2015-й: пора Пробуждений, или Проспать нельзя проснуться

И не в состоянии проанализировать смысл озвученного сознанием, Адольфу оставалось подчиниться. Позже, он запишет: “Копье стало магическим носителем откровения, открывающим прозрение в тот идеальный мир, где мое воображение казалось более реальным, чем настоящий материальный мир. Это было так, как если бы я столетия назад уже держал это копье в руках; и оно, вспомнив меня – отдавало свое могущество”.

Так что подумать: Как это может быть? И что за безумие овладело разумом и родило бурю на сердце, юный Гитлер не мог.

Музей закрывался, а бывший художник по-прежнему стоял заворожённым, перед самым кровавым оружием. Вскоре, его выталкивали из музея две жилистых сотрудницы, силой…

Но не прошло и чертовой дюжины часов, как парень снова явился к зданию. И дождавшись открытия, созерцал только его – смертельное оружие; ожидая новую тайну. Все остальное, теперь было не важно: по пути он быстро продал две самые лучшие – предоставленные для поступления в Академию работы. Поэтому вход в музей надолго, теперь останется свободным. И никакие картины ему больше не нужны. Если только батальные… Вот как толкали к оружию. А поселившийся – и обустроившийся в сознании голос, начинал им советовать:

– Не переживай. Сейчас подобные копья не нужны. У нас будет другое оружие: современное и массовое. И Адольф стал тереть пальцами сопроводительную информацию: “Сие копье, ранее принадлежало Византийским императорам – первый век нашей эры. Затем, императорам германских наций: Генриху птицелову, Барбароссе. После: Мамаю, Наполеону Бонапарту… Австрийскому фельдмаршалу Блюхеру.

– Стоп, – подтвердил все тот же голос в голове, – тут важное для тебя. Видишь – это самые великие полководцы всех времен и народов. Прежние властители мира. Сильнее, никого еще не было… И даже вопрос задал: – Ты хочешь стать сильным?!

Все-таки, лето в тот год было горячим. А Гитлер не заморачивался: каким образом появлялся чужой голос. Но сообщаемую им информацию усваивал. Тем более что ранее, ничего подобного не читал, не знал и соответственно, вспомнить что когда-то забыл – не мог. Она оказывалась точно в него вставленной – вся прожитая, двухтысячная история человечества:

Тот день был очень солнечным: 5 апреля 33 года. Вспоминал Гитлер и как сотник Лонгин, желая узнать: жив ли сын Бога – от нечеловеческой жары и чудовищных человеческих мучений, или отдал душу – не кольнул, а вонзил копье между кварта и квинта ребром тела. Так завершилась мелодия самой мирной мирской жизни.

– Эта реликвия особой важности, – напоминал проникающим тембром двухтысячелетний голос; вспоминая как тогда – именно он заставлял Лонгина взяться за копье и подойти к Иисусу. И поэтому, Лонгин не смог рассчитать силу укола. Помогли извне…

– Мы смогли победить Добро, – похвастался внутренний тембр.

– Теперь сам видишь, наши возможности почти безграничны!

И этот настойчивый, принуждающий все и вся так полюбился Гитлеру – ведь был сильным, а силу новый Адольф уважал. Может, что сам был несильным. Ведь и обижали нередко мальчишки. Вот и слушая захвативший и переваривший под себя его тело звук, Адольф заметил – как все поменялось. С этим нововведением, уходила привычная прострация, а взамен – заявилась чужая уверенность. Уверенность в завтрашнем дне. И дно это, ему было предопределено.

А внутренний голос теперь не шептал, а приказывал:

– Это святое, приносящее удачу копье – твое. Но находится здесь – на хранении. Так легче контролировать…

– Значит тот, кто им владеет, сможет стать самым-самым?! И справится с самим Богом, а не то чтобы с какими-то людишками, – только об этом и думал молодой Гитлер.

Хотя сперва, разум еще пробовал возразить:

– Природа всегда уравнивает шансы. И тот ребенок, что родился богатым – нередко бывает и глуповатым. А тот, что послабей здоровьем – всех обхитрит, мечтая выжить в неприспособленном теле.

Но захвативший голос переубеждал:

– C этим копьем, вся ваша Дарвинская конструкция рушится… Зачем тебе приспосабливается? Только оно даст безграничную силу, – будущий фюрер затрясся, предвкушая свое уготованное. Однако голос решил отрезвить:

– Только есть одно но… Завладеть им необходимо в войне. Нельзя выкрасть, купить, получить или обменять. Иначе, сила не перейдет. Для Вас закон Вселенной неизменный: “От себя не убежишь – и Бога, никогда не обманешь”. Да, таковы правила жизни. Создатель придумал Добро и Зло. Я знаю, что наше зло сильнее, а их добро – человечнее. Пока паритет… Так что ты выберешь?

– Силу, – сказал Гитлер, вступая в диалог:

– Лишь бы тоже стать сильнее. Ведь тогда, никто не сможет обижать. Тут он вспомнил, как спившийся отец избивал нередко до полусмерти. Ведь в нем тоже сидело Зло. В этот момент, Адольф окончательно решил: духовно переродившись. Выбрал, озвучив уже записанные для него слова: Только сила рождает право! Я готов стать новым Лонгином.

– Это копье, – он слышал теперь не прежний внутренний голос, а своими ушами, – оно обязательно будет твоим. И в нем столько силы, что даже сын Бога проиграл. Ты следующий Властелин. Сто двадцать девять…

Адольф оглянулся, но рядом по-прежнему никого не было. А уши продолжали вещать:

– Возьмешь его и этот мир ляжет к ногам. Я выбираю тебя: предоставишь мне…, а взамен, получишь землю. И в доказательство, уже сейчас, я дарую тебе бессмертие.

А поскольку Адольфу не просто хотелось смотреть – ему уже хотелось и владеть. Вот сразу и поверилось, что это должно обязательно случиться. И пока он так думал, откуда-то снизу – из межподставочного витринного пространства появилась тень. Причем робкий силуэт самого Гитлера, лежал неподвижно рядом. А эта – непонятно чья, видимо была сама по себе: потому что могла перемещаться, вне зависимости от проходивших изредка мимо людей.

Молодой человек не сообразил – не сопоставил: ведь если рядом никого нет, тогда чей голос он слышит? Тут правильней будет предположить: что это она – тень, ему наобещала: Пройдет лет двадцать и копье станет твоим. Вот только она не сообщила главного: что давно “служит” возле него хозяину и еще никто из ею спровоцированных – находясь рядом, не выбирал Зло. А ведь за столько лет, перед ним – убийцей Иисуса, стояли миллионы отпрысков человечества. В общем, тьма выполнила задание – нашла кандидата по правилам. А вопроса: кандидата на что? К сожалению, пока еще никто не задавал. Ошибка мира продолжалась.

Ведь народная мудрость гласит: Вопросы нужно ставить уместно и своевременно! И только через несколько дней, люди впервые заметили эту странность: дрожащего, ежедневного человека у преступного копья. Гитлер вновь приходил к прочнейшему стеклу витрины, пытаясь теперь осмыслить происходящее: Тайное посвящение состоялось. Воздух стал удушливым – я едва был в силах дышать. Обжигающая атмосфера музейного зала просто расплывалась перед глазами. Я дрожал перед колеблющейся фигурой сверхчеловека – опасный и возвышенный разум, бесстрашное вечное лицо.

А спустя десятилетия, западные демонологи подтвердят:

– Тогда в Вене, Адольф Гитлер подписал договор с самим Дьяволом. И в обмен на бессмертие тела, будущий фюрер вскоре станет его руками на Земле…

Но так ли смешны подобные утверждения? Ведь вышеприведенный эпизод свидетельствует о готовности Гитлера пойти на любой шаг, лишь бы уподобится Чингисхану с Наполеоном. Конечно, некоторые историки опровергнут: дескать, в том, что Гитлер стал самым кровавым убийцей на планете – повинен он сам; а не какие-то сверхъестественные силы. Аргументируя по-современному: любой начинающий политик – да еще с такими нацистскими убеждениями как у него, должен был пойти на любые сделки. И принять окончательное решение – расставляя все точки над “И”: идти дальше, или ограничится идеями без воплощения. Так что, как это будет оформлено – самостоятельно Гитлер дошел до невозможного или с помощью сверхъестественного зла, уже не имело принципиального значения. Как говорится – не было бы так смешно, если бы не стало очень грустно. Ведь этими, своими альтернативными объяснениями; неверующие в нечистую – незаметно подтверждали первоначальную версию: Гитлер стал слугой Дьявола…

Но все будет замечено потом – сопоставив факты; а пока – в начале 20-го века, посетители мирно ходили по дворцу и даже смеялись друг другу. Естественно, не замечая, как на планете возник некий союз. Союз очередного негодного отпрыска и Зла. Которое, уже не скрывая, громко кричало – хотя естественно, кроме самого Адольфа, этого голоса никто не слышал. И крик усиливался:

– Ты удостоверишься в моих безграничных возможностях. Только ты будешь жить. Забери бессмертие – принеси взамен души.

От такой – теперь ясной перспективы, все еще болезненный Адольф закрыл глаза. Пошатнулся и …И не упал. Его спасало доброе лицо. Мужчина – что поглаживая свою остро-конечную бородку в этот момент – неподалеку любовался великим творением рук: старинными вазами. Но профессионально среагировав – завидя падающего человека вниз, не задумываясь, бросился на помощь. В общем, упав на колени – поймал терявшего сознание. Конечно, пожилой человек хорошо ударился, но не показывая вида терпел коленно-преклоненную боль:

– Я медик. Врач. Пожалуйста, не беспокойтесь, – поднимаясь, он объяснял пострадавшему.

Но Гитлер сторонился помощи, вырываясь из крепких услужливых рук.

– Я Вам помогу молодой человек. Где болит? Сердце? – обняв ловкими пальцами его правую руку, врач определял кровяное давление. Следом, потомственный медик заглянул в зрачки безмерно расширенных и таких пустых глаз. Да, многого повидал на своем веку Давид – были разные пациенты. Но увидеть в глазах страждущего бездонные колодцы с безжизненными телами, такого конечно еще не было.

Адольф попытался встать, отталкивая от себя все человечество. В общем, походил на Зло, избегающее святой воды.

– Не бойтесь. Я врач в третьем поколении. У евреев все врачи. Как сказал наш пророк Моисей: – Помоги ближнему своему, и тебе воздастся, – он снова пытался успокоить больного.

И Адольф притих; ведь пока тело осматривал врач, сам он снова видел ту – самостоятельную тень. Причем она – не только своей развязностью отличалась от обычной, но и внешне – цветом, походила на факт разлитых чернил. Гитлер увидел и вторую – не выделяющуюся из многих других, образовавшихся в любом месте, при появлении там послов света. В общем, сейчас эта нечеловеческая – чисто-черная бесцеремонно хватала другую – вполне земную, отброшенную телом склонившегося. И Гитлер – свидетель немыслимого выкатывал глазки: ведь непривязанное к чему-либо существо на полу, стало тянутся к тому месту, где у докторской тени голова переходила в тело; и будучи явно физически выше – и это Гитлер отчетливо понял: оно схватило человеческую – словно в тиски руками и улыбаясь только одному будущему фюреру – для чего показывала по контуру предполагаемых зубов белый пол, с какими-то корнями – венами вырвала голову докторской; и покрутив ее хвастливо – бросило под ноги. Причем брызги, что заливали светлый пол и находящиеся на нем тени тел, по мнению самого Адольфа: были красными. Но.… Но по-прежнему, кроме Гитлера этой половой сцены никто не видел. А пострадавшая тень уже металась в конвульсиях, беспомощно стуча слабеющими конечностями по полу – в надежде ухватится за исчезающую нить жизни. Вот эту вибрацию и ощутил живой доктор, сравнив с привычным человеческим сердцебиением. Он услышал: как закончилось…

Дава ничего не понимающими глазами смотрел на застывшего Гитлера. А тот все еще видел, как убитая тень растворялась в победительнице – от которой она становилась еще темнее. Он сначала подумал, что вся эта черно-белая сцена показалось – ведь стало плохо; но обращенная в ответ на эту его мысль – тень победительница – радостно показывала ему кровавые руки… намекая, а может и обучая будущего убийцу:

– Смотри как надо. Раз и все. И прочитав мысли – доказывая факт происходящего, странная тень стала размахивать оставшейся от всей тени тела человека головой; приглашая Адольфа последовать его примеру. Ведь человек от убитой ею тени был жив…

– Ой, мне кажется…, у меня удар, – решил Гитлер. Попутно обдумывая: Мне тоже нужно убить?!

Тогда он еще мог думать самостоятельно. И оттолкнув медика, неровным шагом направился к выходу. Врач теперь ударился и головой; и с тех пор, она болела всю жизнь – до самой смерти. До 1941-го, когда загнанных нацистами в газовую камеру обнаженных людей, бесчеловечно лишат права на жизнь. Но эту случиться потом, через много лет… А пока, Гитлер оказался на улице – ведь Бог всегда дает людям второй шанс. И казалось бы: воспользуйся он им – и не было бы величайшей трагедии на Земле. Но словно поджидавшее его и там Зло – послало ветер, что быстро охладил, забрав лечение из зараженной головы. Так что, становилось совершенно ясно: его человеческие неудачи закончились. Оставались нечеловеческие…

Тут снова хозяйское напоминание – перед глазами возникло недавнее кровавое представление на полу. И Адольф, перебегая в это время дорогу – понятно как оказался под колесами того самого, дурно-пахнущего автомобиля. Наверное вся кольцевая – заложенная когда-то на том месте, где возвышались защищавшие древний город укрепления; улица “Рингштрассе” ахнула. Вернее не сама улица, а наводнившие ее души. Но еще большему – чем этим людям удивлению водителя: что неожиданно для самого себя решил проскочить – вселилось что-то, вот он и добавил усилие на педаль акселератора; являлось понимание лежащего под обеими передними колесами. Он совсем не пострадал. Только кровь носом…

Оказались и другие сочувствующие – стремящаяся помочь дамочка, что шла за продуктами в соседнюю лавку и теперь вытирала своим белоснежным платочком его закопчённый – словно поцелуем черта лоб; и алую каплю крови. Молодой Гитлер отпихивал дамочку, в ответ на уже знакомый голос из дворца:

– Мы еще встретимся. Я свое дело делаю. Сам видишь… Буду ждать. Время пошло, ты бессмертный. Наш договор подписан кровью.

И эта кровь прильнула – теперь столько силы добавилось; что вдобавок, Адольф даже накричал на сердечную – желающую помочь женщину:

– Просто задумался, и перешел дорогу. А так все хорошо. Теперь вообще, все будет хорошо, – назвавший это побежал прочь.

– Да я помочь хочу, – отвечала леди.