Пастель для Галатеи

Пастель для Галатеи
Сергей Е.ДИНОВ

Трагикомические арабески из жизни разгильдяя фотографа, его подруг и друзей в бандитские 90-е Петербурга. И даже "тварь дрожащая" может дать отпор сильным мира сего.

Сергей Е.ДИНОВ

Пастель для Галатеи

КОЖУШАНОЙ Надежде,

сценаристу и личности,

с признательностью за столкновение

с айсбергом творчества и прикосновением

к бездне небытия.

ИСПОЛАТОВУ Николаю Николаевичу,

Актёру и Человеку,

с благодарностью и уважением

к образу жизни и… образу персонажа.

Антону А., замечательному актёру,

режиссеру и, по нынешним непростым

временам, – оператору, – с благодарностью

за сотрудничество и поддержку.

П Р Е Д И С Л О В И Е А В Т О Р А

После завершения съёмок документального фильма «Отцова памятка» в Петербурге сценариста, в ту бытность, по совместительству, оператора пригласили на приём в дирекцию «Ленфильма», где он был представлен известному певцу, композитору, продюсеру.

За дружеским чаепитием москвичу поступило предложение о сотрудничестве как оператору-постановщику будущего телевизионного сериала. Сумма гонорара ещё не была озвучена. Оставили вопрос открытым, до подготовительного периода, который должен был начаться через полтора месяца. Отказываться не было смысла, но и соглашаться залётный москвич не спешил. Причин на то было, как минимум, две. Ещё один незавершённый документальный фильм в столице, где намечались через неделю досъёмки с дополнительной оплатой. И подписание контракта на «Мосфильме» на сценарий полнометражного фильма с рабочим названием «Ловитор», о парне – воздушном акробате, который не только под куполом цирка, но и по жизни ловил и спасал прекрасных, но несчастных женщин.

В чём москвич честно и признался. Продюсер и композитор снисходительно удивились второй профессии гостя. Композитор поделился мечтой снять фильм о человеке, который неправедным трудом заработал гигантский капитал, но решил вложить все средства в свой любимый город Санкт-Петербург.

Сценарист и оператор, в одном лице, со здоровой наглостью заявил, что готов через три дня представить на рассмотрение заявку, возможно, и синопсис[1 - – достаточно краткое, внятное, главное, увлекательное изложение сюжета будущего фильма.] сценария полнометражного фильма по озвученной идее.

Заключили шутливое пари, что если синопсис на пяти страницах будет готов к такому-то числу, то, вполне возможно, заключение контракта на написание сценария и выплаты аванса, как разработчику сюжета.

Город встретил возвращение москвича из затемнённых коридоров «Ленфильма» солнечным, погожим днём. Оглушительно щебетали воробьи. Ослепительной молочной синевы небо накрыло Санкт-Петербург прозрачной чашей тончайшего фарфора.

В приподнятом настроении, сценарист вернулся «на базу», где его поджидал мрачный коллега и режиссер документального фильма о скульпторе Василии Коноваленко. Режиссёр в те времена пребывал в перманентном состоянии подпития, но перед отъездом держался.

– Остаёмся писать синопсис будущего сценария. Возможен заказ Ленфильма, – радостно сообщил сценарист.

– А вечерний дилижанс? Отправление в двадцать один час. Да и денег у нас с гулькин хвост. На что будем жить?

– Билеты сдаём. Деньги тратим экономно.

На том и порешили. Друзья-ленинградцы любезно предоставили им на время съемок «шикарный пентхаус» на Васильевском острове – крохотную студию-развалюху на чердаке старинного дома.

Если прижаться ухом к решётке чердачного оконца «пентхауса», было видно не только загаженное голубями кровельное железо крыши, но и величественные шеломы куполов Князь-Владимирского собора с золотыми луковками и крестами.       Говорят, в славном прошлом Петербурга эта местность часто затапливалась при наводнении невскими водами и называлась в народе Мокруши. Весьма символично по нынешним бандитским временам.

После сдачи двух купейных билетов, «киношники» прикупили продуктов на пропитание: кирпич бородинского хлеба с тмином, пачку сухого картофельного пюре «Анкл Бенс», литровый пакет сока. И шкалик[2 - – шкалик, бутылочка водочки объёмом в 0,25 литра.] водочки, для режиссера.

Вернулись в «пентаус», который ленинградцы, с лёгкой и шутливой подачи москвичей, обозвали «отель Малыш и Карлсон», по разнице в росте режиссера и, на тот момент, – оператора.

«Отель» состоял из прихожей в метр квадратный, далее, по стенке слева стояла электрическая плита на два нагревательных блина, за ней – выгородка душевой кабины. Фанерная перегородка отделяла «гостиную» на восемь квадратных метров, с разложенным диваном, журнальным столиком и табуретом. Низкий, наклонный свод крыши с чердачным выступом зарешёченного оконца сжимал всё пространство «пентхауса» до размеров скворечника. Но тёплым летом заезжим гастролёрам в нём было уютно, удобно, комфортно.

Перед экскурсией в поисках сюжетов и персонажей приготовили ранний ужин. Яблочный сок разлили по бутылкам из-под кефира. Пакет из-под сока, фольгированный внутри, разрезали пополам. В этих половинках разогрели походным кипятильником воду, где и растворили картофель «дядюшки Бенса». Трапеза удалась на славу. Режиссер позволил себе четвертинку водочки, для сугрева. Жить стало веселее, жить стало вольготнее. Освободилось время для творчества. Оператор и сценарист, в одном лице, даже вынимать из саквояжа ноутбук не стал.

– Как же будем писать синопсис? – озаботился режиссер.

– Для начала, увидим, – многозначительно заявил сценарист.

Они отправились на прогулку по Санкт-Петербургу. Намечалось празднование 300-летия флота. В Неву вошли парусники со всего света.

Везёт тому, кто везёт. Эпизоды будущего фильма выходили к ним на встречу один за другим.

На углу Невского проспекта и канала Грибоедова выбрели, возможно, на главного героя будущего фильма, фотографа, внешне удивительно похожего на режиссера.

Они бы не смогли пройти мимо столь примечательного персонажа. Визуальное знакомство началось с пронзительного, залихватского свиста. Резкий звук покрыл шум города: мерный рокот проплывающих по каналу прогулочных катеров, ропот толпы прохожих вдоль Невского, рычание автомобилей и тарахтения шин по брусчатке набережных.

Свистела с балкона третьего этажа углового дома хулиганка-бабуля. Старушонка лет семидесяти со взбитой миксером ветра лиловой причёской. В неопрятном ситцевом халатике коммунальной жилички. Свистела, по-хулигански сунув два пальца в рот. Документалисты не сразу успели сообразить и разобраться, кому предназначался разбойничий свист, с удивлением увидели, как бабуля спустила с балкона на верёвочке плетёное лукошко. К берестяному лифту подошёл патлатый фотограф, лет тридцати. Низенького роста, в джинсовой куртке с десятком карманов, с обязательным, потёртым, кожаным кофром для фотоаппаратуры. Парень вынул из лукошка «фуфырик»[3 - – в данном случае, миниатюрная бутылочка водочки грамм на 150.] водочки, хрустнул пробочкой, выпил одним бульком, занюхал стручком охотничьей колбаски. В благодарность за подношение Патлатый сунул в лукошко чёрный пакет, вероятно, с фотографиями. Жестом руки дал знать старушке, что можно поднимать заказ.

Москвичи познакомились с фотографом, представились бродячими художниками от кино, условились встретиться на следующий день.

Далее эпизоды будущего сценария посыпались в лукошко творчества один за другим. На Марсовом поле сценарист обратил внимание режиссера на сценку подписания делового контракта на парковой лавочке. Контракт заключался между тучной дамой, со взбитыми в копну, отлаченными волосами, и господином в цивильном костюмчике провинциального предпринимателя. Дама пришлёпнула на коленке походную печать на последнюю страничку контракта, передала экземпляр партнёру, вынула из дамской сумочки две чёрные баночки для фотоплёнки и закусочку, обёрнутую в фольгу. Открыла белую крышечку первой баночки, передала ёмкость деловому партнёру. Тот с недоверием принюхался, но с благодарностью зажмурился, с удивлением пробормотал:

– Коньячок!

– Курвуазье[4 - – коньяк Курвуазье (Courvoisier) – единственный коньяк, который по праву заслужил высшую французскую награду за качество и вкусовые свойства.]! – с достоинством пояснила дама. – ХО[5 - – X.O. (Extra Old), Extra, Napoleon, Royal, Tres Vieux, Vieille Reserve – выдержка не менее 6 лет; Superior – выдержка не менее 3 лет; V.S.O.P. (Very Superior Old Pale), V.O. (Very Old), Vieux, Reserve – не менее 4 лет; V.V.S.O.P. (Very Very Superior Old Pale), Grande Reserve – не менее 5 лет.]!

Партнёры выпили за подписание контракта.

По Миллионной улице документалисты прошлись просто, потому что она называлась Миллионная. Для прибавления денег.

Близ Казанского собора двое морских офицеров – африканцев, в стильных чёрных кителях, фуражках с золотыми кокардами, протянули им фотоаппаратик с просьбой на английском сфотографировать их близ памятника полководцу Кутузову. Задумчивый, озабоченный сценарными сюжетными коллизиями, возможно, будущего фильма, оператор прощёлкнул пару кадров, машинально сунул «мыльницу» в карман, подошёл к режиссеру, с увлечением продолжил беседу о перипетиях сюжета созревавшего сценария. Уже придумалось возможное рабочее название – «Чёрная Галатея», но и оно подверглось изменениям.

– Э-э-э! Э-э-э, мэн! – возмущённо вскричали морские офицеры из Африки.

– Ах, извините! Сорри! – опомнился оператор, вернул пластиковый фотоаппарат владельцам. – Витаем в облаках творчества! Драйв! Скрипт-райтовский кураж! – пояснил он.