Ловушка. Плутониевый рассказ

– Теплова Валентина Ивановна. Она руководитель нашего драмкружка. А пьеса – «Двенадцатая ночь». А Миша, между прочим, в сказке недавно так хорошо играл ослика. У него талант, точно талант. Он так органично подпрыгивал! – ответила Маша возмущенно и замолчала.

– Ну, Маша, ну ты придумала. Нам через три часа ехать. Ну да ладно. Твое счастье, что я теперь в руководстве, и у нас телефон есть. – Саша с гордым видом отправился в прихожую. На тумбочке стоял почти новый, угловатого вида телефон из карболита. Муж полистал справочник местного абонента. Набрав несколько цифр, он дозвонился на вахту и попросил соединить с лабораторией «КИП».

– Его зовут Миша, – бросила ему вслед девушка, и уселась на тахту. Саша в ответ махнул рукой и пробормотал: «Отстань, знаю, приходил он к нам».

– Але, Михаил Иванович! Тут такое дело. Где там ученик твой? А, не ученик уже? Так ты про которого? Ну этот, как его? Миша, Миша – Леснов? Ну, наверное, Леснов, раз Миша. Уж ты отправь его ко мне, будь добр. Улица Ленина, двадцать пять, квартира двенадцать. Что, он домой уже уходит? Со смены? Прошу тебя, пришли его. Тут кружок театральный надо спасти. Жена тут чего-то крик подняла. Уезжает в санаторий, а пьесу отдать забыла! Да вот я и говорю, что сам отдам. Но нет ведь, у них все по другому. Мы недостойны прикасаться к этим шедеврам. Ха-ха-ха! – Засмеялся он громко. – Все, ждем. Спасибо!

– Дозвонился, да? – Нетерпеливо спросила Маша.

– Ну вот! Сейчас прибежит. – бодро сообщил Саша. Но все же, в словах его промелькнуло раздражение. Было заметно, что настроение у него испортилось.

Маша вздохнула и потянулась под одеялом.

Через полчаса раздались два осторожных звонка. Саша затопал в прихожую. Открыл, звякнув замком, дверь.

– Заходи. – Впустил растерянного Мишу, предварительно окинув его внимательным взглядом. – Разувайся, вот тапочки. Я пойду покурю на лестнице.

Муж, загремев спичками, вышел на лестничную клетку. Маша, засунув ноги в тапочки, поднялась и подошла к дверному проему. С улыбкой взглянула на Мишу. Тот так и стоял в прихожей. Топтался на месте и растерянно мял кепку в руке.

– Миша, привет. Проходи, хочешь чая? Мы с тобой даже никогда не разговаривали. Так глупо все это, взяла и текст потеряла. Знаешь, столько всего произошло за последнюю неделю. Сегодня уезжаю, и вдруг поняла, что пьесу отдать не успела. А Саша точно или забудет, или потеряет. И вдруг я ее нашла. Причем ее там не было, я уже все перерыла. А потом вдруг – раз и появилась! Только подумала: «Где же моя пьеса?» и словно голос в голове отвечает: «Лежит под газетами!» Представляешь, там она и лежала! Нам через три часа на станцию, а я еще не собралась.

Миша был очень рад видеть девушку. Впрочем, осунувшееся лицо Маши не давало ему никаких поводов для веселья. Он вспомнил слова Шуры, и в груди у него что-то екнуло. Как будто льдинка упала за ворот рубахи. Но когда Маша улыбнулась, он сразу забыл про льдинку. Сам не мог сдержать смущенной улыбки.

– Хорошо, конечно, отнесу. Я чай не буду, нет, спасибо. А пьесу не забуду и не потеряю. Я, правда, только недавно в ваш кружок вступил. Не всех там знаю. Там из общежития есть ребята. И девчонок несколько знакомых. – Миша вдруг почувствовал себя самым счастливым человеком. – Они прежде ни разу не разговаривали. Только однажды поздоровались в столовой, когда он встретил ее со знакомой девушкой из общежития. И тут – такое счастье! Ему было неважно в данный момент, что девушка вообще-то была замужем и что она больна. Он так и не разулся, и не одел тапочки. Просто стоял в прихожей и глупо улыбался.

– Миша, так жалко, что я заболела. Все дела приходиться бросать на полпути – я про пьесу. Да и про работу тоже. – Маша вздохнула и поежилась. – Вот вернусь и встретимся на репетиции! Правда, когда это будет?

– Маша, как бы я хотел помочь тебе! Но не знаю, как. Я не доктор и не разбираюсь в болезнях. – Миша грустно вздохнул.

– Ты мне сейчас как раз помогаешь! Я разговариваю с тобой и выздоравливаю. – Правда? – Смущенно улыбаясь, спросил Миша и неожиданно принялся изучать содержимое своих карманов.

– И радуюсь, что ты отнесешь пьесу, – добавила девушка, услышав звук открывающейся двери.

В прихожую вернулся пахнущий табачным дымом Саша. Он прошел на кухню, зажег газовую плиту и, громыхнув чайником, набрал в него воды из крана.

– Конечно, мне совсем не трудно, – Миша радостно взмахнул руками.

– Слушай, Миша, у меня тут браслетик на часах сломался. Ты не мог бы починить? У вас ведь в мастерской все есть, инструменты разные. А мне пока часы эти не очень нужны. К тому же у меня есть другие, идут довольно точно. И ремешок у них крепкий.

– Ну, конечно, давай сюда. – Миша взял часы, покрутил рукой и посмотрел на разъединенные хвосты браслета, грустно висящие с двух сторон. Осторожно сунул часики в нагрудный карман рубашки и застегнул его на пуговицу.

– Спасибо Миша. Не забудь отдать сценарий. Не оставь его где-нибудь!

– Не сломай часы, мастер. А то у вас там главные инструменты: труба и ключ «32 на 27», – добавил стоящий рядом Саша, скривив губы в подобие улыбки. Он словно почувствовал, что какие-то искры летали по комнате, пока он курил на лестничной клетке.

– До свидания, Маша, не волнуйся! Я все доставлю. – Миша взял завернутую в газету пачку бумаги и двинулся в сторону двери. Он тактично обошел Сашу и улыбнулся ему. – До свидания. «Инструментов разных хватает, даже сверло для лоботомии есть!» – мрачно пошутил парень. Он быстро выскользнул в подъезд. Там гулко прозвучали его прыжки «через две ступеньки».

Маша вернулась в комнату и села на кровать. Следом быстро зашел муж с дымящейся папиросой. Он подошел к кровати и, уперев руки в бока, произнес сквозь папиросу: «Маша, ты вообще понимаешь, что ты делаешь?»

– Что я делаю, Саша? – Она поджала ноги и закрыла их одеялом.

– Ты за моей спиной медленно и неторопливо заводишь роман на стороне. Да еще и с каким-то безродным щенком! – Саша два раза подряд яростно затянулся и выпустил дым прямо над головой Маши. А потом он неожиданно топнул ногой. И хотя проигрыватель был выключен, иголка слетела с подставки и упала на пластинку. Звукосниматель со скрипом проехал по ней, оставив глубокую царапину, и заскочил, подпрыгнув, на бумажный пятачок с надписью «Ленинградский Совнархоз». Маша услышал этот острый звук: «Цок!». А потом ядовитое, хотя и тихое продолжение: «Бзиу!»

– Во-первых, прекрати дымить в квартире. Только недавно эту вонь вывели. У меня с легкими проблемы. И уже давно. Во-вторых, что это за разговоры про «безродность»? Это ты у нас, что ли, породистый такой?

Маша встала с кровати, посмотрела на мужа исподлобья и добавила: «А в-третьих, Саша, я больна!» Она сбавила тон и продолжила: «Какие романы? Мне о романах вовсе не думается. О другом думается! И день, и ночь! Что со мной будет теперь, и что с тобой? А если я умру?»

Саша, понурившись, отправился на кухню тушить папиросу. Маша подошла к окну и открыла нараспашку форточку. Свежий мокрый воздух с запахом дождя ворвался в комнату. Девушка, вздохнув, пошла в прихожую. Открыла входную дверь, предварительно вставив цепочку в рейку. Подперла дверь ботинком. Сквозняк, разгоняя остатки табачного дыма, радостно метался по квартире. Стало прохладно. Из кухни доносился звон чайной ложки, которой Саша размешивал в кружке сахар.

Маша подошла к кровати и надела кофту. Села на смятый плед, набросила одеяло на плечи. На ее глазах выступили слезы. «Да мне-то что теперь? – прошептала она. – Живите, как хотите! Хотите – гуляйте, хотите – веселитесь. Ходите на дни рождения, читайте книги. Бегайте по сцене, изображая любовь и счастье. А я уеду сейчас и умру там одна! Чего мне еще осталось ждать от жизни?»

Балашово. Настоящее время (май 1957г.)

Главный радиолюбитель деревни Балашово неторопливо шел по улице. Он возвращался из школы. Учеба почти закончилась. Экзамены в восьмой класс Колька сдал на отлично. Не считая, как ни странно, физики. Постоянные придирки Василия Александровича довели его до того, что предмет, который должен был быть самым любимым, вызывал у него неприязнь. Хотя дома он сидел с паяльником с утра до вечера. Поэтому мальчик все еще посещал школу – отрабатывал четверку, которую ему «с натяжкой» поставил учитель. Впрочем, как отрабатывал? Как раз практика началась, вот и вся отработка. И нельзя сказать, что ему было не по душе возиться с приборами. Сегодня он перемотал сожженную кем-то из девочек катушку гальванометра и шел домой в хорошем настроении.

Вчера отпраздновали День рождения Володи. Колька «вручил» лучшему другу тренажер – раскрыл «тайну запертого сарая». Можно ведь и так сказать. Володька сделал вид, что удивился. Впрочем, он снова был в восторге, радовался совершенно искренне, будто первый раз увидел волшебный механизм! Мама подарила сыну новую рубашку, Танюша нарисовала картинку. Папа соорудил турник на огороде – очень «полезный» подарок. Одноклассников на празднике было восемь человек. Пришли даже две девочки из класса, тоже подарки вручали. Было весело – ели пироги и пили чай.

Майский светлый день, казалось, освещал собой весь мир. Чирикали воробьи, вдалеке над полем носились грачи. По траве бродили вороны, подозрительно поглядывая на изредка проходящих мальчишек. Основная часть взрослого населения в этот час находилась на работе. Коля шел по пустой улице, опустив глаза и погрузившись в мечты. Вдруг он едва не врезался в молодую яркую особу, непривычно одетую в модную столичную кофточку. Из-под кофты виднелось светлое платье. На ногах красовались чулки в сеточку вызывающего вида. Не многие местные красотки имели такие в своем гардеробе. Колька не поверил своим глазам – это была Вера.

Вера, по слухам, жила в Москве. Да, не просто жила, а находилась на содержании какого-то «высокого» начальника. И вдруг она вернулась в родные края. Выглядела девушка очень странно. При всей молодости и привлекательности, лицо Веры напомнило Коле печальную гримасу соседки по парте после того, как та получила двойку за контрольную по математике. Голова модницы была туго повязана платком. «Прямо Джек-Снегирь» – подумал Коля. Он вспомнил книгу из библиотеки, где когда-то работала Вера. Там теперь работает его мама. Школьник читал захватывающую историю по ночам, под одеялом. С фонариком, разумеется. Книжка была очень интересная – про капитана пиратов, который при ближайшем рассмотрении оказался обыкновенной девчонкой. «Привет!» – томно произнесла Вера. Ей нравился Коля. Его чрезмерная молодость, не останавливала девицу. Наоборот, она служила дополнительным соблазняющим фактором, который подогревал ее интерес. Эта девушка иногда ставила мальчишку в дурацкое положение, причем ей очень нравилось это делать на глазах у всех. Сегодня красотка выглядела как-то странно. Правда, Колька давно ее не видел, уже полгода прошло, точно, он даже успел отвыкнуть от ее выходок. Но все же Коля чувствовал, что с ней что-то не так, с Верой произошла какая-то перемена.

– Вера привет, какая же ты у нас красотка! А голову завязала зачем? – Скороговоркой бросил парень. – Стирала что ли, или красила чего?

– Отстань, глупый, и так тошно. – Вера махнула рукой и отвернулась.

– Да что это с тобой? – Коля не понимал.

– Потом расскажу, а может, даже покажу. – Вызывающе ответила девушка.

– Эх, Вера, не комсомольская ты наша. Что это за жизнь такую ты себе придумала? Несешь чушь какую-то! Некогда мне. Да и муж твой злиться будет.

– Да ну тебя, комсорг хренов! И никакой он мне не муж, – беззлобно сказала девушка и, обогнув школьника, пошла дальше, соблазнительно двигая бедрами. Пройдя несколько шагов, она вдруг остановилась и обернулась. Коля стоял и смотрел ей вслед, ему вдруг стало неловко. Парень резко отвернулся и сделал вид, как будто ищет что-то в траве.

– Коля, у нас тут собака из оврага сбежала! Ты не видал?

– А какая из собак? У меня спуск в овраг недалеко от дома, вообще-то!

– Ну та, что самая горластая – Гурда. Мы с Виталиком обошли все окрестности. В лес сильно не углублялись, по краю побродили. Там можно неделю плутать.

– Да нет, Вера, не видал. Но ежели что, к вам зайду и скажу! Иль на ветряк залезу – повешу тряпку какую-нибудь, подам знак. Вам его видно с другого конца оврага-то?

– Да, видно.

– Или вот что: у меня на ветряке лампочка есть, я ее зажгу для тебя! Если увидишь огонек на мачте, заходи ко мне, я тебе расскажу, что узнал.

– Ладно, Коля, спасибо! – Вера грустно улыбнулась и потихоньку пошла своей дорогой.

Когда школьник пришел домой, он обнаружил, что папа и мама уже вернулись с работы. Хотя было еще рано. Глядя на их лица, мальчик понял – что-то произошло. Родители тихо разговаривали, обсуждая какую-то очень серьезную тему, когда увидели Колю, вдруг замолчали. Потом папа посмотрел на сына то ли сердитым, то ли виноватым взглядом. Отец вел себя странно. И сын понял, что произошло что-то необычное и тревожное. «Сходи за капустой, – тихо попросила его мама. – Что-то мне сегодня хочется кисленького и холодненького».