропадай, друг. Заходи! – Шура улыбнулся.

– Пока, братья по разуму! – Николай поднялся, осторожно задвинул ящик в угол и взял со стола свои рукавицы. Шурик предупредительно отодвинулся в сторону, и Николай, аккуратно прикрыв за собой дверь, удалился.

– Ой, Шура, а расскажи, как это? – Миша нетерпеливо заерзал на табурете. – Я про стекла, и откуда у тебя такой друг?

– Да я и сам не знаю про стекла. Оставляют их на ночь. Вроде, в горячей камере, что ли! Стекла манипулятором загружают и прикладывают к источнику «гамма-излучения» какого-то. Вроде, их в банку кладут, что ли? Или во что-то заворачивают? А потом вынимают, отмывают и проверяют приборчиком. И вот тебе, пожалуйста, красота! – Он достал стеклышко из тряпочки и посмотрел через него в окно. – Ну так здорово!

Шура протянул стекло Мише. Тот боязливо взял его в руки и повертел. Потом приложил к глазу и посмотрел сквозь него на улицу.

– Да, красиво! Оттенок такой, коричневый, и света гораздо меньше.

– Друг этот взялся от электриков. Шибко умный он какой-то. Даже не верится, что в молодости на плотника учился. А сам, как научный сотрудник! Наверное, от родственника – инженера набрался. – Шура улыбнулся и посмотрел на Мишу. Наставник у молодого рабочего был на редкость добрым человеком. Хотя поначалу производил впечатление жутковатое. Дежурный «киповец» уселся на верстак. Разминая в руке папиросу, сидел и поблескивал очками, распространяя вокруг специфический аромат, состоящий из смеси запахов не очень свежей робы, переработанного портвейна и табачного дыма. Впрочем, доминировал в мастерской запах газового «Одоранта».

Миша задумчиво смотрел в окно. В голове крутились грустные мысли: «Как же так устроен мир? Стоит увидеть девушку и, поняв, как она важна для тебя, узнать, что она только-только вышла замуж. Что она, возможно, смертельно больна, и ты никак не можешь ей помочь».

Балашово. Настоящее время (май 1957г.)

Володя любил поспать. Но в последнее время он каждое утро совершает подвиг – отправляется бегать по лесу. Время позволяет, в школу ходить практически не надо – каникулы начнутся со дня на день. Только некоторые «отстающие» еще ходят на практику.

Вот и сегодня «юный спортсмен», не отягощенный посещениями уроков, бодро вскочил в пять утра на пробежку. Так часто бывает и у детей, и у взрослых. Если с раннего утра надо отправляться на учебу или на работу – не подняться. Зато в выходные или праздники совсем другое дело – можно вскочить ни свет ни заря! Володя вспомнил дедушкину присказку: «Вечером молодежь, а утром не найдешь» и улыбнулся. Вот как раз сегодня его можно найти, так рано, на пробежке. Он уже целый месяц встает в пять. Будильник, запрятанный в банку из-под мармелада и завернутый в старый тулуп, издавал едва слышное тарахтение в сенях. Володька отлично слышал этот дребезжащий звук. Правда, иногда мама все же просыпалась. Родители обычно вставали в шесть часов, подчиняясь каким-то своим внутренним часам. Парень осторожно, чтобы ненароком не разбудить семью, заправил койку – «сейсмограф», как он ее называл. За перегородкой, на большой кровати, спали папа и мама. Там же рядом стояла кроватка, в которой мирно посапывала шестилетняя сестренка Таня.

Володя быстро надел штаны. Накинул сверху рубаху и бесшумно выскользнул в сени. Рядом с керогазом стояло зеленое эмалированное ведро с колодезной водой. Ведро было закрыто крышкой – чтобы мошки не залетали. Мальчик осторожно алюминиевой кружкой зачерпнул воды и сделал несколько глотков – вода была холодная и очень вкусная. Он же сам и принес ее вечером из колодца. Напившись, аккуратно, чтобы не громыхать, водрузил крышку на место. Кружку пристроил сверху.

Володя недавно начал изучать старинную книжку про кунг-фу. Едва посмотрев картинки, парень твердо решил посвятить свою жизнь «борьбе со злом». Естественно, что для этого надо было начать заниматься зарядкой. Подросток приучил себя к ранним подъемам и со свойственным ему упорством начал бегать по близлежащим лесам. Хорошо, что дом его стоял на краю деревни. Обычный его маршрут был таким: он бежал по родной улице до леса, по дороге вдоль домов и у сосняка сворачивал к узкоколейке. Пару километров Володька двигался вдоль насыпи железной дороги, выбегал на тропинку, ведущую к роднику, и добирался до края деревни. Дорога обратно проходила по центральной улице Нижбы (Нижнее Балашово – народное сокращение). Каждое утро мальчишка, возвращаясь, пробегал мимо дома дедушки, а в конце маршрута оказывался возле дома лучшего друга Кольки. Калитка, ведущая к ним во двор, «закрывалась» на проволочное кольцо, накинутое на столб. Пройдя огород Коли, поднявшись по косогору, «юный спортсмен», пробежав по улице пять домов, оказывался возле своего дома. Между огородом и косогором, по которому можно подняться в верхнюю часть деревни – Вышбы (Верхнее Балашово – народное сокращение) возвышалась надежная изгородь. Некоторое время назад коровы, козы и гуси повадились спускаться по косогору в огород, топтать и поедать посадки. В прошлом году, в конце лета, папы Кольки и Володьки взялись за дело – принесли старые шпалы и вкопали их на краю огорода. На них натянули несколько рядов проволоки. Огород был навсегда огорожен и спасен от домашнего скота. Для прохода наверх забор был снабжен калиткой, закрытой на «электрический» засов.

Иногда Володька изменял маршрут – бежал через овраг и устраивал себе «перегрузки». Пробираться через лощину было еще тем испытанием. Коряги и пеньки, густая трава, камни и старые ветки делали утреннюю пробежку почти невыполнимым заданием. Но мальчишка бежал «низом» только в одну сторону, а возвращался поверху – по проселочной дороге между полем и оврагом, отдыхал, одним словом. Надо сказать, что весь этот маршрут был гораздо короче обычного. Вот и сегодня, поначалу, «юный спортсмен» собирался бежать через овраг, устье которого упиралось в центральную улицу Нижбы возле дома Коли. Когда друзья были совсем маленькими, они проводили в этом своеобразном детском естественном «манеже» почти все свободное время. Сначала просто гуляли, а когда подросли – искали там ветки, коряги и камни для школьного творчества. Иногда кто-нибудь из шоферов, проезжавших вдоль поля, мог после починки автомобиля бросить вниз какую-нибудь старую «железяку». И она могла оказаться довольно полезной вещью. Но была у Володьки одна черта, которую он так и не смог победить за тринадцать лет своей жизни – он с детства ужасно боялся собак. Именно поэтому в овраг он теперь ходил редко. Там выгуливали своих питомцев Вера и Виталий. Они недавно появились на хуторе родителей Веры. Домик и несколько дворовых построек стояли возле вершины оврага, около самого леса. Девушка сама была с хутора, но довольно долго жила в Москве. А вот Виталий возник недавно. И его сторожевые псы появились вместе с ним. Собаки по утрам носились по дну оврага и громко лаяли, да и днем частенько там бывали. В последнее время возникало ощущение, что они стали какие-то очень раздраженные. Может, весна действовала, а может, лисы активизировались – рядом был лес.

Сегодня Володьке вспомнилось, как одна из собак облаяла странного дядьку в кепке и очках. Тот зачем-то приезжал к ним в деревню, долго бродил по окрестностям и потом, вернувшись, садился в автомобиль, стоявший на обочине. Псина, выскочив из оврага, метнулась к «чужаку», поначалу она страшно лаяла и скалила зубы. Усы ее злобно топорщились. А потом вдруг принялась вилять хвостом и ткнулась мордой в его руки. Это было удивительно! Парень постоял и, немного поразмыслив, решил не портить себе настроение перед праздником – завтра день рождения, четырнадцать лет! Так и решил бежать обычным маршрутом – через ближний лес.

За дверью стояли старые кирзовые сапоги, доставшиеся от соседского племянника. По лесу подросток перемещался исключительно в них. А в чем же еще бегать по пересеченной местности человеку, который твердо решил стать героем?

На крыльце, усевшись на лавочку, намотал на ноги замечательные портянки. Они были вырезаны из пеленки подросшей сестры Танюшки. Мальчик надел сапоги и осторожно, чтобы не стучать каблуками по деревянным ступеням, спустился с крыльца. Дошел до калитки и тихонько поднял щеколду. Услышав за спиной скрип двери, Володька обернулся – из сеней показался заспанный человек в майке.

– Пап, ты чего так рано сегодня? Доброе утро! – Отец подростка работал механиком на МТС (Машинно-тракторная станция).

– Доброе утро, сынок. Две ворошилки надо починить. Перекашивает их сильно. Скоро поле торфяное опять будут ворошить. Скоро Алексей Васильевич с мужиками поедут трактор ремонтировать. Только он через нашего деда пойдет к узкоколейке, какой-то ему паяльник забрать там надо. Меня прихватят четвертым. Решил поехать с ними, а то слишком далеко пешком идти.

– На дрезине поедут? На «Пионерке»? А что починили уже?

– Да, цепь поменяли. Работы, всего ничего, а разговоров-то сколько было. Как говорится, глаза бояться – руки делают. Хотя, не все так просто. Новую-то цепь на старые звезды нехорошо ставить, ненадолго это. Да, ладно, разобрались. Пойду ополоснусь. Вода еще не сильно остыла.

– Ага, пап, я бегать!

– Давай-давай, сынок. Только под ноги смотри, вчера ветер был сильный, веток сухих много нападало!

– Да, я помню.

Отец пошел на огород, в летний душ. Это была небольшая загородка из листов шифера и железная бочка с водой, расположенная рядом. Емкость стояла на четырех столбах. Она была выкрашена в черный цвет и весь день грелась на солнце. Ночью можно было помыться под рассеивателем, сделанным из старой лейки. Вода была очень теплая и остывала лишь к утру. Но днем была прохладная – лето только начиналось. Доведенная до ума немецкая окопная мотопомпа исправно закачивала воду при необходимости. Хотя она громко трещала и потребляла много бензина. Зато огромная бочка довольно быстро наполнялась водой из колодца. Его сделал дедушка Кольки, который всю жизнь работал колодезным мастером.

Колодец вырыли прямо на улице перед палисадником. Ведро никогда не отвязывалось от барабана. И кружка была привязана цепочкой – пей, прохожий, сколько хочешь! Да и лавочка была, можно было не только попить, но и присесть – отдохнуть. Дом стоял на пригорке в верхней части деревни – колодец пришлось делать глубоким. Давно это было. Володька тогда, был еще совсем маленький.

Однажды какая-то добрая девушка поставила на лавочку букетик цветов в консервной баночке, что принесла из лесу. Так и началось. Люди пили вкусную ледяную воду, а женщины и девушки, возвращаясь из леса, проходили мимо колодца и ставили цветы в банки. Домашняя оранжерея получилась. Но, правда, не внутри дома, а снаружи. Правда, маме приходилось за этой «красотой» приглядывать – она иногда заменяла увядающие букетики.