Тайны забытых миров

Будучи, по сути, фрагментами стен или их метафорой, многие реки служили материализацией родных пенатов, наглядно выражали их пределы.

Древние угры, впрочем, как и пани, границы своих земельных наделов помечали обожествленными камнями, символизировали скалами, а также горными хребтами и реками. В местах священных рек задабривали духов молоком, выливая подношения в реки.

Перейти реку «сиб» означало посягнуть на чужие владения. Нарушителя границ проклинали и сурово наказывали колдовством («сибэр», «сэбэр» или «сэбэрэг» – колдовство). Наиболее почитаемый Сувар или Свар (сакральный загон) находился в Минусинской котловине Хакасии, который символизировал незыблемость имперских рубежей. Обращает на себя внимание этимологическая связь слова «сувар» («свар») с названием реки «сув».

Река или гора (скала) в древне угорских и тюркских традициях народов Саяно-Алтая еще и воплощение божества. Река же стала аллегорией границы, т. е. ограничивающей мистической линией, подвластной лишь духам воды или божеству.

Присваивая себе земли Малой Азии, северной Индии, Ближнего Востока, древние туранцы-паны (яваны) переносили старые топонимы и гидронимы из Сибири в новые места. Расчет был прост: снискать к себе расположение старых богов, утвердиться на новых территориях, расширяя собственные пределы. Ведь изначально люди именно их рассматривали в качестве указателей территориальных границ, олицетворения мест (см. река Раса).

У сибирских племен пан и суваров (субаров) для этого имелись свои «воды» и «горы» – пристанище духов предков, богов, чтобы не покинули они здешних мест. Покушающиеся на чужие рубежи, пересекающие чужие реки (сэб, сув), горные перевалы заслуживали проклятия (сэбэрэг). Панический страх могли навести пани на чужаков при переправе речных границ. После смерти неприкаянная душа врага блуждала без приюта, его посмертное «я» (мана) утрачивало свою земную сущность. Его тело, ограничивающее душу – «я», под воздействием изначального водного хаоса как бы распадается на составные элементы.

Вспомним строки из гимна «Ригведы», где пани с удивлением встречают переправу посланника ариев Сарамы через «запретную» реку Расу (Мрассу), носившую имя Сибирген. Это слово этимологизируется от «сип» (хак.) – речная протока или «си» (хак.) – линия, черта. Сравните созвучные слова su (сан.) – нить или «су» (тюр.) – вода.

Трудно отказаться от мысли: некогда у народа пан эти священные реки Расы (Кимрас, Ольжерас, Растай, Симрас, Растат, Израс, Кяраса, Ак Марас и т. д.) были некой схемой, «линией», а порой и границей того или иного пути в Минусинскую котловину. Эти реки также играли роль не только рубежа, но и связующего звена между обособленными зонами мироздания.

Мифологическое мышление андроновского человека ключевое значение придавало стихии воды. Перейдя священные «солнечные» реки Расы Кемеровской области и горы Алатау с Запада на Восток, сибирский индоевропеец вторгался в пределы Rasa-tala.

В эпической космографии Раса-тала – это ад, подземное царство, расположенное под семью подземными мирами Паталы (подземный мир нагов – змей). Tala-loka (сан.) – преисподняя, подземный мир. См. tala (сан.) – 1) равнина, долина; 2) дно, глубина; 3) ладонь; 4) поверхность, плоскость. От этого же слова tala происходит тюркское «талай» – море, связывавшееся в сознании с принадлежностью к иному миру.

Из сакрализации границ возникали обряды, ритуалы во имя сохранения их нерушимости. Живя обыденными заботами, паны всегда ощущали некие неприкосновенные границы, в пределах которых находится их родина. Ни время, ни пространство, ни соблазны чужбины не властны над чарующим, манящим зовом родных пенат. Считается, что слово «пенаты» (родной дом, кров) происходит от имени древнеримских богов – покровителей домашнего очага. Можно предположить, что первая часть «пен» слова «пенаты» – это тюркские огласовки слов «пан» (защита, страна), «пана» (убежище, укрытие).

Сокровенность мест обитания панских племен соотносилась с природной «крепостью» в виде запретных рек – линий (нити, веревки): «сиб» (сип) (тюр.), «сув» (сэв) (тюр.), «су» (тюр.) – вода или su (сан.) – нить.

От одноименных слов «сув», «сэв», «сиб», а также «сiве», «све» или sva происходят понятия, связывавшиеся с «границей» (собственностью), защитой места, кошаром (каш/ала) для скота, а позже и крепостью. Возможно, словом «све» древние называли загоны для скота. На наш взгляд, вся территория Минусинской котловины представлялась неким сакральным загоном – сваром или сув/аром. В одной из легенд «Ригведы» читаем: «Свар – сакральный загон, место освобождения коров – сияния Зари и Сурьи». (Изначально «свар» не само солнце).

Выскажем предположение, после одного из сражений между соседними племенами, каковыми были андроновские арии и паны – предки местных табанов и саков (сагайцев), хубанов (кумандинцев и тасов), и возник солнечный миф о загоне – кошаре (Кош/але) для коров, о «Сваре». Создавая свои величественные гимны на севере Индии, потомки сибирских ариев упоминают об окуневских крепостях све, которые будто бы «Индра разрушил сотнями».

Вот как выглядит одно из указаний на эти события, имеющееся в «Ригведе»:

«Сюда придут риши, возбужденные Сомой…
Они поделят между собой этот загон для коров.
Вот тогда Пани изрыгнут эту речь».

Этимологическая связь хакасского слова «све» (крепость) с индоевропейским sva, т. е. родственность их, не должна вызывать сомнения. Изначально, конечно же, слово «све» не означало крепость, как его понимают некоторые историки и археологи, а сакральным «загоном» – Сваром.

Нам следовало бы рассматривать этимологическую связь индоевропейских слов «sva» (сан. – свой), «себе» (рус.), т. е. собственный, и «собор» или «забор» (сэбэр, север) прежде всего как цепочку: «сiве» (хак. – юрта, дом) – «субур тас» (хак.) – каменная плита ограды древних могил; ср. русск. «забор», «собор»).

Словом «сэбэр», впрочем, как и sva (свар), называли не только свои рода и племена, но и места своего обитания, свои крепости и города. Сравните, «Сэбэр» (Урус Сэбэр) (булг.) – город Новгород Северский; sva (сан.) – свой, собственный; sva-nagara или sva-pura – свой город; sva-desha – своя страна, родина. Все эти одноименные слова так же соотносятся с хакасским «све» – крепость.

Идея природной крепости «све» (сiве) у народов Сибири сформировалась на территории Саяно-Алтая во II тыс. до н. э. «Свар», появившийся позднее в ведийских источниках Индостана, является отголоском древней «северной» родины праариев, древних угров, пратюрков и некоторых древнескифских народов.

В трудах Геродота несколько раз встречается сочетание слов со значением «земля и вода». Понятие, передаваемое словами yer-sub или y?r-sub, букв. «земля-вода», у древних тюркоязычных народов было священным (см. др. – тюрк. выражение iduq y?r-sub – священная родина; казахское jer-suw – территория проживания и хозяйствования, родной край, родина). Несомненно, что в данном случае мы встречаемся с примером калькирования на греческий язык скифского выражения с сохранением специфической семантики.

Таким образом, «северный» след индийского «свара» (загона для коров) выводит индоариев на Саяно-Алтайскую землю.

Каменная карта сибирской ойкумены

Наиболее активные общественные и хозяйственные процессы происходили в бассейнах великих рек – Нила, Тигра, Евфрата, Инда, Ганга, Янцзы, Хуанхэ, конечно же, не исключением была и могучая река Енисей, не менее величественная. Освоение плодородных земель шло интенсивно еще с эпохи бронзы, люди вторгались в природу сильнее всего именно здесь, в долинах, а не где-нибудь в другом месте. Под пашню отводились лесные массивы. Сооружались сложные ирригационные системы, включавшие каналы, плотины, водохранилища. Под сельскохозяйственные угодья все шире использовались склоны гор, где паслось много скота. Древние племена и народы большое внимание уделяли конкретно-географическому познанию среды своего обитания. Поэтому простейшие картографические рисунки были известны еще в первобытном обществе, задолго до появления письменности.

Самая древняя из сохранившихся карт была создана в Шумере (Междуречье) примерно 2500 года до н. э. Она представляет собой рисунок небольшого участка местности, выполненный на глиняной табличке. Картографированием местности занимались вавилоняне, ассирийцы и другие народы Древнего Востока.

Считается, древние карты появились так же в Древнем Египте. На глиняных табличках наносились контуры отдельных территорий с обозначением некоторых объектов. Не позднее 1700 года до н. э. египтяне составили карту освоенной двух тысячекилометровой части Нила. Ионийским ученым принадлежат и первые древнегреческие карты. Страбон, ссылаясь на Эратосфена, говорит, что первую карту обитаемой суши – ойкумены – составил Анаксимандр из Милета (ионийский натурфилософ).

Какой же виделась древним обитателям Саяно-Алтайского нагорья их родина? Какое они отводили себе место на ней? Каковы были их представления о среде их обитания? Автор данного труда предлагает читателю расшифровку петроглифов скалы урочища Мугур-Саргола – древнейшего памятника изобразительного искусства, которое находится в саянском каньоне, на левом берегу Енисея ниже Чингенской воронки.

Кем были безымянные мыслители далекого прошлого, впервые задумавшиеся над образом границы, возникшим с осмыслением сакральной местности? Какие проблемы в первую очередь привлекали их внимание при картографировании? Какими путями двигались они к их решению? Мы уже дали в какой-то мере ответ на эти вопросы, обратившись к древним взглядам на представление о «Сваре», сложившееся в то время, когда человеческая мысль делала первые шаги в постижении окружающего мира.

Пытаясь создать обобщенный образ родного края, люди не просто фантазировали с целью как-то компенсировать пробелы в познании окружающей действительности.

Как мы предположили выше, с осмыслением границ и могли возникнуть святость и сакральность родной земли, основанные на совокупности «вечных» символов: истоки рек, озер и горы. Утвердившись на этих территориях, «демонские» пани, по мнению ариев, расширили собственные пределы, они даже снискали к себе расположение местных богов рек и гор. Поэтому, исследуя картографические (мифо-географические) воззрения прошлого, мы тем самым в какой-то мере приближаемся к пониманию внутреннего мира их творцов.

Смысл картографии состоял в том, чтобы свести многообразные знания об окружающем мире родного края в единую, достаточно стройную картину, объемлющую наиболее важные факты и представления. И все же не следует полагать, будто карты создавать было легко. Понятно, что задача эта непроста: слишком уж глобален и поистине необъятен был объект размышлений для древних картографов.

Конечно же, они не могли не задумываться над тем, что само обращало на себя внимание. Это про общий дом. Они не могли не видеть, что все в этом «доме» соткано из окружающих их горных хребтов, откуда берут свои начала великие реки Енисей, Абакан и Обь (по мнению древних ее истоки – Мрассу и Томь). Сакрализация родины (Чир-Суу) в виде рек-линий: «сиб» («сип»), «сув» («сэв») или su (сан. – нить) или «су» (тюр. – вода) и т. д. – начинает соотноситься с местом обитания народа пан. Напомним, в тюркском языке слово «пан» означает «народ», «страна».

Наши предки обожествляли реки, соединяли с ними свое происхождение. Ибо вода несла жизнь. Великая река связывала все три мира. Местом обитания людей был средний мир – мир, который мы называем Землей, не забывая о громадном значении, придаваемое и воде. Поэтому естественным кажется то, что мир, населенный людьми, назывался не просто Землей, а Землей-Водой – Жер-Су. У тюрков «Жер-Су» стало метафорой родины.

Из сакрализации горных (земных) и речных границ возникали обряды, ритуалы во имя сохранения их нерушимости, неприкосновенности родины – Жер-Су.

Вот что писал по этому поводу Геродот: «Как же такому народу не быть неодолимым и неприступным? Этой особенности скифов, конечно, благоприятствует их земля, и содействуют реки». У сибирского племени пан для этого имелись свои «воды» и «земля» (горы) – пристанище духов предков, богов, чтобы «благоприятствовали» они в защите родного края и войнах. Несомненно, геродотовские выражения «земля» и «вода» или сочетание слов с этим значением в его трудах являются калькой на греческий язык древнетюркского «Жер-Су» (Земля-Вода).

Древнее святилище (урочище) Мугур-Саргол на Енисее

Для реконструкции местообитания древних жителей народа пан большое значение имеет анализ изображений алтарного комплекса Мугур-Саргола. Там, где могучая река Енисей пробивает свой путь из Тувинской котловины сквозь горные хребты, на прибрежных скалах встречаются рисунки, выполненные в виде вырезанных на скалах петроглифов. Если быть точнее, на берегу Улуг-Хема, примерно посередине между устьями речек Чаа-Холь и Хемчик, расположено урочище Мугур-Саргол. В центре святилища имеется самой природой созданный «алтарь» (ср. былинный образ Ала/тырь-камня) – скопление мощных скальных глыб. Там и были найдены в свое время учеными галерея петроглифов Мугур-Саргола. Археологи зафиксировали и изучили на этих скалах тысячи ценных рисунков, выбитых на каменных плоскостях.

Особенно интересны были изображения Мугур-Саргола, находящиеся в центре святилища. Наиболее характерный сюжет – это петроглифы таинственных личин. Продолжаются дискуссии о времени создания этих памятников, принадлежности их к одной культуре, направленности эволюции изобразительного стиля, истоках этого искусства. Все же некоторыми учеными они датируются серединой – второй половиной II тыс. до н. э.

Рис. 39. Изображения петроглифов алтарного комплекса Мугур-Саргола.

Карта-схема № 11. Предполагаемая карта сакральной местности северных хребтов Саяно-Алтая.

1) Хребет Танну – Ала (Ола);

2) Западные Саяны;

3) хребет Алаш (Западный Саян);

4) река Хемчик (левый приток Енисея);

5) горные хребты Алтая;

6) хребет Кантегир;

7) хребет Джебаш;

8) река Большой Абакан (Агбан) или Абаза (Аба су);

9) хребет Абаканский;