Наблюдая за Большой медведицей

Тощего стошнило. Старик, увидев, что одному из путников нездоровится, решил воспользоваться моментом.

– А если их ещё сметанкой полить… – он наблюдал за реакцией Мишки.

– Фуу! Прекратите! – хором промычали девушки.

– Ребята, туалетная бумага есть у кого-нибудь? – несчастно пропищал Худогубкин. – Я представил, как он их сметаной поливает и облизывает.

В этот момент Эдкевич жевал батончик, но после слов Тощего, желание доедать резко упало. Сергей выкинул батончик и закинул в рот пару мятных пастилок, чтобы хоть как-то не представлять себе эти пироги.

– Извините, что прерываю, господин комедиант, не изволите ли истолковать, почему этим прекрасным домом на колёсах управляете именно вы? – выдавил из себя Валенов.

– А чем я плох? Мне ружьё дай – я и воевать пойду! Думаете, я ненормальный? – бодро ответил старик и резко переключился на Могильникова: – Вот вы, господин хороший, с виду непохожи на военного человека, держу пари, и стрелять не умеете! Но ведь ружье носите с собой? Так почему же я, хоть и не похож на гонщика, не могу сидеть за рулем? Странный вопрос, – захихикал дед.

– Я… – выговорил Могильников, но его перебил Роман.

– Причем здесь он? Речь о вас, дед! Вы же не мешок с картошкой повезете! – наступал на старика руководитель.

– Ки…! – поправил его старик.

– Что? – переспросил Валенов.

– Мешки с картошкой, вас ведь много, – улыбнулся старик.

– Я не поняла, это он нас мешками сейчас назвал? – протянула Кира.

– Вы себя так назвали, туристики, – махнул рукой дед, – я лишь представиться хотел.

– С чего ты взял дед, что я с оружием обращаться не умею? – Могильников все-таки высказался, ведь слова старика его явно задели.

– Готов поспорить на пятьдесят рулей, что не умеешь! – хитро улыбнулся старик и указал на пролетающую над головами туристов утку. – Попадешь?

– Стоп! – возмутился Валенов. – Никаких споров! Если вы – водитель, то грузимся и трогаемся, некогда нам тут уточками меряться!

Но Могильников, не обращая внимания на слова руководителя, прицелился, нажал на курок и … не попал.

– Мазила! – радостно воскликнул дед. Могильников вскипел, и решил разобраться со стариком по-мужски. Но дед отвлек внимание патологоанатома криком: «О, Боже, какая утка!», непонятным для Олега Уюковича движением выхватил у него ружье из рук, ткнул прикладом в бок и толкнул на землю. Затем он прицелился в Могильникова и добавил: «Пожилых нужно уважать, а не ружья на них наставлять!». Сказал он это очень грозно. Но тут же улыбнулся, воткнул ружье дулом в землю и оперся на него.

– Петр Ильич меня зовут, – приветливо произнес дед, – велено вас встретить и отвезти к Лешему.

Опешили все и несколько минут молча переводили взгляды с лежащего на траве Могильникова на старика и обратно – дед уделал патологоанатома!?

– Леший? – наконец освоился с ситуацией Дарьян, – мы, случайно, не в фольклорный тур отправились?

– Это проводник ваш. Зовут его так, – ответил старик и снова улыбнулся.

– Да, моя сестра с ним договаривалась о нашем приезде, – подтвердил Валенов и протянул руку Могильникову. Тот ухватился, попытался подняться и не рассчитал силу, потянул Романа на себя. Затем вскочил самостоятельно, обозленный донельзя.

– А ружье-то у меня в руках, – спокойно произнес старик, видя, что Могильников готов просто растерзать его.

– Я тебя вместе с ружьем клиентом своим сейчас сделаю! – зарычал патологоанатом.

– Не выйдет, косая уже приходила ко мне однажды, – выдал дед и даже Могильников удивленно затормозил, стараясь понять, что он услышал.

– В смысле?.. – протянула Элина.

– Так жена моя – как смерть! Дома сидит сейчас, наверное. Я не помню, где… – задумался старик и почесал голову.

– Ружье отдай, умалишенный! – Могильников выхватил у старика ружье и отошел от него на несколько шагов. Сделал пару глотков из фляги, немного успокоился, и колотить ненормального деда передумал – все-таки старость он уважал.

– Ну, так, это самое, поедем или как? – спросил старик.

– Я с ним не поеду! – зафыркала Юля.

– Роман Александрович, вы уверены, что он нас не к настоящему Лешему сейчас повезет? Таким людям из деревень только и доверяй сопровождение… – заворчала Элина.

– Что он нам сделает… Грузимся к Ильичу! – дал команду руководитель.

– Не удивлюсь, если у него фамилия Чайковский, – протянул Эдкевич.

Старик уставился на парня. Все уставились на старика.

– Не может быть, – протянул Валенов.

– Да ладно, Пётр Ильич Чайковский? – все же решила переспросить Кира.

– Верно! – гордо ответил старик. – Я ещё мастер игры на балалайке!

– Имбицыл, – закатила глаза Юлиана и взялась за свой рюкзак.

– Ум свой, девонька, прибереги. Наслышан я о тебе, новости-то смотрю, телевизор в доме имеется, да и интернет еще никто не отменял. Всегда в центре скандалов, кукла мужа прокурорши, – нахмурился старик и тут же улыбнулся.

– А я думаю, лицо больно знакомое! Точно же, Юлиана Волк, в определенных кругах ты известная… Даже личностью называть боюсь, – хмыкнула Кира.

– Рот закрой, деревенщина! – вспыхнула Юля.

– Брейк, «Ну, погоди!» – встал между девушками Роман, – грузимся, сказал!

– Я этого так не оставлю! – не успокаивалась Юля. – Сейчас сделаю один звонок и вам всем мало не покажется!

– Звони! – старик махнул рукой. – Здесь все равно связи нет. Могу голубя почтового предложить, голубей здесь много… Голубей много везде… Думаю, даже до Луны эти наглые птицы долетели… – и дед завел монолог о голубях, всемирную миграцию, про то, что на Марс для колонизации нужно сначала идейного американца заслать, а уже потом остальных астронавтов. Да и то, если тому удастся на той земле огурцы вырастить… Это могло долго продолжаться, но Элина остановила деда, сказав, что туристы даже не завтракали сегодня. Мол, им бы перекусить и выдвинуться на маршрут. Старик кивнул, нагнулся, почесал протез. «Ой, не та нога чешется!» – вскликнул он, почесал другую, живую ногу. Потом натянул штаны на мокрые, грязные валенки и пошлепал к машине, напевая: «Девятка человек на батон старика, йо-хо-хоу и бутылка самогону!». Подошел и крикнул: «Прошу на борт, черти вы беспомощные, вдавим рок в этой дыре! На обед вас ждёт горячий, свежий утка!»

Туристы приступили к загрузке, даже надувшаяся Юля усмирила свои эмоции и направилась к машине.

Старик открыл заднюю дверь, из «уазика» выскочила курица. Он попытался ее поймать, сопровождая свои действия дикими, неразборчивыми криками, но курица стремительно убежала в лес.

– Вы же сказали, у вас курицы померли все от глубокой депрессии? – заметил Дарьян.

– Марфа – последняя в своём роду. Боевая птица! – задумчиво произнес старик.