Кредо холопа

– Сама? – быстро спросил Гриша.

– Сама.

– И никакой Галины?

– Никакой.

– Ура!

Гриша все еще не верил своему счастью, а Ярославна направилась к двери, пообещав, что сейчас вернется. Гришина фантазия тут же пустилась в полет.

К тому моменту, когда возвратилась Ярославна, Гриша от своих фантазий возбудился так, что готов был изнасиловать подушку. Ярославна, вопреки ожиданиям, явилась одетой, притом так же, как и была. Гришу, впрочем, это не очень расстроило. Он решил, что раздеть девушку своими заботливыми руками даже интереснее, чем сразу накинуться на готовенькое.

– Вот, выпей, – предложила Ярославна, и протянула Грише стакан с мутноватой жидкостью, который принесла с собой.

Гриша с величайшим презрением посмотрел на стакан, затем на Ярославну, и с нескрываемой обидой в голосе проворчал:

– Ты что думаешь, я с тобой своими силами не справлюсь, без всяких там допингов? Плохо ты Гришу знаешь! На Гришу еще ни одна телка не жаловалась, все были довольны. Точнее – счастливы.

Однако Ярославна настояла, чтобы он все же выпил загадочную жидкость. Гриша не очень хотел вливать в себя невесть что, всякой гадости на закуску ему хватало и в параллельной реальности, но, к сожалению, путь к телу Ярославны лежал через странное пойло. А ради такого тела Гриша мог выпить что угодно и в любом количестве. Так что напиток он проглотил безропотно, и нашел его вкус отвратительным.

– Дай угадаю – лопуховый нектар и сок чертополоха? – спросил он, с лязгом расстегивая молнию на брюках.

– Вообще-то это настой завянь-травы, – поправила его Ярославна. – И зря ты его весь выпил. От такой дозы эффект может стать необратимым.

– Какой эффект? – уже заранее предчувствуя недоброе, спросил Гриша.

– Эффект увядания.

– Увядания чего?

– Того, что доставляет тебе столько беспокойства.

В обычных ситуациях Гриша не отличался понятливостью и мог тупить долго и счастливо, но теперь он как-то сразу все понял. С утробным ревом бросившись в уборную, Гриша засунул в рот не два и даже не три пальца, а чуть ли не всю руку по самый локоть. Кошмарное зелье хлынуло в унитаз вместе со слегка переваренным ужином. Но Гриша не остановился на этом. Он мучил себя до тех пор, пока не вывалил из желудка все до капли, после чего, мокрый от пота и обессиливший вернулся в комнату.

– Я подумала, что ты этого хочешь, – виновато пожала плечами Ярославна. – Ты же сам о помощи просил. Говорил, что ни о чем больше думать не можешь, и даже намекал, что на почве воздержания твоей жизни может угрожать опасность. Настой завянь-травы старинное средство. В малых дозах оно притупляет сексуальное влечение, в больших количествах может вызвать полную и бесповоротную импотенцию. Тебе этого стакана должно было на месяц хватить, если принимать в день по чайной ложке.

Бледный и вспотевший Гриша без сил опустился на кровать. Исподлобья посмотрев на Ярославну, он проговорил хриплым голосом:

– В следующий раз, когда вздумаешь напоить меня каким-нибудь дерьмом, предупреждай заранее о возможных последствиях. Это же, блин, надо – на мою потенцию покуситься… А если снаружи атомная война произойдет, и все, кроме нас, погибнут? Сама же будешь локти кусать. Некому будет тебя удовлетворить, потому что Толстого, гниду злую, я сразу ломом контужу.

– Но ты же сам просил о помощи, – напомнила Ярославна.

Гриша внимательно посмотрел на девушку, пытаясь понять, издевается она над ним, или просто родилась дурой. С одной стороны, дур и дураков, как будто, не должны подпускать близко к сложной аппаратуре, но с другой – случился же Чернобыль.

– Я вообще-то намекал на как бы секс, а не на то, чтобы ты меня перевела в разряд импотентов. Рано мне еще на скамейку запасных. Я еще способен забить немало мячей в чужие ворота.

– Так ты про секс, – спохватилась Ярославна. – Ну, так бы сразу и сказал. Сейчас позову Галину.

Гриша опять заподозрил, что Ярославна издевается, но лицо у девушки было тошнотворно честное, большие глаза смотрели удивленно и немного виновато.

– Ты случайно стажировку в имении помещика Орлова не проходила? – спросил Гриша мрачно. – Там тоже до всех туго доходит.

– Так мне привести Галину?

– Не надо! Ни Галины, ни завянь-травы, ничего другого. А если попытаетесь меня кастрировать среди ночи, я вас грызть буду зубами, как зверь лютый, но живым не дамся.

Как-то вечерком Гришу посетила целая делегация незнакомых людей. Утомленный долгим трудовым днем, он лежал на кровати и разглядывал фотографию Танечки, как вдруг дверь в его апартаменты без стука распахнулась, и на пороге возник Лев Толстой. Вместе с ним внутрь ввалились еще трое, все в костюмах и в возрасте.

Гриша привстал на кровати, глазами нащупывая стул. Он давно уже подозревал, что Толстой замышляет недоброе, и решил, что если что, он тут же хватает стул и первым же ударом отомстит Толстому насмерть.

– Это он и есть? – спросил самый важный незнакомец, разглядывая Гришу, как таракана на кухонном столе.

– Да, это он, – ответил Толстой с гордостью.

– Скажите, вы в чем-нибудь нуждаетесь? – поинтересовался незнакомец у Гриши.

– Остро нуждаюсь в пиве, сигаретах и проститутках, – честно признался подопытный.

– Это от так шутит, – захихикал Лев Толстой, бросая на Гришу страшные взгляды. Мужики поглазели на Гришу, развернулись и ушли. Вместе с ними отбыл и Толстой. Позже зашла Ярославна и объяснила что к чему.

– Это была комиссия из центра, – сказала она, отвечая на Гришин вопрос о происхождении трех незваных гостей. – Центр проявляет нетерпение. Срочно нужны результаты. Наш научный руководитель принял волевое решение – лишить тебя ужина до тех пор, пока ты не добьешься в своих поисках хоть какого-то результата.

– Что? – закричал Гриша. – Этот старый представитель сексуальных меньшинств хочет меня голодом морить? Вот значит как! Ну, блин, ладно. Я ему покажу, как меня ужина лишать!

Когда на следующее утро в комнату Гриши вошла Ярославна и позвала в аппаратную, Гриша, приоткрыв один глаз, простонал чуть слышным голосом, что ужасно болен, и сегодня никак не может работать. Ярославна пощупала ладонью его лоб, проверила пульс, заглянула в рот и ушла. Гриша, посмеиваясь, ждал. Он нарочно симулировал приступ недомогания, дабы показать Толстому, кто в доме хозяин и как опасно лишать этого хозяина ужина. Вскоре появился и сам Толстой вместе с Ярославной и двумя гоблинами. Один из гоблинов держал в руках странное приспособление – трехдюймовую трубу длиной в метр, к которой, с одной стороны, были подсоединены какие-то провода.

– Заболел? – с ходу спросил Толстой.

– Слег! – простонал Гриша со смертного одра.

– Вот невезуха! Ладно, сейчас проведем анальное зондирование с целью постановки диагноза, после назначим курс лечения. Молодой человек, повернитесь, пожалуйста, на живот и спустите штаны.

– Зачем это? – подозрительно спросил Гриша.

– Я же сказал – необходимо провести анальное зондирование.

Гоблин, держащий в руках металлическую трубу, шагнул вперед и недобро усмехнулся.

– Сам штаны спустишь, или тебе помочь? – спросил он. – Не бойся, больно не будет. Разве что чуть-чуть. А там, глядишь, и удовольствие получишь.

Гриша вскочил на ноги и громко закричал:

– Я здоров! Здоров! Произошло чудо самоисцеления. Готов к работе. И уберите отсюда эту мечту нимфоманки.

Толстой, обеспокоенный самочувствием ценного кадра, продолжал настаивать на углубленном анальном зондировании, но Ярославна сумела убедить его, что это лишнее. Гоблины вместе с трубой удалились, вышел и Толстой. Бледный Гриша опустился на кровать и простонал:

– Ну, у вас тут и медицина! И как вы еще живы, если каждому, кто чихнет, такой вот зонд промеж булок втыкают?