Заветные сказки

И.В.Сталин. Доклад о проекте Конституции Союза ССР.

Мне, после отдельной публикации этой главы в Интернете, один из читателей задал вопрос, а причём, мол, здесь Сталин. Я ему ответил, что в то время Сталин был нашим богом, так его встречали и провожали, славили и боготворили. Хотя он действовал как тиран, это же хорошо известно из истории. Вот я и сопоставил двух Богов. Как обращались с одним, и как требуют обращаться с другим. Тоже, ведь: «Слава Тебе, слава, Господи!» Просто не очень складно Богу кричать «да здравствует!» Чем же отличается одно от другого?

Начнём, пожалуй, с молитвы. Марк и Иоанн не знали об этой молитве, странно даже как-то. Ну, Марк рядом не был, не сподобился. А Пётр, с которым Марк был на короткой ноге, мог и не сказать об этой молитве, мог запамятовать, хотя текст её не очень сложный, тем более – для способностей Петра. А может быть, и сказал, но Марк забыл, и такое бывает. Никто не застрахован от забывчивости, от склероза. Более странным является то, что не знал о ней Иоанн, проживший в христианстве дольше всех своих коллег, ходивших вместе с ним и Иисусом. Уж этот-то ученик точно должен был знать о молитве. Да вот на тебе, запамятовал и Иоанн, да и Сам Иисус не подсказал ему этого момента, когда писалось Евангелие на острове Патмос рукой Прохора. Может быть, Прохор оказался засланным казачком и специально упустил такую важную часть, переданную Богом (Иисусом) Иоанну?

Впрочем, как Иоанну, так и Марку, было Кому подсказать, даже и при их сильном склерозе. Ведь ясно же, что все они, как и Лука с Матфеем, не сами написали про эти события. Церковь (католическая или православная) никогда не скажет, что Священные Книги написаны простыми людьми, без вмешательства на то Бога. Лука, вон, и не ученик вообще, а ведь помолился, как было Им велено. Но ведь и Марк – не просто человек со стороны. Он ведь был среди избранных семидесяти учеников. И не только был. Полагают, что Тайная вечеря состоялась в доме родителей Марка, и после там же встречались приверженцы Иисуса. Что же, Иисус не снарядил в путь этих Своих 12 да ещё 70 (по Луке) такой простой молитвой к Себе? Вряд ли. Такой момент не был бы упущен. А вот, оказалось, упущен, надо полагать, что и для всех дополнительных (по Луке) 70-ти учеников.

И ведь что ещё интересно, Матфей при подготовке своего Евангелия пользовался сочинением Марка. Но у Марка нет «Отче наш». Похоже, что Матфей первым и придумал эту молитву. Так, скорее всего, и было. Хотя зачем, казалось бы, это ему придумывать, если он сам находился рядом с Иисусом и слышал её? Лука же не пользовался Евангелием от Матфея. Откуда же у Луки появилась эта молитва? Ведь в Евангелии от Марка, которым Лука пользовался, её нет? Тут, надо думать, не обошлось позже без дописания этой молитвы в текст Евангелия от Луки. Но вполне возможно и другое: первым эту молитву придумал Лука, что вполне соответствует его таланту, а в Евангелие от Матфея она была вписана позже, поскольку сам Матфей Евангелия от Луки, похоже, не видел. Восполнили такой важный пробел, который у Луки был изначально. Только вот почему не поправили Евангелия от Марка и от Иоанна? Подогнать бы под одну гребёнку. Что там говорить, что было, то было, не воротишь. В этой неразберихе не только рогатый и копытный сломит ногу. Но вот почему же Иоанн не польстился на такую молитву? Тоже ведь, как и Матфей, слышал её. Посчитал её примитивной, вероятно, по отношению к своему яркому философскому уму? Скорее всего. Поэтому и возникает вообще подозрение, что молитву эту дописали кое-где гораздо позже, уже после всех писателей, гораздо позже их всех. Ведь на собраниях ранних христиан эту молитву не пели, это же доподлинно известно, а пели псалмы из Ветхого Завета.

Приводится здесь молитва к Богу (по Матфею) «Отче наш», являющаяся одной из основных в христианстве, рекомендованная, как косо об этом можно подумать, Иисусом.

Отче наш,… [Это обычное обращение к любому высокопоставленному либо тому, от кого ты зависишь. Но не «пап, а пап?», а, например, «Ваша честь!», «Товарищ генерал!», «Отец наш родной!» (вспомним отца родного Сталина, чем не бог?). И никак не «Слыш, ты!»];

…сущий на небесах,… [Подчеркивание величия, по сравнению с тобой, льстивое. «Государь Всея Руси, Великия и Малыя!», «Ваше Святейшество!», «Господин Президент (даже и Премьер Министр)», «Сидящий на своём месте», «Конечно, Ты есть, а как же?» – это утверждение на всякий случай. А потом, где-где? На небе, что ли? Да небо – это небольшое продолжение Земли. А дальше – бесконечность. Какое там небо? Чернота и кругом далёкая пустота, заполненная материей. Да и жил-то Бог сначала, как сказано в Книге Бытия, именно на Земле, в раю, в Эдеме, рука об руку с Адамом и Евой до определённого момента. Там Он и остался, а Адама и Еву прогнал из Эдема в остальные окрестности Земли. Да и сотворил Он небо и землю. А сначала ничего не было, и где Он обретался до этого – молчок. Что же Он, небо для жизни Себе сотворил? Догадался за бесконечное до того время. Он – Вездесущий, так говорят о Нём, да и Сам Он скромненько от этого не отказывается. А, значит, не на небе живёт, а везде, где ни попало. Даже, простите, в магазин вместе со мной за пивом ходит. Ну, отправили на небо и отправили. Неудобно как-то рядом с Богом жить, страшновато.];

…да святится имя Твое,… [«Лучше тебя нет никого», «Мы все знаем Вас, как…», «Все с глубокой благодарностью относятся к Вашим…». Имеется в виду, вероятно, такой глубины любовь к Богу, как это изображено А.И.Куприным в «Гранатовом браслете». Но у Куприна эта любовь направлена не к Богу, а к определённой даме. Здесь я делаю некоторое сопоставление, как в Песне Песней Соломона. Упоминание имени Бога с придыханием и задержкой дыхания. Где же Оно должно святиться? Без подробных пояснений не понятно. В наших сердцах, вероятно? А возможно, что и в других местах.];

…да приидет Царствие Твое,… [Пожелание с сомнением, есть ли оно сейчас, это Царствие? А то Он всё говорит, а Царствия Небесного как не было, так и нет. Хотим, чтобы оно, наконец, пришло. Какая-то просьба для себя Царствия, как может вполне оказаться, не заслуженного. Его Царствия, конечно. А ведь все упоминаемые святые всегда говорили, что ничтожества они, грешные они, не достойны они. Но, на всякий случай, уничижив себя, вдруг это Богу понравится, а Он Царствие-то Небесное тебе и устроит, так и попрёт, так и попрёт.];

…да будет воля Твоя на земле, как на небе. [«Под Вашим мудрым руководством…», «Ваши указания являются…», «Ваши решения способствуют развитию не только…, но и…». Какая такая воля Его на небе, надо было бы пояснить. В чем она? Тогда уж и примерять её к земле. А то вдруг не подойдёт. Тогда о чём разговор? И что же имеется в виду под волей? В словаре много значений этой воли:

– способность осуществлять свои желания, поставленные цели. (Не совсем подходит, раз не получается Ему осуществлять свои желания, чтобы все Его любили. Ну а про поставленные Им цели мы вообще ничего не знаем и знать никогда не будем, потому что это тайна великая есть.);

– сознательное стремление к осуществлению чего-нибудь. (Даже как-то неудобно говорить здесь про Бога, что у него имеется сознательное стремление.);

– пожелание, требование. (Если говорить о небе и земле, то нельзя отождествлять пожелание и требование к небожителям и простым смертным. Разные они, потому что прикладываются к разным объектам. Так что здесь получается, что мы приравниваем себя к небожителям, к серафимам, херувимам и прочим летающим Небесным насекомым.);

– власть, возможность распоряжаться. (Вот где собака-то зарыта! Давай, дуй, распоряжайся, властвуй! Но, дорогие мои, Он и так сильнее этого. Как же можно желать Ему властвовать, если Он и не помышляет другого? Он так и поставил Себя, что всеми управляет и ныне, и присно, и вовеки веков.);

– свобода в проявлении чего-нибудь. (Тогда это звучит как разрешение Богу свободно проявлять чего-нибудь. Давай, мол, мы Тебе ничего не сделаем. Разрешаем проявлять Твои дела в чем-нибудь.);

– свободное состояние, не в тюрьме, не взаперти. (Тут уж дошло и до смешного. До пожелания не попасть в тюрьму, да и не быть под стражей на небе.)];

Хлеб наш насущный дай нам на сей день… [Просьба незамысловатая. Уж чего-чего, а хлеб-то нужен каждый день. Только почему Он-то должен его давать? В поте лица добывай сам, как было Им установлено ещё раньше для Адама с Евой и последующего их потомства. Это как раньше, при крепостном праве: «барин, благодетель, нас кормит», не имея в виду, что «барин в поте лица», а имея в виду, что «Ваше сиятельство!» Хороша главная молитва, всё «дай, дай», нет, чтобы «возьми». Это как воспоминание о насыщении пятью хлебами. А ведь «дай мне» может для кого-то обернуться колом, не достанется. Закон М.В.Ломоносова, Божьей милостию, работает и в этом случае, несмотря ни на что: если где чего-нибудь прибавится, то уж, точно, где-нибудь этого же столько и убавится.];

…и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим,… [Вот тут не понятно! С одной стороны, «мы прощаем должникам нашим» – это дело может быть и хорошее, даже, скорее, хорошее. Но, с другой стороны, если я сам кому-то должен, то с чего это Бог должен прощать этот мой долг? Хорошенькое дело! Я тому простил его долг, а мой долг другому – шиш! «Я попросил у Бога, Он мне простил, так что – извини, дружок». Так, что ли? И потом, чтобы говорить «мы прощаем должникам нашим», надо быть уверенным, что это так. Молитва читается поодиночке и всеми вместе, хором. Она обязывает не произносить её тем, кто не простил долгов других людей. Иначе всё это – липа. Для красного словца. Так что сначала прости все долги всем должникам, а потом только, хотя бы за это, даётся тебе право произнести эту строку: «Вот, видишь же, я простил все долги, так что давай, теперь Твоя очередь».];

…и не введи нас во искушение,… [Очень мощное подозрение на дьявольское лукавство Бога, как упрёк. Ты, мол, вводишь во искушение, Такой-Сякой, но, пожалуйста, не делай этого, слабенькие мы, ничтожные. Это как подлость, подбросить кошелёк с деньгами, а потом поймать за руку. А главные искушения идут ведь и от Самого Бога. Искушением тогда будет и Его милость. А как же, если ты обязан её принять. Искушением, как испытанием, будет и немилость Божья, для укрепления веры, как это произошло с Иовом Многострадальным. Самое настоящее искушение. Что, кстати, вовсю пропагандируется церковью: «Надо безропотно сносить все невзгоды»; «Бог наказывает того, кого любит»; и прочая дребедень. Тогда о чём просим Господа, господа?];

…но избавь нас от лукавого;… [Это продолжение просьбы об искушении, но с подозрением тесной договорённости Бога с дьяволом. Как Пилат умыл руки, отдав Христа на заклание, так и Бог здесь подозревается Пилатом, умывающим руки, но отдающим приказ дьяволу заняться вон тем молящимся, а то как бы чего не вышло.];

…ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки. [Последнее обращение весьма стандартное. Оно сродни с «Остаюсь, любящий Вас и уважающий Вас…», «Желаю доброго здоровья на долгие годы», «Желаем дальнейшего процветания и успехов…». Строка хвалебного гимна.];

Аминь! [Вот уж, действительно, аминь!].

Какую молитву придумал Иисус для Своего Отца! С дальнейшим расчётом и для Себя, конечно. Для ласкания слуха и Святого Духа. Словом, обращайтесь ко Мне на Вы, да и на колени не забудьте стать, а то не услышу, во искушение введу, чего доброго, а то и лукавого напущу, опыта в этом у Меня богато. А то и накажу и помилую, так что не узнаешь, откуда и за что пинка получил. А то и самого насущного лишу, не дам. Всё могу, потому что Я – Отче ваш!

Молитвы у всех разные, но все об одном и том же. Такую вот подслушал известный Анатоль Франс («Мысли Рике»):

«О мой Бержере, господин мой, бог, владычествующий над убоиной, я обожаю тебя. Будь благословен, ужасный! Будь благословен, несравненный! Я припадаю к ногам твоим, я лижу твои руки.

Как велик и прекрасен ты, когда за накрытым столом ты пожираешь груды мяса.

Как велик и прекрасен ты, когда из тоненькой щепочки извлекаешь пламя и ночь обращаешь в день. О, дай мне пребывать в доме твоём, но одному только мне из всех собак.

И ты, Анжелика, кухарка, божество прекрасное и великое, я страшусь тебя и почитаю, дабы ты давала мне обильную пищу».

А вот несколько другое прочтение этой молитвы, данное Н.В.Гоголем («Размышления о божественной литургии»):

«Всё обняла собою сия молитва, и в ней всё заключилось, что нам нужно. Прошеньем: да святится имя Твое, просится первое, о чём прежде всего мы должны просить: где святится Божье имя, там всем хорошо, там, значит, все в любви живут, ибо любовью только святится имя Божие. Словами да приидет Царствие Твое, вызывается Царство Правды на землю, ибо без прихода Божья не быть правде: ибо Бог есть правда. К словам: да будет воля Твоя – приводит человека и вера, и разум: чья же воля может быть прекрасней Божьей воли? Кто же лучше Самого Творца знает, что нужно Его творению? Кому же ввериться, как не Тому, Который весь есть благотворящее благо и совершенство? Словом: даждь нам хлеб наш насущный, просим мы всего, что нужно для дневного существованья нашего, хлеб же наш есть Божья Премудрость, есть Сам Христос. Он Сам сказал: Аз есмь хлеб, и ядый меня не умрёт. Словом: остави нам долги наша, мы просим и о снятии с нас всех тяжких грехов наших, на нас тяготеющих, – просим прощенья нам всего того, чем задолжали мы Самому Творцу в лице братий наших, Который ежедневно и ежеминутно в образе их протягивает нам руку Свою, надрывающим всю душу воплем умоляя о милости и милосердии. Словом: не введи нас во искушение, мы просим о избавлении нас от всего смущающего дух наш и отъемлещего у нас душевное спокойствие. Словом: но избави нас от лукавого, мы просим о небесной радости: ибо как только отступает от нас лукавый, радость уже вдруг входит в нашу душу, и мы уже на земле, как на небесах».

Всё объяснил Николай Васильевич, на то он и великий писатель, хотя в это время уже и отказался от всего великого, написанного им прежде.

Можно продолжить интерпретации этой молитвы. Вам это уже надоело? Очень просто, не читайте дальше. Но, хоть и очень длинно, но я приведу ещё одно её видение, выраженное, как полагают, М.В.Ломоносовым, в стихотворении «Ныне употребляемое саксонских крестьян «Отче наш»:

Солдат, как скоро в дом вступает,

Хозяина тут призывает: Отче

Имение и весь твой дом

Теперь стал не твой уж он. наш,

Молчит крестьянин, размышляет

И внутренно его ругает иже еси

Счастливой век наш перервался,

Помощник нам один остался на небеси,

У нас злодеев есть безмерно,

И нет достойнаго в них верно, да святится

Что все народы почитают,

Они, о Боже, раздражают имя твое,

Лишенным щастия, покою,

Спасение твоей рукою да приидет

Когда тобой не защитится,

Разграбится и разорится царствие твое,

Когда злодеев смерть постигнет,