Город, названный моим именем

– А где же я был раньше? – аккуратно спросил я. – Ведь за стенами Тита ничего нет и быть не может.

– Может, может! – ухмыльнулся Гилл. – Уж поверьте мне, много всего есть, допустим, мы с вами.

– Стоп! – растерялся я. – Вы утверждаете, что мы не в Тите? Это абсурд!

– Города Тит не существует, – сказал он леденящим голосом, приблизившись ко мне. – Ты и есть Тит… Тит Браун.

– Вы издеваетесь надо мной? – смеясь, соскочил я с кресла. – Я понял! Все это подстроено, чтоб разыграть меня, да? Отличная идея! Я Тит! Кто придумал? Постойте, не говорите! Сомерсет? Конечно, Сомерсет! Никто, кроме него, до такой глупости не додумается. Ха! Ха! Очень смешно, спасибо за прекрасную актерскую игру псевдопрофессор Алес Гилл! На этом все? Я могу идти?

– Нет, это не розыгрыш, – спокойно ответил Гилл. – Две недели назад вас сбила машина. Приехавшая вовремя машина скорой помощи доставила вас сюда. Не приходя в сознание, вы впали в кому. Вот взгляните, – он подошел к своему столу и, взяв тетрадку, протянул ее мне, – это ваша история болезни.

Выхватив из его рук книжку, я начал быстро перелистывать страницы. « Черепно-мозговая травма « « отсутствие сознания» « сопор» эти слова бросались мне в глаза, подтверждая сказано Гилла.

– Что все это значит? – прошептал я, выронив тетрадь.

– Для этого я и приехал, – сказал он, щелкнув пальцами, – впав в кому, ваш разум создал вокруг себя иллюзию, альтернативный мир, понимаете? Этот мир полон персонажей, событий, все живое, все по-настоящему и все это в вашей голове.

– Мне все приснилось… – говорю я, постепенно осознавая случившееся.

– Нет! – вскрикнул профессор. – Это не сон, сон – это обрывки без смысла, без логики, без законов физики. То место, где были вы, имеет совсем другой характер. Все вокруг знает кто вы и где вы, кроме вас, и все это контролируется вами.

– Я не понимаю, – отчаялся я.

– Игра бессознательного. Кто бы что ни утверждал, о мозге мы знаем совсем мало. Я долгие годы изучаю явления, связанные с комой и клинической смертью. На моих руках сотни необычных свидетельств, и каждое не похоже на другое. Вы знаете, к примеру, что на луне есть маленькие домики, в которых в полном одиночестве живут люди, покончившие жизнь самоубийством? Это мне рассказал один из моих пациентов. А город снов видели около 70 процентов спящих. Другой пациент, очнувшись после комы, заговорил на 15 языках, 2 из которых мертвые. В коме он прожил 17 разных жизней в разных эпохах. Кстати, Элпис – это греческое слово, оно переводится как «надежда».

– И как можно объяснить мой случай? – моя голова закипала от рассуждений над случившимся.

– Полагаю, – задумался он, – вы показали себе некую борьбу с самим собой. Ведь очевидно, что под маской Сомерсета именно ваше лицо. Как и все, кто был в городе, – это вы. Могу предположить еще одно, если б вы поняли, что все окружающее вас всего лишь иллюзия, вы никогда бы не вышли из комы. Ведь там все дозволено. Поэтому вам и стерло память, и вы не знали, где вы. Мы не знаем, что именно люди видят в коме, поэтому можем строить теории лишь по рассказам.

– Как же? – опомнился я. – Ведь вы были там! Выходит, что вы и вытащили меня этой аварией. Смерть… Выход из комы.

– Нет! Нет! Я не был там, – заотрицал он. – И не видел того, что видели вы. Моей задачей было разыскать вас в метафизическом мире, путем погружения в глубокий транс, и уговорить вернуться в реальный мир. Я нашел вас сидящим на камне. Лишь метр на метр освещался невидимым источником света, вокруг же стояла глубокая тьма. Как я ни старался, но приблизиться к вам не смог. Это место просто отдалялось от меня ровно настолько, насколько я приближался.

– Это город снов! – воскликнул я. – Тогда я увидел вас впервые, и мы убежали с Эфой.

– Была и вторая попытка, – продолжил профессор, – тогда нам даже довелось поговорить, без слов.

– Как это, без слов? – озадачился я. – Я прекрасно помню этот разговор. Вы сказали, что люди не хотят хлеба, который мы им даем.

– Я так сказал? – удивился Гилл. – Нет, мы смотрели друг другу в глаза и обменивались информацией телепатически. Я сказал, что вы не должны здесь находиться. На это вы спросили: «Я мертв? Как мне попасть домой?» – а затем словно включилась ваша энергетическая защита и меня выбросило оттуда.

Все еще не отойдя от шока, я подошел к окну и приоткрыл форточку. Сделав глубокий вдох ночного воздуха, я спросил:

– Как мы могли видеть разные вещи?

– Это как звуки, проникающие в сон из реального мира и меняющие сюжет, – сказал профессор, подойдя к окну, соблазненный свежим воздухом. – Я ведь беседовал с вашим ментальным телом, а оно транслировало происходящее в разум, так и менялся сценарий с моим появлением. Люди в коме часто слышат, как плачут их родные, чувствуют, как их касаются, как просят их вернуться. Некоторые могут даже отвечать им, а некоторые умирают, чувствуя себя оставленными, поэтому… – немного помолчав, профессор развел руками и перевел тему, – ну, а что касается вашего выхода из комы. Я подошел к вам, вы встали с камня и, сказав, «теперь я готов» пошли за мной, а по пути несколько раз хотели вернуться, но все же мы вышли вместе. Так что никакой ответственности за аварию я, слава Богу, не несу. Конечно, не все такие счастливчики, как вы. Чтоб вернуть вас, мне потребовалось всего 7 часов.

– Вы не перестаете оставлять вопросов в моей голове, – тяжело выдохнув, сказал я. – Я ведь в Тите был полтора года, но никак не три дня, как говорит врач.

– Три дня в коме, но не в Тите. Абсолютного времени не существует, и для него естественно идти по-другому в измененном состоянии сознания.

На этом слове профессор отвлекся на голоса за дверью. Девушка говорила медсестре, что ей звонили и спрашивала, куда ей пройти, сестра же отвечала ей о проведении процедур в настоящий момент. Прослушав этот диалог, Алес Гилл дополнил свою речь словами:

– Многие, пролежав в коме года, считают, что они просто спали одну ночь и дико удивляются, увидев своих друзей и родных постаревшими.

Последние его слова пролетели мимо моих ушей. Уставившись в дверь и пытаясь разобрать разговор в коридоре, я спросил:

– Почему вы работали со мной? Кто сказал обо мне?

– Ваша жена, – коротко ответил он. – Я ей уже позвонил и, наверное… Сестра! – громко крикнул он, заставив меня вздрогнуть. На его приглашение зашла сестра Божена. – Там не мисс Браун приехала, – спросил он ее, – мы уже заждались.

Не сказав ни слова, сестра пригласила кого-то жестом из коридора.

Кажется, это та, кого я так долго искал, и она шла прямо ко мне. Бросившись на мою шею, она зашептала, заплакав:

– Больше никогда не оставляй меня.

– Я… Я не оставлял, – волнуясь, забормотал я.

Ее голос, ее нежный аромат, преследовавший меня долгие годы, ее лицо, которое раньше было лишь абстракцией на моих рисунках. Осознание, что она действительно рядом со мной, заставляло мое сердце биться в бешенном ритме.

– Тит, ты что, не узнаешь меня? – испуганно спросила она и, повернувшись к двери, крикнула. – Ева! Иди сюда, крошка!

В кабинет зашла маленькая девочка лет шести, увидев меня, она бросилась ко мне со словами:

– Папа! Папа проснулся!

Услышав ее голос, я все вспомнил.

Остаться проигравшим или выйти победителем в борьбе с самим собой?

Меня зовут Тит Браун, мне 23 года. Две недели назад, возвращаясь домой, я купил цветы для своей жены. У нас была годовщина, и я сильно торопился, настолько сильно, что не счел нужным оглядеться по сторонам, когда переходил дорогу. Меня сбила машина.

Мои тревоги, желания и эталоны сложились в пазл, создав новый мир для меня одного, в который я попал после случившегося.

Часто, не находя поддержки в реальном мире, я мечтал о таком друге, который понимал бы меня с полуслова. Я нашел ее в Тите. Именно Эфа появлялась в самые важные для меня моменты и оставалась единственным человеком, который слушал меня. Теперь я осмыслил ее слова «Никогда больше не думай, что ты один, я всегда буду где-то рядом, и тебе ничего не стоит просто позвать меня, и я приду». Эфа – это моя надежда на лучшее, она приходит, когда я почти сдался. Это успокаивающий голос изнутри, дающий силу. Это то, живет в сердце каждого из нас.

Однако, если с Эфой все понятно, то личность Сомерсета внутри меня оставляет нерешенными некоторые вопросы. Он проиграл мне или хотел, чтоб я победил? Власть над городом – это власть над моей жизнью? Жесткие рамки и насилие над самим собой или осознание и гармоничный выбор? Сомерсет хотел победить или все продумал, чтоб я отреагировал на его вызов? Если второе, то Сомерсет именно та часть нас, говорящая: «Ты слаб, ты никогда не добьешься своей мечты, ты не сможешь». Он провоцирует тебя на действие, а затем тихонько уходит в сторону. Так происходит день ото дня, борьба один на один или один против всего внутреннего города. Принимая вызов или соглашаясь с его словами, ты строишь свою судьбу.

Испытав многое за эти два несуществующих года, я боюсь лишь одного: боюсь, что все после моего пробуждения не является настоящим. Боюсь, что лежу сейчас в коме в городе, названном моим именем.

Глава четырнадцатая

Создатель II

Все то, что принято считать вечностью, легко помещается в отражении зеркала.

Все то, что принято считать вечностью, рождается прямо сейчас, каждую секунду.