Жили-были…

Младший сын Василия Петровича, Алексей Васильевич, родился 2 января 1916 года. Во время войны, в самом её начале, он был отправлен в Монголию вместе с Александрой Васильевной, очень в этом помогали все его сёстры. В Монголии он пробыл вместе с сестрой Александрой до окончания войны. Александра Васильевна рассказывала Ларисе, что для того, чтобы уехать в Монголию, она подарила кожаное пальто своего мужа, погибшего на войне, тому, кто помог сделать документы на выезд. В Монголии Алексей Васильевич работал в текстильной мануфактуре, где и познакомился с её заведующим, Косыгиным А.Н. После войны он вернулся в Москву, где в 1948 году познакомился с Зинаидой Николаевной Грязновой, работавшей в то время в МВД.

Если имеется в виду Алексей Николаевич Косыгин, наш политический деятель, то ни в период войны, ни в последующем он в Монголии не работал.

В свидетельстве о рождении Алексея Васильевича, выданном ему 26 августа 1949 года, записано, что он родился 2 января 1916 года в селе Гремячье, Гремячинского района Воронежской области.

Я не знаю, как оказалась в то время семья Выгловского Василия Петровича в селе Гремячьем, да ещё и в Воронежской области, в двухстах километрах от их дома (до Воронежа примерно 170 км по дорогам, и от Воронежа на юг примерно 35 км). Об этом у нас никогда не говорили, как будто они и не уезжали из Троицких Росляев.

Станислав, сын Ларисы, мой троюродный брат, учился на горного инженера-маркшейдера в геологоразведочном институте (МГРИ), где я работал преподавателем. Наша кафедра и была выпускающей эту специальность. На тридцать лет у нас была и есть с ним разница в возрасте.

Лариса Алексеевна пошла по стопам своей тёти, Татьяны Васильевны, стала учителем…

Дочь Выгловских, Татьяна Васильевна, в период раскулачивания была ещё девчонкой 12-13 лет. Перед войной она жила в Воронеже. В 1939 году вышла замуж за Юрия Станиславовича Рыссака, и в 1940 г., в начале февраля (2 февраля), у них родилась дочка, Татьяна. Во время войны Юрий погиб на фронте (как сообщили – пропал без вести). Татьяна Васильевна поступила в Москве в педагогический институт, закончила его, работала в Министерстве образования (или просвещения), учителем в школе. Получила знак «Отличник народного просвещения». До середины 60-х годов Татьяна Васильевна жила со своим вторым мужем, Леонидом Ивановичем Лектором, и дочкой Татьяной, а потом и с зятем Владимиром и внучкой Ольгой, в Москве, в деревянном двухэтажном доме на несколько семей, рядом с Казанским вокзалом. В этом доме первоначально она снимала место (койку) у одинокой женщины. Эта женщина владела частью дома, одной комнатой. Потом она прописала Татьяну Васильевну, и после смерти комната стала принадлежать Татьяне Васильевне. В последующем, в соответствии с планом застройки, всё это деревянное захолустье у Казанского вокзала сломали, построили на этом месте универмаг «Московский». Татьяна Васильевна и Леонид Иванович переехали временно сначала на Сокол, а потом – в Дегунино, в однокомнатную квартиру. У Татьяны с Володей родилась дочка в 1969 г. (14 марта), Оля. В настоящее время Оля живёт и работает в Испании, владеет в совершенстве английским и испанским языками.

Татьяна Юрьевна жила в Москве, недалеко от нас, на Кировоградской улице. Потом, примерно в 2017 году, она перешла жить в дом-интернат (улица Островитянова, 10), поскольку, как она говорила, не может полностью себя самостоятельно обеспечить. Умерла она 6 мая 2020 года во время сильной эпидемии коронавируса. Умерла в больнице от сердечного приступа. Буквально за неделю до этого мы с ней разговаривали по телефону. Никаких жалоб у неё на сердце не было. На похороны и проводы в последний путь Оля, её дочь, приехать не могла, да и мы все были на строжайшей изоляции. На кремацию на Митинское кладбище ездила только Малышева Лена, внучка Живилковой Александры Сергеевны, двоюродной сестры умершей Татьяны.

Во время войны Татьяна Васильевна работала учительницей в Громушке, что недалеко от Троицких Росляев. Снимала она там квартиру у Донны Платоновны вместе со своей подругой, тоже учительницей, Красовской Зинаидой Васильевной. Сюда же она взяла и дочку Татьяну и уже больную мать, Аксинью Дмитриевну. На эту квартиру во время войны смогла переправить из Воронежа сына Виктора и Клавдия Васильевна. Осенью 1941 г., после эвакуации Москвы, Татьяна Васильевна приехала сначала к своей сестре, Марии Васильевне, в деревню Свободный Труд, в её землянку (полуземлянку), а уже зимой переехала учительствовать в Громушкинскую школу.

Под Токарёвкой, в Сосновском районе, я выше уже об этом писал, имеется ещё один похожий по названию населённый пункт – Троицкий Росляй (во единственном числе), с церковью Троицы. А здесь, в сведениях о наших родственниках, речь будет идти о другом населённом пункте – Троицких Росляях (во множественном числе). Я уже писал, что этот населённый пункт образовался из числа переселившихся в него крестьян Троицкого Росляя.

Мама рассказывала, что зимой 1942 г., в одно из воскресений, собрала её мать, бабушка Маша, с нехитрыми деревенскими гостинцами в Громушку. Идти пришлось пешком из Свободного Труда в Троицкие Росляи и потом до Громушки. Если посмотреть по карте, то это крюк, но так было проще, поскольку зимняя дорога была только на Росляи, а не на Громушку. Говорит, что устала очень, а тут, по пути, стог соломы оказался. Хотела в нём отдохнуть, но что-то не решилась. Потом на дороге увидела лошадь с санями, думала – подвезут, но седоки не заметили. Впоследствии оказалось, что в санях ехала из Токарёвки Татьяна Васильевна со своим другом Николаем. Он отвозил в Громушку Татьяну Васильевну. Но уже и недалеко было, мама даже опередила их, пока они ещё куда-то заезжали. Замёрзшая пришла, голодная. Донна Платоновна накормила-напоила. Мама говорила, что кормила она её большими мягкими белыми пирогами, лучше сказать – пышками. А на печи бабушка Аксинья с ребятишками, Таней и Витей. Таня-то ещё совсем маленькой была, волосы белые, кудрявые. Пробыла мама в гостях до следующего воскресенья, а уж потом домой её отвезли на санях.

Ухажёр Татьяны Васильевны, Николай, так и не смог добиться её руки. И через много-много лет, уже после смерти мужа Татьяны Васильевны, Лектора Леонида Ивановича, он приезжал в Москву к Татьяне Васильевне и опять просил руки, но снова она ему отказала.

Когда я поступал в 1966 г. в институт (МИИГАиК), а потом учился на вечерне-заочном отделении (один год), я останавливался у Татьяны Васильевны и Леонида Ивановича в том деревянном доме у Казанского вокзала. Надо сказать, что дом этот был слишком особым, чему, собственно, виной и место его расположения. Дом деревянный, двухэтажный, на нескольких хозяев в одном подъезде. В основном в нём жили какие-то неблагополучные семьи, да и двор сам был наполнен именно такой компанией. Но Татьяну Васильевну все уважали и особых действий в отношении её семьи и её гостей не предпринимали. А гостей у неё всегда было много, дом-то как раз был на дороге, Казанской дороге, от наших родных мест. На этот вокзал приходили поезда Тамбовского и Воронежского направлений. Родни было много. Когда я у них появился, то в первую очередь тётя Тася вывела меня вечером во двор, подвела к кучке ребят разнокалиберного возраста и сказала:

– Вот, ребята, это мой племянник, Серёжа. Запомните его. Чтобы ничего плохого не было.

Так и было. Приходилось и очень поздно вечером возвращаться с вечерних занятий, но кроме слова мне вслед – «племянник» – ничего не случалось.

Но уважение уважением, а часто ребята делали набеги на холодильник Татьяны Васильевны, больше всего перед зимними праздниками. Дело в том, что холодильник представлял собой в коридоре фанерный стенной ящик, дверцы которого закрывались на замочек, чтобы только не раскрыло сквозняком. Но к этому как-то привыкли, да и стало своего рода ритуалом. И знали, кто взял продукты, а поделать ничего не могли.

И ещё случай с Татьяной Васильевной. Пошли они как-то группой по Москве. Уже несколько вечерело. На улице увидели картину, похожую на то, что какие-то молодые люди пристают к девушке (потом так это и оказалось, и приставали они из-за денег). Татьяна Васильевна смело так подходит к этой группе и говорит девушке:

– Надя, ну что же ты пропала-то? Мы тебя ищем-ищем! Вон, сейчас сюда и Володька с Петькой придут.

Ребята, которые приставали к девушке, видя такое дело, убрались от греха восвояси, не захотели встретиться с «Володькой» и «Петькой». А «Надя», которая оказалась не Надей, а Светой, потом очень благодарила тётю Тасю…

Московское Хованское кладбище и приютило у себя рядышком на 29-м участке детей Выгловских, Александру, Алексея и Татьяну, а на 134-м участке покоится Лектор Леонид Иванович, отец которого был, как говорил Леонид Иванович, садовником в Кремле. Часто Сталина видел, даже в шахматы с ним играл.

А до всего до этого, в давние времена, в конце 29-го в начале 30-х гг., ходил-бродил по деревням отец, дед и прадед, Выгловский Василий Петрович, с паспортом, который не давал ему прописки больше, чем на одну ночь в одной деревне. В 1929 г. семью Василия Петровича раскулачили, а его самого сослали в Россошь Воронежской области, что находится примерно километрах в трёхстах от родных мест, где он жил в Тамбовской области. Приходил он и в родные места, пока были силы. Удавалось иногда и у своих тайком переночевать, хоть это и запрещалось.

После раскулачивания семью мамы, Кудиновых, взял к себе мамин дядя, Трофим Пименович Кудинов. Как-то раз, году в 1929 или 1930, Матрёна Егоровна, жена дяди Трофима, выглянула в окошко и говорит:

– Девки, глядите-ка, дедок пришёл, сват. Ну-ка, Зинка, поди вынеси ему два яичка и хлебушка немного.

«Дедок» этот и был Василий Петрович, как раз Зинкин дедушка. Его и раньше «дедком» прозвали, так и осталось. Мама помнила, как тогда выглядел её дед. В оборванной одежде, маленький, сухонький (это примерно в его 55 лет).

Умер Василий Петрович в 1931 г., совсем молодым, в возрасте 56 лет, в посёлке Россошь Воронежской области. Там его и похоронили. Насколько нам было известно, здоровья он был крепкого, не жаловался на что-либо. Но тут, вероятно, его привело в такое состояние отношение революционного государства к собственникам, установление для него особого режима проживания на земле и в стране, которого он не смог перенести. Только можно представить себе, что человек ходит-бродит вблизи родных мест, рядом со своим домом и своими родными, но не имеет права зайти к ним. А тут ещё и наступила очередная волна голодных дней – 1931 год в этих местах был неурожайным. После смерти Василия Петровича в кармане нашли адрес его дочери, Елены Васильевны, которая в это время жила в Воронеже. Её вызвали, и она приехала на опознание в Россошь. Могилу вскрыли. Он и оказался, «дедок», Василий Петрович Выгловский.

Глава 4. Кудинов Егор Пименович

У Кудинова Пимена (подворье Пахуняты) было шесть сыновей и ни одной дочери: Егор, Трофим, Ефим, Фрол, Федот, Иван. Наш с вами предок – Егор. Не знаю, когда родился этот Пимен, кем он был, когда умер. Кем он был? Понятно, крестьянином, но не крепостным, а государственным. До проигранной Россией войны с Японией (в 1904-1905 гг.), на которой был наш предок, его сын, Егор, он, Пимен, организовал в своей деревне, Жаворонки (Заворонских или Заворонежских выселках, как указывалось в епархиальных сведениях), кирпичное дело. Кирпич изготавливали из местного материала, только песок завозили из других мест, по-моему, от рек Цны или Вороны (скорее – от Вороны, поскольку она была намного ближе, чем Цна), потому что в нашей степной зоне такого полезного ископаемого не было. А вот глины, замечательной жёлтой глины, было навалом. Построили печь для обжига. Первое что сделали – это наготовили кирпича и построили пять кирпичных домов для себя (пятерым сыновьям по дому, да и шестому сыну, старшему, Егору, вместе с отцом). Но на этом дело и кончилось, потому что в один день сам хозяин, Пимен, оступился, упал в печь и погиб. Сыновья его вряд ли стали продолжать дело: либо в это время уже и не до того было – революция начиналась, либо что ещё приключилось, либо другое. Но зажиточными они оставались, потому что все их семьи в своё время раскулачили, кирпичные дома конфисковали, а их самих выселили. Эти дома и до сих пор, по-моему, стоят в той деревне. Только вот кто в них живёт? В одном из этих домов была организована, кажется, послереволюционная начальная школа, по типу ранней земской. Первые школы в ближнем от Жаворонок посёлке, Троицких Росляях, земская и церковно-приходская, были открыты в 1866 году.

Егор возвратился с войны с Японией в конце 1905 года, скоро и женился, судя по тому, что старший его первенец, Сергей, родился в середине 1906 года. Можно полагать, что свадьба его была на осеннюю Казанскую, в то время – в середине ноября, как, впрочем, у многих из нашего рода маминого направления (Выгловские, Кудиновы).

Егор женился на дочери купца Леонтия Мезина, Василисе Леонтьевне. Мезины были купцы-красноторговцы, как и Истомины. У Егора Пименовича и Василисы Леонтьевны родилось пять детей: Сергей (1906 г.), Пётр (1908 г.), Любовь (1911 г.), Иван (1914 г.), Григорий (1921 г.). Пётр умер в 1923 г. в пятнадцатилетнем возрасте, от чего – неизвестно. Иван в 1942 г. пропал без вести, а Григорий, командир танка, погиб 31 декабря 1943 г., сгорел в танке. Воинское подразделение, в котором он воевал, входило в состав 1-го Украинского фронта. Командующим Украинским фронтом тогда был генерал армии Николай Фёдорович Ватутин. Об этом времени, то есть о бое, в котором погиб Григорий, есть очень хороший художественный фильм, «Контрудар».

Жаворонки находятся по дороге Токарёвка-Полетаево в группе населённых пунктов Троицкие Росляи, Эртиль, Старые Грязные, и других, о которых я писал в главе 3 («Выгловский Василий Петрович»)…

О дедушке Серёже, Сергее Егоровиче, будет подробный рассказ в соответствующей главе, а здесь приводятся небольшие сведения о его брате, Григории.

Григорий Егорович призывался на войну из Щёлково (Щёлковским РВК). Танкистом, конечно, поскольку работал в Щёлково на тракторном заводе. Воевал сначала под Москвой, где в 1941 году пропал без вести. Такое извещение и получила его мать, Василиса Леонтьевна. Потом оказалось, что он без вести не пропадал, а остался жив. А погиб он во время Житомирско-Бердичевской операции 31 декабря 1943 г.

Этот фильм, «Контрудар», – об известном Житомирско-Бердичевском сражении. Генерала армии Н.Ф.Ватутина в нём играет замечательный актёр Виктор Павлович Павлов. (Виктор Павлов играл Левченко в фильме «Место встречи изменить нельзя». Да и не только в этом, им было талантливо сыграно большое число ролей.)

На 29 декабря 1943 г. наступлением советских войск немецкие войска, которыми командовал Эрих Манштейн, были отброшены на запад на расстояние 200-250 км. Как раз 31 декабря был освобождён город Житомир. Погиб гвардии старший сержант Григорий Егорович Кудинов смертью храбрых, так было написано в похоронке. Воевал, как я уже говорил выше, в составе 1-го Украинского фронта, 13 гв. танк. бриг. (Шепетовская Краснознамённая орденов Суворова и Кутузова), 4 гв. танк. корпуса. Механик-водитель. Похоронен в деревне Годыха (по-украински – Годиха) Житомирской области Романовского района, что к западу от Житомира. Но до этого, ещё в начале войны, пришло известие, что Григорий пропал без вести в 1941 г. (об этом выше уже говорилось), так было отмечено в Книге Памяти Щёлковского района, пока я не попросил исправить неверные данные. В этой Книге Памяти в настоящий момент записано так:

Кудинов Григорий Егорович, гв. ст. сержант 13 гв. отбр 4 гв. тк. 1921 г. рождения, Дворковский с/с Полетаевского р-на Тамбовской обл. Призван Щёлковским РВК. Погиб 31 декабря 1943 г. Похоронен: Украина, д. Годыха Житомирской обл.

Всё правильно, кроме места рождения. Не Дворковский с/с, а Грязно-Двориковский с/с. Населённый пункт с сельским советом был Грязные Дворики. (В настоящее время переименован в Рассвет.) Но эту описку так и не поправили. Год его рождения, как сказала мама, – 1922-й, а не 1921-й (возможно, что мама и ошиблась, поскольку в двух местах архивных документов указан 1921-й год его рождения).

Вторая запись в Книге Памяти Токарёвского района:

Кудинов Григорий Егорович, род. 1916, д. Грязные Дворики, ст. сержант. Погиб 31 декабря 1943 г. Похоронен: Житомирская обл., Чудновский р-н, м. Годыха.

Теперь уже вряд ли поправишь год его рождения в последней записи на 1921-й. И родился-то он в Троицких Росляях. Да это для нас уже и не существенно, понятно, когда собирали материал в Книгу Памяти ошибок было очень много. И район, к которому относится эта деревня – Романовский, а не Чудновский.

Григорий ещё до войны смог уйти из колхоза в Московскую область, поступил на работу на тракторный завод в Щёлково (поэтому он и воевал танкистом, поскольку умел управляться с трактором), что в те времена было весьма трудно, куда-то уехать из деревни, потому что паспортов у колхозников не было. Да их и не было до самого позднего времени, даже и после войны. По-моему, только при Н.С.Хрущёве они и получили паспорта. Вот таким образом «привязывали» крестьян к месту их жительства и работы, без всяких Юрьевых дней.

Далее приводятся подробные сведения о Житомирско-Бердичевской наступательной операции.

Но сначала – сводка Совинформбюро за 31 декабря 1943 г., опубликованная, вероятно, в первых числах января 1944 г.:

«Войска 1-го Украинского фронта в результате смелого манёвра и решительного штурма овладели областным центром Украины городом и железнодорожным узлом Житомир, а также с боями заняли более 150 населённых пунктов».

Эта операция началась 24 декабря 1943 г. В ней были задействованы войска 1-го Украинского фронта (1-я гвардейская, 13, 18, 27, 38, 40 и 60-я армии, 3-я гвардейская и 1-я танковые армии, 2-я воздушная армия С. А. Красовского), Боевые действия, связанные с этой операцией, продолжались до 14 января 1944 года (см. карту). Артиллерийская подготовка была начата на 15 минут раньше назначенного времени случайным залпом одной реактивной установки, поддержанным остальными машинами и огнём артиллерии по всей полосе наступления 1-го Украинского фронта. Расследование случившегося начальником контрразведки и прокурором фронта, начавшееся в то же утро по приказу Г.К.Жукова, показало, что артиллерийская подготовка не была сорвана. Она только началась прежде установленного срока, но проводилась согласно запланированному графику. Так как пехота и танки были готовы к переходу в наступление и находились на исходных позициях, то им была дана команда об атаке противника на 15 минут ранее запланированного срока, на 51 минуте артиллерийской подготовки. В результате артиллерийской и авиационной подготовки огневая система противника на переднем крае и в ближайшей глубине была подавлена, а основная масса огневых средств уничтожена. Атакующие части двигались вперёд, не встречая серьёзного сопротивления, с темпом 2–3 км в час. Только во второй половине дня на рубеже Брусилов, Соловьёвка, Турбовка противник попытался организовать оборону. Создав там отдельные очаги сопротивления, он предпринимал контратаки силами до батальона пехоты с 8–10 танками. Лишь в районе Соловьёвки в контратаке врага участвовало до 30 танков. Тактическая зона обороны врага в полосе 38-й армии была прорвана на 20 км по фронту и до 12 км в глубину. Таких же успехов достигли 1-я гвардейская армия А.А.Гречко и 18-я армии К.Н.Леселидзе. В 14.00 в прорыв были введены 3-я гвардейская танковая армия П.С.Рыбалко и 1-я танковая армия М.Е.Катукова. Из-за короткого декабрьского дня (уже было зимнее солнцестояние – самые длинные ночи и самые короткие дни) часть задач не удалось выполнить до конца. Наши атакующие воинские подразделения только успели подойти к намеченному рубежу. Брусилов и лес южнее не были очищены от противника. Соловьёвка была занята только частично. С наступлением темноты войска закрепились на достигнутых рубежах, а частью сил продолжали выполнение задачи дня. В 1 час 30 минут был освобождён от противника Брусилов, а вслед за ним и остальная часть населённого пункта Соловьёвка.

Теперь о военных действиях последовательно по дням.

25 декабря в 9 часов 20 минут, после 30-минутной артподготовки, советские войска возобновили наступление. Противник в беспорядке продолжал отходить в юго-западном направлении. Только на отдельных участках он вёл артиллерийский огонь из глубины и производил безуспешные контратаки небольшими группами танков и пехоты. В этот день перешла в наступление и ударная группировка 40-й армии (командующий генерал-лейтенант Ф.Ф.Жмаченко, Герой Советского Союза) в составе трёх стрелковых дивизий. Она прорвала оборону противника в юго-западном направлении на участке Мохначка, Волица и, выполнив поставленную задачу, способствовала частям 38-й и 1-й танковых армий в овладении м. Корнин.

1-я танковая армия к концу дня смогла оторваться от пехоты и выйти на оперативный простор. Она обогнала войска 38-й армии на 12-15 км, а их передовые отряды – на 25-30 км. Железная дорога Житомир-Фастов была преодолена на всём её протяжении в полосе 38-й армии.

Ближайшая задача ударной группировки фронта была выполнена: войска в течение двух суток прорвали вражескую оборону на 80 км по фронту и на 40 км в глубину. Тяжёлые поражения были нанесены танковым дивизиям противника – 8, 19, 23-й, СС «Райх», а также 68-й пехотной и 213-й охранной дивизиям.

Немецкое командование поспешно приступило к переброске 48-го танкового корпуса, в составе трёх танковых дивизий – 1-й, 7-й и СС «Адольф Гитлер», из района Коростеня на юг, готовясь преградить советским войскам путь на Житомир.

26 декабря перешли в наступление 15-й стрелковый корпус 60-й армии (генерал армии И.Д.Черняховский) и правофланговый 11-й стрелковый корпус 1-й гвардейской армии (генерал-полковник А.А.Гречко) 1-го Украинского фронта (генерал армии Н.Ф.Ватутин). Их задача заключалась в разгроме вражеских войск в районе г. Радомышль с целью обеспечения правого фланга главной ударной группировки фронта. На левом её фланге 40-я армии после завершённого накануне успешного обхода узла сопротивления противника в Корнине развернула свою ударную группу в юго-восточном направлении и продвигалась на Белую Церковь.