Стражи Ирия

Цент люто посмотрел на своих носильщиков, те сжались от ужаса, ожидая кровавого возмездия за потерю княжеских консервов.

– Отправить бы вас, голубков, на поиски пропитания, – прорычал Цент, испепеляя страдальцев взглядом, – да ведь вы через пять шагов от страха помрете, предварительно выпачкав штаны.

– Мне тоже страшно, – напомнила Инга.

– Ты баба, представитель низшей формы разумной жизни, тебе простительно. А эти двое, они ведь, формально, мужики. Формально. А по факту просто жалкие трусы. Ну, чего трясетесь? Собирайте палки, будем делать факелы. Либо же, как вариант, можем остаться на берегу и перекусить одним из вас. Бросим жребий, и выясним, каким из бесполезных членов отряда можно подкрепить силы. Лично я буду рад увидеть на вертеле любого из вас. Да хоть сразу обоих.

Палки собрали на берегу, связали их в пучки обрывками одежды, и подожгли. Света импровизированные факелы давали мало, но горели стабильно и долго. С ними в руках герои вошли в ночной лес, оставив за спиной реку и лодку. Владик и Коля умирали от страха, за каждым деревом им мерещился жуткий монстр. Инга тоже часто вздрагивала, поскольку и ее не оставляло тягостное ощущение, будто за ними следят чьи-то недобрые глаза. Один Цент был спокоен и не трясся от ужаса.

– Что вы дергаетесь? – негромко спросил он у соратников. – Нет тут мертвецов. В нынешние времена самые опасные места, это города, а всякие дремучие уголки, вроде этого, самые безопасные.

– А как насчет диких зверей? – спросила Инга. – Их ты не боишься?

– Оружие ведь у нас есть, – напомнил князь. – Если братья наши менышие вздумают наехать на наш сплоченный коллектив, мы напомним им, кто венец творения. Больше скажу – хорошо бы это случилось. Я бы с удовольствием умял какого-нибудь меньшого братца, запеченного на углях до хрустящей корочки.

Примерно час они шли чрез лес, и чем больше углублялись в него, тем чаще задавались вопросом: куда несут нас черти? Впрочем, не всех участников группы мучил данный вопрос. Цент, к примеру, точно знал, куда он идет. Он шел на поиски пищи и транспорта, поскольку путешествовать пешком и на пустой желудок считал ниже своего достоинства.

Хоть ночной лес и выглядел довольно зловещим, в нем не оказалось ничего опасного. Дикие звери если и обитали тут, благоразумно попрятались, дабы случайно не попасться на глаза оголодавшему князю. Мертвецов же или иной нечисти не было вовсе. И хотя и Владику, и Коле, и даже Инге несколько раз казалось, что они видят среди деревьев чьи-то кошмарные силуэты и слышат жуткие звуки, это было не более чем игрой воображения.

К исходу часа отряд неожиданно набрел на грунтовую дорогу. Та тянулась через лес и выглядела заброшенной. Но, тем не менее, ее наличие сильно воодушевило всех. Даже заброшенные дороги куда-то ведут. Все лучше, чем блуждать по дебрям и слушать кошмарные речи Цента о моральной оправданности каннибализма в экстремальных условиях.

С направлением не заморачивались – побрели наугад. Логика подсказывала, что рано или поздно дорога должна вывести их к цивилизации. Беда состояла в том, что где цивилизация, там неизбежно и мертвецы. Но Цент, к этому времени, нагулял такой ядреный аппетит, что готов был дать бой целой армии зомби, лишь бы добраться до вожделенных консервов.

Еще примерно полчаса тащились по дороге в угрюмом молчании, но вот деревья начали расступаться, а когда Цент поднял факел, его свет выхватил из тьмы стену какого-то строения. Стена была деревянная, и выглядела ветхой.

– Ну, хоть что-то, – выдохнул начальник экспедиции. Он вытащил из-за пояса волшебную секиру и посоветовал соратникам не расслабляться. Затем они медленно пошли вперед, дабы выяснить, куда завела их лесная дрога.

Это была деревня. Старая. И неблагополучная. Выглядела она так, будто все ее обитатели вымерли или покинули ее задолго до зомби-апокалипсиса. Свет факелов выхватывал из темноты покосившиеся гнилые заборы, дома без окон и дверей, с просевшими крышами, крытыми потрескавшимся от времени шифером. Отважные герои медленно шли по главной и единственной улице поселения, посматривая по сторонам в поисках пригодного для ночевки жилья.

– Узнаю отчизну, – негромко произнес Цент, наблюдая очередную полуразвалившуюся хату. – Отъезжаешь на десять километров от трассы, и будто проваливаешься в прошлое лет на пятьсот.

– Это место какое-то жуткое, – прошептал Владик, со страхом глядя на брошенные избы, из окон которых выглядывала зловещая тьма. – У него плохая энергетика.

– Зато мертвецов можно не опасаться, – возразил ему Цент. – Вряд ли тут вообще жили люди последние лет десять. Да и не в нашей ситуации хоромы перебирать. Вон, смотрите, изба с виду целая. Идем туда.

Изба казалась целой только издали, когда же исследователи пробрались во двор и изучили ее, то выяснилось, что у домика нет ни окон, ни дверей. На их месте зияли дыры, в которые легко проникал холодный ночной воздух.

– Так, а там что? – заинтересовался Цент, заметив приставленную к стене лестницу, ведущую, вероятно, на чердак. – Владик, ну-ка метнись, проверь.

Программист осторожно поднялся по гнилой лестнице и открыл дверку, ведущую на чердак. С ужасом ждал, что на него изнутри бросится чудовище, но этого не случилось. Посветив факелом, Владик выяснил, что чердак пуст.

– Лезь внутрь, – скомандовал Цент. – Мы сразу за тобой.

Когда весь коллектив оказался на чердаке, туда же взобрался и Цент. Лестница едва выдержала его, одна ступенька даже сломалась, но изверг осилил подъем.

На чердаке было тесно и пыльно. Пол был засыпан опилками. В углу стояла большая плетеная корзина, в которой нашлись какие-то старые тряпки. Цент стащил с Коли куртку, скомкал ее и положил себе под голову. Слой опилок пригревал снизу, снятая с Владика куртка сверху. Спутники копошились рядом, пытаясь устроиться поудобнее.

– Неплохое место, – заметил Цент. – Куда лучше, чем на дороге у костра. Жаль, что почивать придется на пустой желудок, но что-то не хочется мне лазать в темноте по этой деревне. Завтра что-нибудь поищем.

– Будем спать по очереди? – спросил Владик.

– Да ну. Спите. Кто сюда залезет? Дверку я проволокой зафиксировал, станут ломиться, мы услышим. И потом, зомби ведь тупые. Разве им хватит ума по лестнице подняться?

Владик не считал, что они в полной безопасности, но настаивать на карауле не стал. Ибо знал – если кому и придется стоять на страже, то или ему, или Коле, или сразу обоим. А он устал за этот долгий день, и хотел выспаться. Чутье подсказывало Владику, что силы ему очень пригодятся, ведь им еще предстоит найти автомобиль, а потом добыть пропитание. А затем Цент еще что-нибудь придумает. Он же такой мастер на всякие выдумки, особенно безрассудные и опасные.

Князь заснул сразу же, едва принял горизонтальное положение. Коля тоже вырубился мгновенно – он провел без сна уже двое суток. Инга некоторое время шуршала опилками, выбирая удобную позу, но вскоре заснула и она.

И только Владику не спалось. Он долго лежал на опилках, тараща глаза в темноту. Попытался возмечтать о том, что рано или поздно найдет общину хороших, добрых людей, которые примут его с радостью и признают своим, но попытка не увенчалась успехом. Ему даже самого себя было трудно убедить в том, что такая сказочная община существует где-нибудь, кроме его богатого воображения. А если и существует, то долго ли ей осталось существовать? Силы ада ведь не дремлют, в чем он сам недавно убедился. Тьма расползается по миру, демоны восстают из преисподней. Долго ли еще уцелевшим людям удастся выживать на некогда принадлежавшей им планете? Или близок тот день, когда последние из них погибнут, и мир окажется в безраздельной власти темных сил.

С этими невеселыми мыслями Владик уснул, но лишь для того, чтобы увидеть очередной кошмар (иные сны ему уже давно не являлись). Снилось, что он бродит в вязком тягучем мраке, видит вокруг себя размытые зловещие тени, и постоянно чувствует, будто чьи-то руки тянутся к нему из тьмы. Когда одна такая рука почти схватила несчастного программиста, Владик вздрогнул, и проснулся.

Он лежал на чердаке, там же, где и заснул ночью. Рядом нетипично тихо похрапывал Цент, одной рукой прижимающий к себе волшебный топор, а второй дробовик. Инга тоже спала, свернувшись калачиком и глубоко зарывшись в опилки. Спал и Коля, нервно дергаясь во сне, и корча страдальческие гримасы. Похоже, паренька тоже терзали кошмары. Они неизбежно начинали терзать всех, кого судьба сводила с Центом.

Снаружи, сквозь широкие щели в досках, пробивался свет, из чего Владик сделал вывод, что они благополучно дожили до рассвета. По нынешним временам это уже было неслабым достижением.

Причину своего пробуждения Владик установил довольно быстро – ему приспичило. Притом приспичило столь основательно, что программист понял – долго он не вытерпит, и нужно как-то справить нужду. Делать это на чердаке было неразумно, за подобную диверсию можно запросто подвергнуться линчеванию со стороны коллектива. Оставалось одно – спуститься вниз, и уже там сделать все свои дела.

Владик добрался до двери, размотал удерживающую ее проволоку, и выглянул наружу. Деревня, которая ночью казалась мрачной обителью кошмаров, при свете дня предстала мирной и совсем не страшной. Судя по всему, Цент был прав, когда сказал, что этот населенный пункт люди оставили задолго до зомби-апокалипсиса, и, соответственно, здесь неоткуда было взяться мертвецам. Тут не было даже бродячих собак, которых Владик всегда боялся.

Распахнув дверку, Владик осторожно перебрался на шаткую лестницу и спустился на землю. Рядом возвышался пышный куст, так и манящий зайти за него и со вкусом присесть, но программист решил проявить цивилизованность. В конце концов, раз это деревня, пусть и брошенная, тут должны быть туалеты. Он решил поискать кабинку для уединенных раздумий, а заодно осмотреться. А дабы придать себе уверенности, подобрал с земли толстую палку метровой длины. То еще оружие, но все же лучше, чем встречать опасности с голыми руками.

Искомое им сооружение обнаружилось неподалеку. Владик поместил себя в нужник, заперся на проволочный крючок, и быстро сделал все свои дела. Засиживаться на троне, тем самым испытывая судьбу, не стоило. Лучше скорее вернуться к Центу, тот хоть и является сущим маньяком, но с ним все же не так страшно, как одному.

Покинув кабинку, Владик приготовился отправиться обратно на чердак, как вдруг какая-то страшная сила ухватила его за волосы и рванула в сторону. Программист грянулся на землю, распахнул рот, готовясь закричать, но чья-то рука, пахнущая табаком и смертью, грубо зажала ему громогласные уста.

Над Владиком нависла рожа столь жуткая, что страдалец мысленно простился с жизнью. Это был живой человек, что отнюдь не являлось поводом для бурной радости. Ибо люди, уцелевшие после зомби-апокалипсиса, строго делились на два сорта: на тех, кто просто пытался выжить и одновременно сохранить человеческий облик, и на тех, кто ради выживания попрал все принципы морали. Тот, кто грубо повалил его на землю, был из числа вторых. И был он тут отнюдь не один.

– Вот так улов, – услышал Владик чей-то хриплый голос. – Какой сладенький мальчик нам попался. И что это ты, малыш, один делаешь в такой глуши?

Их было трое. Трое злых, до зубов вооруженных людей. Тот, что повалил Владика, оказался здоровым, аки шкаф, детиной, чья свирепая физиономия была расписана страшными шрамами. Второй являлся тощим и высоким мужиком лет тридцати, со злым криминальным лицом. Но больше всего Владика испугал третий. Это был пожилой человек под шестьдесят, он не нес на лице зверских шрамов и не имел в облике ничего зловещего. Но когда Владик встретился с ним взглядом, то едва не увлажнил исподнее. Интуиция безошибочно подсказала ему, что вот этот дедуля и есть самый опасный из всей жуткой троицы. И самый главный, похоже, тоже он.

– Не мальчик, а конфетка с начинкой, – облизнулся тощий, разглядывая Владика с таким откровенным вожделением, что из программиста едва не полезла начинка. Впрочем, это едва ли могло спасти его.

– Удачно мы в эту дыру заглянули, – заметил здоровяк. – Глядите, какой подарочек!

И он, зверски ухмыляясь, прижал клинок ножа к щеке Владика. Несчастный программист от страха утратил дар речи. Он дико таращился на злодеев, интенсивно потел и трясся крупной дрожью.

– Поглядите на него, это же ребенок комнатный, – хрипло произнес старик. – Он один бы и дня не прожил. Эй ты, фраер лупоглазый, – обратился он к пленнику, – где твои кореша?

Зверски напуганный Владик едва не вывалил страшной троице всю правду, как есть, но в последний момент прикусил свой язык. Если у него и была какая-то надежда на спасение, то она заключалась в Центе. А это означало, что банде головорезов ни в коем случае нельзя рассказывать о бывшем рэкетире, спящем на чердаке.

– Я тут один, – чуть слышно пропищал Владик, переводя взгляд больших влажных глаз с одной зверской рожи на другую.

– Брешет, сука! – рыкнул здоровяк. – Седой, дай я ему зенки выдавлю. Сразу все расскажет.

К лицу Владика потянулась огромная ладонь злодея. Страдалец, пустив слезу, горько завопил:

– Это правда! Правда! Я тут один! У меня были друзья, но они погиби. Наша машина сломалась, мы шли ночью через лес. Там на нас напали. Только я сумел убежать.