2015-й: пора Пробуждений, или Проспать нельзя проснуться

– Да, мы медленнее – как оказалось, перевооружались и готовились к возможному нападению. И порою, не хватало самого необходимого. Например: все боле-менее приличные рыболовные и грузовые суда этих мест, были призваны на Северный флот. Из рыбацких шхун делались дозорные, разведывательные и сторожевые корабли. Приведу лишь один, известный и хорошо описанный свидетелями факт: Обычный рыбацкий траулер, переименовали в “Туман”. И с установленными парами: 45-миллимитровыми пушками и пулеметами, в августе 41-го он первым на Северном флоте вступил в бой. И не просто в бой, а в бойню с тремя немецкими эсминцам.

– О-о,– от уважения ростовчанами “Тумановцев”, пошел гул. Но Смелов рассказывал дальше:

– Командир “Тумана” не повернул вспять и не сдался, а принял неравный бой с неожиданно обнаруженными в Кольском заливе фашистами. Этот – бывший рыбацкий кораблик, продержался целый час(!), стреляя из всех четырех стволов. Затем, на тонущем “Тумане”, двое: рулевой Семенов и радист Блинов, высоко подняли наш флаг Военно-морских сил, показывая в самом начале войны пример бесстрашного мужества. Они завещали нам: “Братья. Мы можем погибнуть, но сдастся – никогда!”

– Вот какие люди в стране жили. А лет то им было всего…

Снова наступила логичная пауза. Современникам было жаль погибших братьев-моряков. Хотя и не совсем понятно: почему это, один кораблик воевал с тремя вооружённым до зубов вражескими эсминцами. А где были все остальные? Отсюда, каждый и помечтал: Эх, нам бы туда попасть, на место героического “Тумана”. Мы бы показали фашистам: где раки зимуют и что такое мощь русского оружия. Всю войну бы выиграли..

А самый деятельный в этом плане – командир БЧ-3 Ферзев, то есть торпедно-ракетного отсека; не смог сдержатся, заявил:

– Товарищ командир. Я гарантирую: наш “Ростов-на-Дону” уничтожит целый флот нацистов. И даже, во главе с их хвалеными линкорами: типа “Тирпиц” и “Бисмарк”. А воевать эсминцами с одним рыбацким траулером – большой отваги не надо. Пусть им будет стыдно в аду.

И снова – не сговариваясь, парни поддержали: Легко мол, одни готовы выйти в море против всего флота неприятеля.

– Хватит мечтать ребята, – резонно охладил Смелов. – Запоминайте лучше что рассказываю. Вдруг, еще пригодиться в жизни и …пойдемте обратно. Там, вход в прошлое – в музей. Наше время настает.

А в это самое время, что догоняло спускавшихся в музей, вторая группа подводников подлодки “Бугель-237” – во главе с Алексеем Горбачевым и замом Пескаревым, уже окружила следующий исторический монумент. Все по делу: “В честь североморцев, не вернувшихся с войны”.

На этом пьедестале стоял легкий броневик “МТ-ЛБ”, под номером 400. Парни выстроились напротив, сняв головные уборы. А Алексей Васильевич уложил на свободное место – рядышком с многочисленными букетами, приготовленные командой цветы. Обезшапочные моряки помолчали и двинулись к следующему. Ведь рядом, на наклонной стеле, нависая летел Ил-4 – живой памятник, легендарному бомбардировщику. Уж он то, повидал в свое время – сверху вниз, много фашистов. И поливал их проклятиями и щедрым огнем…

Дождавшись, когда все поднимутся на возвышенность, Юрий Дмитриевич зачитал новый лист:

– Установлен самолет в честь авиаторов-североморцев, сражавшихся против фашистских захватчиков. А история этого “Ильюши” такова. На Север он прибыл 22 марта 1942 года, с берегов самого Тихого океана. Воевал доблестно. И вот, утром 12 декабря 1942 года, под командованием старшего лейтенанта Дьякова, в очередной раз поднялся в небо. Но в этот раз не с привычным боевым заданием, а чтобы облетать машину после серьезного ремонта: замены двигателя. Как известно, в войну безопасных вылетов не бывает. И стрелок-радист, старшина Анатолий Шевяков не удивился, когда заметил два "Мессершмитта" заходящих в атаку. Так экипаж принял неравный бой, который станет для командира и штурмана последним. А пока, стрелки мгновенно распределили цели. Удар Шевякова оказался точным и первый стервятник рухнул. Но по-прежнему, атаковал другой… Уже был мертв штурман – стрелок передней установки и выведены из строя оба мотора, когда тяжело раненный – в позвоночник, старший лейтенант Пантелей Дьяков, собрав последние силы – сумел посадить “Ильюшу” на фюзеляж. Так, самолет оказался в тундре – на льду озера, среди непроглядной тьмы полярной ночи. Выполнив последний долг – сохранив машину, Пантелей поднялся в мир иной. Стрелку люковой установки Золотову – перебило ноги, и он не в силах был даже пошевелиться. Раненный Шевяков, с трудом выбрался из кабины и помог товарищу покинуть машину. И те часы, за которые проползли они несколько десятков метров до берега, помнил всю жизнь. Через несколько часов летчиков нашли наши бойцы и отправили в госпиталь.

Подводники долго аплодировали мужеству летчиков этого самолета, а заодно и всем другим. Ведь слушая рассказ о ком-то одном, мы – поминая то время, вспоминаем всех героев.

Теперь старпом – также начитавшийся накануне воспоминаний ветеранов, взял слово:

– А я узнал, что сначала эта четверка базировалась в Прибалтике. И в первых днях войны, участвовала в бомбежках Берлина. Но после оставления Прибалтики, самолет перебазировался сюда – на север, где продолжал топить вражеские суда и уничтожать наступающих фрицев. Вы только представьте? Самолеты: “И-15”,”И-16” и “У-2”, тоже поставлялись на Северный флот. Уловили? Они все с открытыми кабинами. А температура здесь доходит, до 30-40 градусов мороза. Сами знаете, с какими ветрами в придачу.

Ответ – у наших хлопцев не было слов. Все понимали: и так на Севере прохладно, а на скорости полета, да еще и высоко в небе – это равносильно смерти для человека.

Но старпом обнадежил:

– Вот тут проявилась наша русская смекалка. Чтобы не отморозить в полете лицо, летчики намазывали его гусиным салом. А на открытые участки, приклеивали натуральные лоскуты меха. Благо, его всегда много на Севере.

– Разрешите, Алексей Васильевич? Я добавлю, – принял эстафету штурман Немцов:

– А я узнал, что в первый год войны, на самолетах почти не было радиосвязи. Промышленость просто не поспевала выйти на нужные объемы производства. Ведь много заводов эшелонировали в тыл. Поэтому, наши бравые асы – во время полетов над морем, и высовывались наружу – показать ведомому вживую: куда лететь. Сами понимаете: ориентиров над водой нет, и радио нет – а потеряться в прижатых к любимой земле облаках, это даже очень было возможно. Пожалуйста, продолжайте Алексей Василич.

– Да, верно подмечено, – похвалил старпом. – У нас не только моряки и пехота героями были на Великой войне, а вся страна по-геройски защищалась. Вот и мотайте на ус. У кого они есть, конечно. Но так как в команде таких нет, то мотайте на другое место, – пошутил он, сразу добавляя главное: – На ум.

Группа двинулась к следующему мемориалу.

– Катер, торпедный катер “ТКА-12”, – объявил старший помощник.

– Им, в годы Великой Отечественной, командовали одни герои Советского Союза.

Он пощупал красный нос скромного – в размерах корабля, и уважительно рассказал:

– Этот воевал с подлодками и кораблями противника. Учувствовал в диверсионных операциях и постановках мин на маршрутах движения вражеских транспортов, что снабжали двадцатую армию генерала Дитля: те самые – перехваленные Гитлером егеря, которые к счастью так и не смогли взять герой-город Мурманск!

– Он такой маленький, а какие дела делал, – вырвалось у кого-то из команды.

– А еще, – рассказал старпом: – Катер высаживал и снимал разведывательные группы на побережье противника, выходил далеко в море для оказания помощи экипажам потерпевших аварии и подбитых в боях самолетов, конвоировал транспорты, обеспечивал боевую подготовку кораблей других соединений флота. Поэтому – да, он маленький – но очень удаленький. Этот, в сорок первом доставили по железной дороге из Ленинграда. А уже в сентябре, он потопил свой первый конвойный корабль фрицев. Всего у “Двенадцатого”, целых восемь побед!

Подключился Пескарев – озвучивая новую заготовку:

– Непоколебимость защитников русского Заполярья, заставила хваленных победителей Европы навсегда остановиться и окопаться. К осени, они построили тут первые долговременные сооружения и инфраструктуру: Доты и Дзоты. А представляете, какая это колоссальная затрата сил и средств? Окапываться в скалах. Только одна их канатная дорога, протяженностью в семьдесят “кэмэ”, чего стоит.

– Канатная? – переспросил мичман Ерохин, находя в себе единственное объяснение такому понятию – “Туризм”.

– Да, для быстрой доставки грузов к немецкой передовой. На наши полуострова “Рыбачий” и “Средний”, что с первых дней войны стали блокадными, – припасы завозились с моря. Но наши гранитные линкоры фашисты взять не смогли! Вот так, на линии побережья Западная Лица – в тридцати километрах от Мурманска, и простояли всю войну поганцы. Пока мы их не прогнали. Ну, а если бы пали “Рыбачий” со “Средним”, то Мурманску реально грозила оккупация. А так, ни а каком внезапном десанте к городу, не могло быть речи. Островные советские батареи, днем и ночью – в упор расстреливали все дерьм…что двигалось с фашисткой стороны.

– Вот и подумайте парни, как действительно все было связано. В точности, как у нас сейчас – у подводников: все зависят друг от друга. Ведь Таллин, Лиепа, Одесса и Севастополь, к сожалению, к “сорок второму” были захвачены. Хотя, к примеру – только один русский город-герой Севастополь, продержавшийся двести пятьдесят дней и ночей; сковывал такую громаду фрицев, что весь Юг и Закавказье – где по сути, серьезных войск никогда не было – оставались нетронутыми, имея время на подготовку своей обороны. А еще, снова и снова атакуя Мурманск, Севастополь и Ленинград, Гитлер ослаблял давление на главном направлении – Москву. И так как Северный флот выстоял, все прилегающие населённые пункты оставались нашими. А благодаря тому, что Гитлер не взял эти земли; и продолжилась служба наших подводников. Думаю, что каждый понимает: подлодка без снабжения и своевременного ремонта не будет эффективно воевать. Ведь если ходить издали в район боевых действий – теряем время и топливо. А благодаря сохраненным северным базам, подводники по-прежнему совершали быстрые и дерзкие рейды на транспорта противника. Как потом воспоминали ветераны фашистских кораблей: “Из-за русских лодок, мы теряли как драгоценные для армии грузы, так и свои корабли”.

Еще пример: подлодка “К-22”. Под командованием Виктора Котельникова, в январе 42-го потопила два небольших транспорта. В каком-то находились: то ли тридцать, то ли пятьдесят – по-разному пишут, тысяч комплектов зимнего обмундирования. То бишь: овчинных полушубков для готовящегося в первую зиму – самый страшный период обороны, наступления на Мурманск. Ведь когда немцы поняли, что и осенью Русский север им не взять, то несколько месяцев готовились к следующему, решающему наступлению. Для чего многократно увеличивали количество: как военной техники, так и живой силы. Но вот курьез: воевать в своих европейских шинельках, они больше не желали. Суровый климат. И передовым частям горных стрелков, направили большую партию верхней одежды. Но наш простой и очень добрый парень: Виктор Котельников, не задумываясь – взял и потопил фашистское тряпье.

Хотя, думаю, ему неважно было: Что топить? Просто следовал общему правилу: Раз фашисты – значит топим! Нет им места на наших: Земле и Море. Так сорвался очередной план Гитлера по-новому – мощному штурму Мурманска. А пока войска ждали новую одежонку, мы подтянули резервы. И к следующему наступлению подготовились. Поэтому, продолжались конвои в наши порта. Конечно, эти поставки, в количественном выражении ничто – по сравнению с тем, сколько требовалось ресурсов Красной армии для сдерживания мирового зла. Но в первый год войны, когда наша военная промышленость практически вся была эвакуирована в тыл, где начинала с нуля – в чистом поле выходить на плановую мощность; вот в это переходное время – западная помощь была очень кстати. Но при нынешнем отношении запада к России, многие их русофобы задаются вопросом: а что если бы мы тогда не помогли СССР? А открыто помогали Гитлеру. Была бы современная Россия? Я таким злыдням, официально отвечаю: Мы победим в любом случае! Просто – без помощи союзников, на это могло потребоваться больше времени. И вероятно, еще больше наших граждан, погибло бы в жерле самой страшной войны. Вот в этом вся соль: они – помогая нам, сберегали своих солдат и свою землю. Ведь долго воевали с фрицами нашими руками. А когда тут – у нас, Гитлеру безоговорочно был перебит хребет – вяло открывали второй фронт, который, уже в сущности ничего не решал.

Заметив шептания в рядах молодых слушателей, капитан-лейтенант поинтересовался:

– Вам что не интересно? Что шепчетесь? Или есть вопросы по теме? Тогда расскажите и нам.

Покрасневший акустик Свиридов, что что-то доказывал матросам, спешно оправдывался:

– Вы все правильно говорите. Молодежь сейчас часто смотрит на запад. Хотя, это не специально – а часто, в практическом плане. Я просто спросил у парней, где тут можно джинсы купить в подарок брату на совершеннолетие. Уж очень просит. Вот и хотелось домой отправить – в посылке. Рост и талию я знаю. Ведь в нашей деревне, втридорога продают спекулянты.

– Ну, ты Леша артист. Спросил бы у меня, как всегда помогу… Подойдешь потом, – пожурил Пескарев. И вспомнив что-то по теме, продолжил:

– Джинсы значит хотите? А знаете-ли вы, что первые джинсы попали в СССР именно во время Великой Отечественной? Тогда слушайте: Когда наши бравые ребята встретились с американскими матросами, ну а те – естественно, были в своих прочных рабочих комбинезонах; тогда и приглянулась эта заокеанская ткань. И недолго думая, предприимчивые русские просто меняли на какие-то свои сувениры. А бывало, что и дарили иностранцы по дружбе. Ведь в войну люди дружили по-настоящему: перед смертью некогда притворяться! Наши отстирывали и одевали на выход. Ведь понятно, что во Время войны было не до легкой промышленности. Ну а после Победы, наладили выпуск у себя, насколько я знаю. А почему в наше мирное время есть дефицит, честно говоря – сам не пойму. Видимо, на местах еще не дорабатывают некоторые чиновники.

– Да не, товарищ капитан-лейтенант. Нет дефицита. Просто, в дальнюю деревню завозят только перекупщики, и бессовестно задирают цену из-за ограниченного товара. Вот мне и дешевле тут купить – на Севере и отослать семье в глубинку, – объяснил парень.

– Ясно, – воспитатель вздохнул. – Давно уже пора навести порядок на гражданке. Сколько можно со своих в три дорога драть? Везде должны быть одинаковые цены. Ладно. Я уверен, что мы все наладим. А теперь, сделаем перерыв и тронемся к подлодке. Ну а после, как сказал командир – у всех будет свободное время. Сбор на Морвокзале, возле пушки Космачева. Это – памятник. Она, в 41-ом, точным попаданием потопила вражеский тральщик.

А тот самый командир Смелов, уже спустился внутрь Краснознаменной подлодки; хотя было еще в запасе минут пять. По привычке – за своим “Батей” ринулись и подводники, притормозившие у бортов витрины, где собственно говоря и замерли. Смелов остался в центре. Он только успел подумать: А где тут кто? Как сразу, поправляя на ходу огромно-пышную прическу, из глубины музея на шум выбежала невысокая русая девушка. Она была очень: молодая и неспокойная. А все потому, что пробовала одновременно и улыбаться незнакомым мужчинам и незаметно смотреть на свои ручные часы.

Эта барышня, со знаменитым именем на бейджике: Маргарита; и разрешила подводникам пройти:

– Пожалуйста, заходите. Ждем-с.

Работница музея переживала не зря: ведь именно ей, поручили торжественно(!) встретить защитников Родины. А каравай с солью – незаменимый в таком благодарном деле, не успели выдать. Вот опытный экскурсовод и рванул за ним лично, оставив свою неопытную – в связи со стажировкой коллегу одну. Но российский командир не был бы нашим, если бы сразу и без каравая не понял – в чем тут вся соль; показывая девушке руками: Мол, все нормально, пожалуйста, не переживайте.

Смелов тактично успокаивал – аккуратно пожал ей ручку и предложил выход:

– Мы раньше обещанного пришли – да?!