Матрёшка, или Побег из Москвы

– Ну, это уже лишнее сравнение! – ответила Анна, нанося удар, и ее яйцо треснуло, – ну вот видишь, я же говорила!

– И действительно, агрессор сам же страдает от своей агрессии!! – совершенно по-детски обрадовался ФАС.

Так проходил у них пасхальный завтрак.

– И все-таки я не очень понимаю вот эти все моменты про страдания после смерти, – прочему-то вдруг вспомнил Фас давно роящиеся у него в голове мысли, – про скрежет зубовный и геенну огненную. В массовом сознании все это превращается в котлы, в которых кипят грешники, и сковороды, на которых они жарятся. Но о каких котлах и сковородах можно говорить, когда все это актуально для телесных страданий, но никак не для душевных. Как душе может быть жарко от огня?

– Так а зачем все это так буквально воспринимать? Конечно, эту лубочные картинки про ад с котлами – упрощение для людей. Так им понятнее, примерно какие ощущения будут у души после смерти. Я думаю, что это такой своего рода ориентир, понятный в нашей земной системе координат. Те же, кто хочет более четко себе представлять, что будет происходить, находят ответ у святых отцов. И они рассказывают, что суть страданий души в том, что после смерти ей открываются все ее грехи и это осознание греховности как раз приносит страдания. Недаром святые в нашей, православной традиции, это, прежде всего те, кто осознает, глубоко осознает свою греховность. И не лицемерно или поверхностно из серии – грешен всем подряд, а именно четкое понимание, в чем именно. Со стороны такие люди, по нашим меркам, святы в том смысле, что не грешны, они же на самом деле святы тем, что уже при жизни максимально приблизились к тому состоянию души, которое мы в полной мере почувствуем после смерти, но будет уже поздно. Плюс, конечно, они в больше мере противостоят своим грехам, чем мы. Они как бы идут с открытыми глазами, а мы – с закрытыми. Вот в чем тут дело.

– Теперь, конечно, стало гораздо понятнее! То есть надо просто открыть глаза, и после смерти мучения уже не будут такими страшными!

– Просто! Конечно, ты сам понимаешь, что на самом деле это не так уж и просто. Не намного проще, чем поднять веки Вию.

– Какая-то страшноватая у тебя ассоциация! Но я с тобой согласен – когда всю жизнь живешь в слепоте, тебе это состояние кажется нормальным. Но какой слепец отказывался от шанса получить зрение? Получается, православие дает нам необходимые инструменты для операции.

– Да – или для операции, или для длительной, в течение всей жизни, терапии, что более распространено. Все-таки пример Савла не самый массовый. Хотя чисто физиологически он как раз ослеп, чтобы духовно прозреть.

– Но потом-то прозрел!

– Да, да, совершенно верно! Поэтому его пример такой яркий и точный для каждого христианина.

– При этом ты не просто открываешь глаза, ты меняешь угол зрения. Это как смотреть на решетчатый забор с большими расстояниями между прутьев: он еще только впереди, вдоль дороги, по которой ты идешь. И сначала ты видишь как будто сплошную стену. Но вот ты приближаешься к нему, и прутья забора как бы раздвигаются все больше и больше. А когда ты оказываешься напротив забора, то уже совершенно понятно, что это вовсе не стена, и можно легко рассмотреть – что за ним.

– И можно войти в калитку в этом заборе?

– Если она открыта и ты готов – конечно, можно.

– Думаю, я еще не готов.

– Думаю, ни один человек, который себя здраво оценивает, не сможет сказать, что он готов. И тут уже, мне кажется, как никогда в полной мере следует положиться на волю Божью.

– Да, на нее и положимся! – завершил разговор ФАС, – А теперь можно выйти на улицу и насладится пасхальным светлым днем – природа тоже поет, я это слышу: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ!»

***

Сегодня идет дождь. Он идет весь день. Вознесение Господне… Говорят, что дождь – это символ любви между небом и землей. Эта мысль сразу окрашивает вроде бы неприглядный пасмурный день в совсем иные краски. Нет ощущения промозглости, но есть чувство очищения природы и единения между миром дольним и горним.

– Все-таки как женщинам легко тратить деньги. Вот они есть – и вот их уже нет, – заметил Фёдор, – нет, я не о тебе, конечно. Просто вчера напарник по команде жаловался, что его жена умудряется потратить все деньги, которые от него получает, буквально за считанные дни.

– Мне кажется, что расточительные жены даны мужьям, чтобы попробовать избавить их от жадности, – ответила Анна.

– А что, интересная мысль! – улыбнулся Фёдор, – и ведь жадным может быть как очень богатый, так и очень бедный человек. Вот мы сейчас гуляем с тобой по центу Москвы. Пятница, вечер, сколько тут разных людей. Одни, такие же как мы, прохожие, а другие – работают. Кого-то может как раз ждет дома расточительная жена, – Фёдор улыбнулся еще шире, – Смотри, сколько разных творческих людей, которым не посчастливилось стать богатыми и знаменитыми. И это совсем не значит, что они не такие талантливые, как звезды, собирающие стадионы. Тут тебе и русский рок играют, и классику небольшой оркестр, и черный парень покажет приемы с футбольный мячом под музыку.

– Просто им не так повезло в жизни, – заметила Анна.

– А в везении ли дело? Мне кажется все должно быть сложнее. Если подойти к любому из них и вызвать на откровенность, то, я уверен, мы услышим с тобой много разных историй. И, конечно, везение тут будет играть свою роль, но не уверен, что основную. Все ли из них сделали все, что могли для того, чтобы добиться чего-то большего, чем концерты в переходе? Кому-то действительно не хватило таланта, кому-то – силы воли доучиться, способности показать себя в нужный момент, а кому-то реально не повезло. Кто-то выбрал свой путь по ошибке, и так этого и не понял. А кто-то вообще делает это чисто для удовольствия, для него это вовсе не источник заработка.

– Подойдем, спросим? – полушутя, полусерьезно спросила Анна.

– Нет уж, – в такой же манере ответил Фёдор, – боюсь, откровенный ответ мы вряд ли получим.

***

– Так сильно светит солнце в глаза, а я, как назло, забыла очки! – сокрушается Анна, щурясь на яркое солнце – редкий гость даже в летней Москве. Оно забежало сюда совсем на чуть-чуть, но ему все равно не всегда рады.

– Девушка, обратите внимание на Ваши идеально уложенные волосы! С ними что-то не так! – как бы серьезным тоном говорит Фёдор.

– Что случилось? – остановившись, испуганно восклицает Анна, трогает прическу и натыкается на солнечные очки. Тут же расплывается в улыбке, одевает их, и, довольная, идет дальше.

– Это что, вот у меня как-то был случай, это прямо очень смешно. Еду я как-то в центр, выходить на Арбатской голубой ветки… Взбегаю по ступеням, и уже собираюсь открывать двери, чтобы выйти на улицу, вдруг меня осеняет: зонт забыл в вагоне метро. Вернусь, думаю, спрошу – может быть, еще можно вернуть. Возвращаюсь, контролеры на входе перенаправляют меня в аквариум с полицейскими. Там сидело две девушки. Я рассказываю им свою проблему. Одна из них уточнила, в какую сторону я ехал и в каком вагоне забыл зонт. Времени прошло совсем немного, мы с ней вдвоем сбежали вниз по лестнице к прибывающему с противоположной стороны поезду (до конечной же всего одно остановка) и за считанные секунды, пока он стоял, оббежали его почти весь – зонта не было. «Мужчине, может быть в сторону «Международной?» – спросила девушка. «Давайте посмотрим!» – отозвался я. Но и экспресс-поиск в следующем поезде ничего не дал. «Ну, вот еще один посмотрим и все» – с готовностью сказала мне сотрудница правоохранительных органов. Но и в следующем поезде зонта не оказалось. Я у нее стал расспрашивать, есть ли какие-то варианты теперь: бюро находок или что-то такое? Она с готовностью мне все рассказала: если Ваш зонт никто не заберет себе, то его обнаружит дежурная по станции, с постовым они сделают опись и отправят в стол находок, который находится на метро «Университет». Потом она долго выясняла телефон этого стола находок: сначала звонила по одному телефону, потом по другому. Это мы уже, конечно, вернулись к ним в каморку. Я тогда только, кстати, заметил, что у них там было очень душно. И еще подумал, как они там находятся целые сутки. Но и это еще не все. Она спросила, вернусь ли я на станцию, и если вернусь, то чтоб я знал, что они сейчас сменяются, заступают новые сутки, они будут знать о моей ситуации. Может, кто-то передаст сюда зонт. Если нет, она посоветовала мне не полениться и съездить на «Александровский сад», подойти там к дежурной, может, у нее будет. Если зонт какие-то сознательные граждане отдадут на другой станции, там его опишут дежурный и постовой. В стол находок его передадут не раньше, чем завтра. А будет он там не раньше, чем послезавтра или через три дня, тогда и можно будет туда звонить. Получив весь этот исчерпывающий объем информации, я поблагодарил ее и ушел восвояси. Тут я поднимаюсь по лестнице, выхожу из метро и думаю: «Рюкзак уж больно тяжелый, в нем же нет зонта!». Открываю его, смотрю, а там лежит зонт! Такая история.

– Да уж, поднял на уши всю полицию станции, а в итоге зонт все это время был у тебя. Ну ты даешь! Подошел хоть к девушке-полицейскому, извинился за беспокойство?

– Ты знаешь, нет. Стыдно было.

– Наверное, не стыдно, а страшно, что она тебя пошлет куда подальше! – с улыбкой заметила Анна.

– Скорее всего, ты права…

***

– А кто, они, эти люди, которые приходят к власти или добиваются успеха в коммерции? – почему-то спросила Анна во время одной из прогулок.

– Очень разные, насколько я знаю. Но, думаю, во все времена это какой-то особый тип личности, ключевое качество которого – предприимчивость. Вот был когда-то СССР. Была в нем организация – комсомол, была коммунистическая партия. Основа всему – идеология коммунизма, которая себя всячески противопоставляла капиталистам, т.е. сторонникам рыночной экономики. При этом можно заметить, что многие бывшие комсомольские активисты после того, как СССР прекратил существовать и в стране был объявлен тренд на ту самую рыночную экономику, в дальнейшем стали удачливыми бизнесменами. Вряд ли поэтому стоит думать, что в комсомол они вступали по идейным соображениям. А руководители бывших республик Советского Союза, эти «убежденные коммунисты»? Они очень быстро сменили идеологическую платформу и продолжили управление. Сейчас такого же типа люди вступают в правящую партию, а завтра, если что-то поменяется, перейдут в лагерь к другим власть имущим.

– Но это же лицемерие!

– Это выживание, любимая! Выживание правит людьми. И когда перед тобой станет вопрос – выжить или нарушить закон человеческий, выжить или нарушить закон Божий, что ты выберешь?

– Я не буду нарушать закон. Во всяком случае, тот, что от Бога.

– Хорошо, если так. Но ни ты, ни я в такой ситуации не были. И в нашем случае остается только уповать на Бога, что Он поможет нам в такой ситуации поступить по совести, и если и погибнуть, то телом, а не духом. А вообще, конечно, гораздо больше хочется, чтоб чаша сия миновала нас.

– Хорошо бы! – воскликнула Анна, погладив себя по животу, который уже начала расти.

– А нарушать закон, чтобы выжить, в России, вообще, в порядке вещей, – продолжил свою мысль ФАС, – Вот, в Астраханской области чем живут люди? Живут они, по сути, одной рыбой, но ловить ее практически всегда – незаконно. Что им остается? Правильно, рисковать привлечением к ответственности, но заниматься браконьерством. И ты думаешь, что село с названием «Икряное» (есть такое в Астраханской области) уже очень давно не оправдывает это свое название потому, что там в свое время распоясались браконьеры? Нет, просто кроме рыбы, в области также есть нефть. А с ней проблемы браконьерства нет, как и нет проблемы сохранения – качай, и будет тебе счастье в виде долговременного финансового потока. Вообще, край, конечно, очень интересный, был я там пару раз на гастролях. Люди там желают тебе «С легким паром», когда ты просто сходил помыться, потому что моются в бане, а не ванной. Вот в городе зачем желать «С легким паром», если ты вышел из ванной? Правильно, незачем. А чай они пьют из бокалов, причем бокалы – это просто кружки побольше размером. И таких кружек чая за один присест они выпивают несметное количество…

– Это потому что «рыбка любит плавать»! Так там говорят, если не путаю. Сначала поесть соленой рыбы, а потом чай пить – улыбнулась Анна.

– Да, примерно так! А ты откуда знаешь?

– Отец в детстве на рыбалку туда меня брал.

Какое-то время они молча шли по весеннему парку.

– А ты знаешь, – вдруг вспомнила Анна, – в поликлинике опять потеряли мою карточку, там вся информация по беременности. Как такое возможно, ведь они давно электронные?

– У меня такое ощущение, что регистратуре каждой ОМС-поликлиники живет вирус, который периодически пожирает карточки больных. Сидит такой в самом темном углу их серверной, в уголочке, вроде никого не трогает, а потом бах – и не досчитались карточки. Раньше их теряли, когда они были в бумажном виде, мне папа рассказывал. Теперь цифровой формат – а проблема вся та же.