Дорога во тьме ч.2

– Чё ты мямлишь, гнида? Ты знаешь, кто перед тобой, а?!

Достав меч, он приставил его к горлу Отшельника, который правдоподобно изображал испуг и ступор. Меч чуть сильнее надавил ему на горло. В этот момент Отшельник услышал, как двое проскакали по тракту в сторону, куда ушёл монах.

– Эй, Дорт, тащи его сюда!

Сузив свои и без того маленькие глазки, громила, сплюнув сквозь щель между передних зубов Отшельнику под ноги, убрал меч в ножны.

– А ну пошёл!

Отшельник решил побольше узнать о незнакомцах и покорно поплёлся к передней повозке, понукаемый едущим следом Дортом. Подойдя, он продолжая ошалело хлопать глазами, внимательно изучая сидящих перед ним людей. Он сразу вычленил главаря, хотя тот и не глядел на него. Седой как лунь, лицо как будто состояло из одних углов и резких линий. Прикрыв веки, он никак не реагировал на происходящее кругом. Рядом сидел здоровенный детина-альбинос с длинными, до плеч, волосами. Он-то и крикнул, чтобы его привели, а теперь подозрительно осматривал Отшельника с ног до головы. Отшельник отметил, что с той стороны, куда двое погнались за монахом, раздался шум, а затем крик боли, через миг – ещё один. Кричал не монах. Не глядя в ту сторону, Отшельник про себя улыбнулся. Но на вид он лишь затрясся осиновым листом. Тихий голос, который можно было даже назвать приятным, прошептал:

– Живым.

Почесав нос, больше похожий на клюв хищной птицы, седой главарь приоткрыл глаза, блеснув серой сталью, и снова погрузился в дрёму. Альбинос подхватил с повозки лук и верёвку, крикнул:

– Мартин, коня! Ты и Болтун со мной! Дарт! За деда башкой отвечаешь!

Он ещё говорил, а лысый крепыш с золотой серьгой в ухе подвёл к нему гнедой масти коня. Взлетев в сёдла, троица рванулась по тракту к монаху. Отшельник позволил себе взглянуть через левое плечо. Тут же на его спину обрушился удар меча, развёрнутого плашмя, подкреплённый руганью Дорта:

– Чё ты вертишься, упырюга?! Ещё раз дёрнешься – хребет перешибу! На колени упал. Живо!

Нельзя было сказать, что Отшельник не чувствовал боли… Чувствовал, хотя, конечно, не так остро, как обычные люди, да и вред ему было причинить непросто. Но боль он чувствовал. Давненько ему не приходилось её испытывать, тем более от руки человека. И это начинало его раздражать. Его вообще было трудно вывести из равновесия, но Дорту это удалось, что не предвещало тому ничего хорошего.

Тем временем он, стоя на коленях, видел, как трое окружили монаха. Альбинос отрезал того от леса, съехав с обочины, двое других зажимали с тракта. Монах замер с поднятым посохом. Возле его ног валялось в пыли неподвижное тело, невдалеке бродили две лошади, одна из которых таскала за собой запутавшегося в стременах седока.

Трое, наученные горьким опытом, не стали рисковать и пытаться взять монаха в рукопашной. По молчаливому знаку альбиноса крепыш с серьгой, которого назвали Мартином, поднял заряженный арбалет и, недолго целясь, выстрелил в монаха. Отшельник ещё успел пожалеть слепого, как посох с невероятной скоростью вспоров воздух, смёл росчерк стрелы в сторону. Отшельник услышал сзади оторопелое «твою мать!..» Дарта. Однако люди, с которыми они столкнулись, были профессионалами. Пока Мартин натягивал арбалет для перезарядки, две новые стрелы спели свои песни. Луки стрелков ещё только опускались вниз после выстрела, как монах, оградив себя серой стеной размазывавшегося от скорости посоха, отбив стрелы, пошёл в атаку. Наблюдавший за этим Отшельник пришёл к неутешительному выводу, что он ошибся в оценке монаха. Да, засиделся он на Пустошах, совсем перестал в людях разбираться.

Подлетев к лошади, на которой сидел арбалетчик, монах, не прекращая движения, саданул лошадь по передним ногам. Тут же каплей ртути он перетёк в сторону от замолотивших воздух копыт взвившегося на дыбы животного. Посох серой змеёй метнулся в голову Мартина. Тот, пытаясь уйти от удара, вылетел из седла, предварительно успев вытащить ноги из стремян. Две новые стрелы вонзились в бок бедного животного, там, где секунду назад был неуловимый монах. Тот уже стоял перед Мартином, загородившись от стрелков лошадью. Надо отдать должное крепышу – он уже был на ногах с вынутым мечом. Отшельнику пришла в голову мысль, что если монах справится с этими тремя, останется ещё десять, перевес явно не в его сторону.

И ещё это не проходящее чувство, словно заноза, не дающее покоя…

За спиной раздался возбуждённый голос Дорта:

– Им надо помочь! Разреши, Эрго! (Это он, как понял Отшельник, обращался к главарю.)

Видимо, получив разрешение, Дарт, объехав Отшельника, стоящего на коленях, понёсся к дерущимся. За спиной сразу вырос новый страж. Монах осыпал отступавшего Мартина градом ударов. Со спины к нему летели альбинос и другой стрелок. Уйдя вниз, монах подсёк ноги своего соперника и, переместившись в тот момент, когда Дорт попытался снести ему на ходу голову, выбил его ударом посоха из седла. Пока тот со стоном пытался подняться, монах опустил конец своего посоха ему на переносицу, превратив лицо противника в кровавое месиво. В голове Отшельника мелькнуло, что этот ублюдок легко отделался, если бы… Но его размышления прервал негромкий голос главаря:

– Хватит, все назад.

Видимо, его стала утомлять стремительная потеря людей, хотя по его голосу об этом судить было нельзя. Отшельника словно обдало волной холода… Вот она, причина беспокойства! Несмотря на разделявшее их расстояние, два всадника остановились, а Мартин, блеснув серьгой, вскочив, отбежал подальше от смертоносного посоха. Как они услышали его?

Монах застыл с поднятым посохом. Когда новой атаки не последовало, он начал понемногу пятиться в сторону леса. Отшельник с грустью смотрел на отступавшего монаха, зная, что тот обречён. Остроносый медленно поднялся на ноги, скрипнув кожей. Взгляд широко раскрытых бледно-серых глаз не отрывался от фигуры с посохом, пятившейся к стене деревьев. Над перекрёстком повисла недобрая тишина, было слышно только, как кони переступают копытами и позвякивает упряжь. На лицах мужчин, стоявших вокруг, Отшельник заметил напряжённое ожидание и страх. Пожалуй, он увидел достаточно – пора уходить. Через секунду противный озноб окутал его кожу. Он хотел оставить вместо себя фантом, приковав к нему на время внимание его надсмотрщиков, но осознал, что не может! Сила бурлила в нём, сотрясая изнутри, но не могла найти выход, грозя разорвать его. Отшельник успокоил внутренний вулкан и посмотрел исподлобья на возвышающегося над ним человека.

Широко расставив свои длинные ноги в высоких сапогах, он продолжал смотреть на пятящегося к лесу монаха. На его тонких губах появилась бледная улыбка. Вскинув обе руки, он, сжав кулаки, сделал движение, будто переломил невидимую палку. В наступившей тишине крик монаха прозвучал особенно громко. Выронив посох, он взмахнул широкими рукавами рясы, словно подбитая птица, и осел на землю. Двое конных и один пеший осторожно приближались к лежащему монаху. Но Отшельник не смотрел в ту сторону, всё своё внимание сосредоточив на главаре. Слабая улыбка всё ещё цеплялась за его губы, но Отшельник заметил капельки пота, выступившие на побледневшем лице, и как подрагивают длинные пальцы на жилистых ладонях.

Не поворачивая головы, тот обронил:

– Всё нужно делать самому, если хочешь, чтобы всё было сделано как следует. Этот недоумок ещё и колдовать пытался. Хотя признаю – силён, сукин сын.

Устало опустившись обратно на сиденье, он снова прикрыл глаза, словно полностью потеряв интерес к происходящему. Отшельник, подобравшись, решил, что теперь пора уходить в любом случае, пока его не раскрыли. Сейчас его спасло лишь то, что его попытки применить силу присвоили монаху, которого волокли к ним со связанными руками. Рядом с ним было трое конных, но внимание всех было приковано к приближающейся группе. Лучшего момента могло уже не представиться. Осторожно отползая между двух лошадей, Отшельник оказался позади своей стражи. Теперь короткий рывок до леса, а уж там его и десять колдунов не достанут. Не то чтобы он ничего не мог без применения внутренней силы, но ввязываться в драку с дюжиной вооружённых головорезов он считал неправильным. Плавно поднявшись, он ещё раз окинул взглядом стоящих рядом людей и уже хотел было послать своё тело в беге к спасительному лесу, как тихий голос обратился к нему:

– Сделаешь ещё одно движение – и я прикажу своим людям стянуть с тебя живьём кожу. Знаешь, как чулок?

На Отшельника тут же обратили пристальное внимание. Непосредственно охранявший его парень, процедив сквозь зубы ругательство, оттеснил Отшельника к повозке. В это время к ним подъехала троица со связанным монахом. Мужик, звавшийся Мартином, заполучил после схватки с монахом приличных размеров ссадину на левой скуле, вокруг которой начал наливаться синяк. Он часто, болезненно морщась, дотрагивался до него, приоткрывая и закрывая рот. В общем, очень легко отделался. Между двух лошадей висело тело монаха, которого держали за подмышки. У всех троих был крайне удручённый вид.

– Эрго, тут такое дело, – здоровяк-альбинос откашлялся, – в общем, он мёртв.

Все трое стояли, как нашкодившие коты, опустив головы. Эрго пристально посмотрел на альбиноса, отчего тот сделался ещё бледней, хотя, казалось, уж больше некуда.

– Мне кажется, я сломал ему ноги… Вы хотите сказать, что он умер от перелома обеих ног? – последние слова он немного выделил. – Если бы я захотел его убить, я оторвал бы ему голову.

Трое здоровенных мужиков чуть не затряслись. Альбинос, прочистив горло, промямлил:

– Он сломал себе шею. Сам. Когда мы подошли, он уже был таким.

Альбинос и второй бросили свою ношу под копыта своих лошадей. При падении капюшон слетел с головы монаха, и Отшельник увидел неестественно вывернутую шею.

– Грузите его в телегу, потом разберусь, что с вами делать.

Было видно, как трое перевели дух. Альбинос тут же деловитым тоном отдал распоряжения относительно тела, которое быстро унесли. Развернувшись в сторону Отшельника, Эрго, наконец, соблаговолил посмотреть на него. Бледность ещё не сошла с его лица, а чтобы унять дрожь в пальцах, он сжал их в кулаки. Однако взгляд светло-серых глаз был холоден и твёрд, как два острых стилета.

– Я Эрго Ваер, капитан ордена «Небесный молот» под патронажем святейшей инквизиции. Ты слышал обо мне?

Случилось самое худшее. Охотники на ведьм во главе с самым безжалостным человеком в лоне единой и неделимой святой матери-церкви, о котором ходило не меньше, если не больше, страшных легенд, чем о самом Отшельнике. «Небесный молот» представлял собой организацию с очень широкими полномочиями, но официально основной его задачей было изничтожение всякого рода нечисти. О неофициальной деятельности «Небесного молота» ходило множество противоречивых слухов, но все сходились в одном: мракобесия и чёрного колдовства в ней было гораздо больше, чем она сама уничтожала. Дела Отшельника стремительно ухудшались с каждым мгновением. Надо было потянуть время, сколько можно не выдавая себя.

– Да.

Тут же альбинос нанёс удар луком по его плечу, проговорив:

– Да, господин капитан, либо: да, господин Ваер. Ты понял?

Сегодняшнее количество ударов и унижений уже перевалило далеко за то, что Отшельник испытал за последние несколько лет. И кое-кому придётся за это ответить. Дело осталось за малым – выбраться из этой ситуации живым и по возможности невредимым.

Он быстро закивал. Эрго Ваер, кивнув, чуть нагнувшись, сказал:

– Отлично, это сэкономит нам время. Я задам тебе вопросы, ты на них ответишь, и ответишь правдиво. Ты понял?

– Да… Да, господин капитан.

Альбинос смотрел на него с презрением. Позади послышалось, как лошадь вместе с одним из двух всадников, торчавших сзади, перешла чуть левее, открывая брешь к отступлению. Стали слышны смешки и пошлые шуточки, у людей спало напряжение от схватки с монахом и последующей его смерти. Это хорошо.

– Как тебя зовут и где живёшь, род занятий?

Голос и весь вид Эрго Ваера выражали нестерпимую скуку. Всё, кроме глаз, которые непрестанно буравили лицо Отшельника стальными иголками. Тот буквально физически ощущал, как они проникают сквозь его кожу и царапают кости черепа, пытаясь добраться до мозга с его секретами. Но в этом он мог ему помешать. Пассивная защита не требовала больших затрат внутренней силы, вопрос был в другом. Когда этот образец чистоты, смирения и добродетелей, так превозносимых церковью, спросит себя, почему он не может разгадать этого странного старика. Но пока этого не случилось, нужно было играть роль деревенского дурачка.

– Мако Табит из Серого камня, лекарь.

В полуприкрытых глазах капитана Ваера мелькнула опасная искра, готовая в любой момент вспыхнуть пожаром безумной ярости.