Три шершавых языка

***

Когда битый час в ванной комнате Марк силился прикрепить поручень, вошла его старая учительница и предложила выпить чаю в благодарность за работу.

– Мать решила, что не будет присутствовать, слишком устала, – добавила она.

Марк поначалу пытался отказаться, но такая уж у него добрая учительница. Пришлось подчиниться.

– Ты помнишь Ангелу, ну, ту девчушку беленькую совсем, – уже сидя за столом, спросила учительница.

– Конечно, помню, а что? – вдруг встрепенулся Марк.

– Ты сегодня много чего наговорил, спасибо, конечно, было очень приятно услышать. Но ты вдруг заставил вспомнить и про нее. Кстати, она очень интересовалась тобой, как ты и где ты живешь. Я вот пыталась найти ее письмо, но куда-то его все-таки задевала. Оно пришло приблизительно год назад, и я даже успела перечитать его несколько раз. Пусть и небольшое, но в каждом слове чувствовалась свойственная ей теплота. Если хочешь, я могу пересказать его, насколько полно это позволит сделать моя старческая память.

Марк словно голодный пес уставился на свою учительницу, и в его выражении лица все было ясно и без слов.

– Пожалуйста, я готов вас слушать с величайшим вниманием. Только очень вас прошу, не торопитесь. Вспомните все, что там было.

– Конечно, Марк, – ответила она, – я постараюсь. Ну, значит, в письме она поблагодарила меня за доброту, спросила, как поживает мой кот, и немножко рассказала о жизни своей и ее новых родителей. Она раньше обычного окончила консерваторию и стала неплохой пианисткой. Хотя, я думаю, она поскромничала, ведь какое-то время, с ее слов, она давала небольшие концерты по стране. Сейчас занимается репетиторством. Было еще что-то, я в точности не припомню, но ближе к концу она спрашивала о тебе и просила дать хоть какие-нибудь сведения о твоем местонахождении. Кроме этого, выразила надежду когда-нибудь встретиться со мной и с тобой прежде. Даже намеревалась приехать сама.

– Да, вот еще и фотография, кстати, что была в письме, – вспомнила старушка, подобрав с полки из-за спины небольшую рамку. На фотографии были запечатлены четыре человека, как пояснила старушка, среди них оказались ее приемные родители и их приемный сын. И да, на первом плане была она, белокурая Ангела.

Вот так сдавило все внутри, почувствовал Марк, в ответ на вновь хлынувшие чувства, будто его погрузили в ледяную воду. Он разглядывал улыбающееся лицо своей подруги и пытался вернуть дыхание, которое словно забыло, что оно вообще есть. Нет, не удалось мне ни на миг забыть о ней, стать хоть чуть-чуть равнодушным. Как же все-таки прекрасно, что она еще помнит обо мне, а значит, я обязан правдами и неправдами вновь оказаться с ней рядом.

– У вас есть ее обратный адрес? – спросил Марк.

– Обратный адрес… Ой… Я, похоже, оставила его вместе с письмом. При том, что я все-таки успела написать ей ответ. Но где я его бросила, не могу никак припомнить. Прости меня, пожалуйста, старуху.

– Пожалуйста, мне очень-очень нужно ее увидеть, – взмолился Марк. – Я уверен, вы что-нибудь вспомните.

– Я и вправду все подзабыла, Марк. Да… она что-то упоминала про штат Миссисипи. Прости меня, память все-таки уже не та. И ее новая фамилия также осталась на конверте. Кстати, на обратной стороне фотографии была какая-то подпись. Возможно, она натолкнет тебя на что-то. Разбери рамку, если пожелаешь.

Марк отогнул гвоздики и нашел лишь несколько слов и дату. «Бостонский фестиваль старинной музыки, 1998». Значит, фотография была двухлетней давности. Хотя бы что-то.

– Вы можете дать мне ее на пару дней? – спросил Марк. – Я сделаю копию и верну.

– Конечно, возьми, а я за это время постараюсь все-таки найти ее письмо, – ответила она.

Но злополучный конверт с обратным адресом отыскать так и не удалось.

***

Чуть не пинком вышибая двери, Марк влетел в помещение квартиры, которую он снимал вдвоем с Куртом.

– Ну все, мы едем в Америку! – восторженно провозгласил он.

– Наверное, ты едешь в Америку, – равнодушно ответил Курт.

– Мы вместе едем, как давным-давно об этом мечтали.

– Ты же понимаешь, что времена меняются и детские мечты уходят на второй план. Я как планировал отправиться в Британию, так тому и быть.

– Мм… очень жаль, дружище, но, похоже, нам придется разбежаться, потому как я точно еду в Америку. Еще не знаю, на время или на совсем, но факт остается фактом – это первое, что я сделаю в своей жизни.

– У тебя совсем нет денег, куда ты еще собрался, – промолвил Курт сквозь ленивый зевок.

– Я буду работать как проклятый, вкалывать везде, где только можно, но я соберу нужную сумму денег и…

– Ты нашел Ангелу? – неожиданно спросил Курт.

– Хм… я так и думал, что ты быстро догадаешься, – улыбался Марк. – Нет, не нашел, но она хочет со мной встретиться. И как бы ни было, я обязательно найду ее и больше не упущу.

– Ты хоть созвонись с ней. Перерыв, извини меня, отнюдь не маленький прошел.

– У меня нет ее телефона.

– А что у тебя есть?

– У меня нет ее адреса, телефона, новой фамилии, вообще ничего.

– И с кем я все это время общаюсь? Ты хоть чуешь, что твои шансы весьма не велики в таком случае?

– Фуу… не будь занудой. Слышать от тебя такие мрачные ноты весьма утомительно. Я уже начинаю подозревать кое-что.

– Да перестань! Я просто пытаюсь защитить тебя от разочарования, – вздыхал Курт. – Ты слишком эмоционален и все свое будущее строишь на восторженных чувствах, цена которым ломаный грош. Плюс ко всему, я хочу спасти тебя от провала. Зная тебя как душевно уязвимого человека, я с неумолимой уверенностью тебе говорю, что эта ошибка тебя раздавит, как размазывают комара, напитавшегося кровью.

– Я попытаюсь, я все равно схвачусь за эту возможность, пусть она и выглядит жалкой соломинкой.

– Ну… дело твое, – вновь зевал Курт. – Мысленно, как друг, я тебя всегда поддержу.

Глава 21

Боже, какое это все-таки счастье быть человеком, доподлинно увлеченным своей идеей, а такое не каждому даруется! Редкий везунчик может похвастать тем, что за всю свою жизнь хотя бы год был лишен каких-либо сомнений относительно своего будущего, наполнен бравадой и решимостью биться и добиваться своего самыми невероятными способами и нечеловеческими усилиями.

Марк сейчас как раз пребывал на таком подъеме жизненных сил и, мало того, не замечал этого. Целый день вкалывая на двух работах, он утром вылетал из кровати, будто снаряд из ствола пушки. Затем, напевая себе под нос, умывался и легконогим Гермесом летел на заработки. Еда?! Да какая, к черту, еда! Можно хоть целый день не есть, ограничившись одним лишь ужином. Да и самый яркий вкус пищи неизменно подменялся мыслями о сокровенной мечте. Теперь он нисколько не сомневался, что достаточно лишь руку протянуть, ну пусть с паспортом на таможенном пункте, как он тут же натолкнется на нее.

Черт возьми, что я ей скажу, что ей подарить и как воспримет она мое неожиданное появление – вот что крутилось в его безумной голове.

Пару месяцев спустя, глядя, как Марк нисколько не остывает, а напротив, неутомимо движется к своей заветной цели, Курт все-таки сдался.

– А, черт с тобой, мать твою! – махнул он широко рукой. – Поедем вместе в твою Америку.

– Спасибо тебе, фу-у-у, – облегченно выдохнул Марк. – Я почему-то так и думал, что ты меня не бросишь. Не верится, что мы, зная друг друга добрый десяток лет, и так легко разбежимся по разным углам.

– Ерунда! – ответил Курт. – Бриташек я уже видел. Пора посмотреть что-нибудь новенькое. К тому же ты обязательно во что-нибудь вляпаешься, а я этого себе не прощу.

– Я рад, что у меня есть такой классный друг, как ты. Клянусь, я у тебя в вечном долгу. И если однажды попросишь меня поехать с тобой на другой край света, я со всей душой приму это! – распалялся Марк. – Пусть это будут льды Антарктиды или палящее солнце Африки, но я отплачу тебе за добро.

– Хорошо! – улыбнулся Курт. – Главное, не забудь, что ты мне это обещал.