Рыцари былого и грядущего. III том

– И вы, действительно имеете возможность устроить так, чтобы он отведал этого напитка?

– Нет, конечно. Мои возможности так далеко не простираются. Но подлец испугался, очевидно подумал, что я могу быть тайным мусульманином и имею приказ следить за ним.

Арман и Анри весело рассмеялись. Пленные братья, не слышавшие их разговора, с недоумением поглядывали на рыцарей секретной службы Ордена Христа и Храма.

***

Боль Руада – вечная боль каждого христианина. Это наша война, и поражение в этой войне – наше поражение. Это вечная война, которую прекратит только второе пришествие Христово. Война с неверием, равнодушием, теплохладностью. Война с презрением ко всему возвышенному, духовному, небесному. Война, в которой мы проигрываем сражение за сражением, не теряя веры в победу.

Об этом думал рыцарь Ордена Христа и Храма Андрей Сиверцев, прочитав опус, который прислал ему московский друг Серёга. Андрей был благодарен Серёге за то, что он дал почувствовать боль Руада. Каждый тамплиер до скончания века обязан носить эту боль в своём сердце. Кроме того, блистательный Арман де Ливрон и его юный друг Анри де Монтобан, персонажи, безусловно, вымышленные, вселяли надежду, пробуждали бодрость, давали силы пережить вечный ужас Руада.

Впрочем, по поводу секретной службы Ордена и того, какую роль она играла во всех этих делах, Сиверцев ничего не понял. Дмитрий объяснил бы ему, но Дмитрия нет. И на плечах самого Андрея теперь – бурый рыцарский плащ. Теперь он сам должен давать объяснения другим, а что он знает? Слава Богу, Серёга скоро приедет в «Секретум Темпли», и они обо всём поговорят. И Арман ещё обо всём расскажет юному Анри. Рыцарь никогда не останется без учителя, потому что Учитель рыцаря есть Христос.

Андрей мерил шагами свою рыцарскую келью, как в русском монастыре – белёные стены, сводчатые потолки. Ведь он не только рыцарь-тамплиер, но и русский православный монах. Эта келья словно чудом перенеслась сюда, в Эфиопию, из какой-нибудь подмосковной обители. Здесь ему было уютно. Узкая койка, небольшой дубовый письменный стол, так же дубовый шкафчик с самыми необходимыми книгами. Боёв в последнее время не было, и всё свободное от богослужений время Сиверцев посвящал книгам и размышлениям.

***

Почему всё-таки последний крестовый поход тамплиеров был таким жалким и убогим? Да потому что в начале XIV века Европу уже не интересовала Святая Земля. Англия разбиралась с Шотландией, Пиренейские государства – с маврами, Германия – с восточными территориями, а Франция – с хроническим безденежьем. Даже духовно-рыцарские ордена не очень скучали без Святой Земли. Тевтонцы нашли себе развлечение, завоёвывая Пруссию, госпитальеры вынашивали планы завоевания Родоса. Европейские монархи, бароны, кардиналы по-прежнему очень любили обсуждать планы отвоевания Гроба Господня, но никто всерьёз уже не хотел нового крестового похода на Святую Землю. И дело тут было вовсе не в территориальных и материальных проблемах, которые не пускали Европу в Палестину, а в том, что за 200 лет изменились сердца.

Рыцари Готфрида Бульонского не ждали, пока монархи обо всём договорятся, не обсуждали красивых планов, не ссылались на конфликты с соседями и отсутствие денег. Они рвались в Святую Землю без монархов, без планов, закладывая родовые замки и увлекая за собой соседей – вчерашних недругов. Их не надо было уговарировать и убеждать, их напротив невозможно было остановить и удержать. Тогда вся Европа вспыхнула пламенем веры, была охвачена единым порывом, испытав непреодолимое стремление освободить Иерусалим. Крестоносцы Готфрида Великого, пережив нечеловеческие страдания и лишения, совершили невозможное, сквозь ад земной прорвались ко Гробу Господню.

Европа пережила пик своей религиозности в XII веке, на этом максимальном духовном подъёме породив Орден тамплиеров. Но уже в XIII веке религиозная воодушевлённость Европы начала понемногу идти на спад, а к началу XIV века священный порыв почти иссяк, понемногу утопая в красивых словах. Европа плавно сполза?ла в трясину «ренесанса» – возрождения языческого человекобожия, на знамёнах которого было начертано: «Мои желания – превыше всего». Конечно, Европа XIV века была неизмеримо религиознее нынешней, но уже недостаточно религиозна, духовна, для того, чтобы освободить Иерусалим.

А было ли возможно в 1300 году отвоевать Святую Землю с точки зрения наличия материальных ресурсов? Да, конечно. Если бы Европа дала всего лишь тысячу рыцарей (по несколько сот рыцарей от каждой страны), да по несколько тысяч крепких сержантов, а такую силу Европа могла выставить не сильно напрягаясь, без заметного ущерба для европейских дел – Святая Земля за месяц стала бы полностью христианской.

Военно-политическая ситуация на Ближнем Востоке была тогда максимально благоприятна для отвоевания Святой Земли. Мамелюки после разгрома, который устроил им Газан, почти не контролировали Палестину. Достаточно вспомнить, что малый отряд крестоносцев провёл в Тортозе, целый месяц не будучи потревоженным регулярной армией мамелюков. Если бы Европа дала хоть тысяч 15 войска, включая тысячу рыцарей, да если бы из Кипра выжать 7-8 тысяч, включая полтысячи рыцарей, а это было вполне реально, тогда после нескольких сражений среднего масштаба наши быстро заняли бы Триполи, Акру, Иерусалим и дюжину замков. И не надо было ради этого ждать Газана, не надо было в ноги кланяться «жёлтой угрозе». При этом Газан, узнав, что крестоносцы уже контролируют все ключевые точки Палестины, обязательно пришёл бы, и его надо было пропустить сквозь себя в Египет, как он и хотел, чтобы там мамелюки и монголы сожрали друг друга – и тем и другим надолго стало бы не до крестоносцев, которые могли тем временем отстроиться и укрепиться.

Но Европа не дала ни одного рыцаря. На Святую Землю пошёл только Кипр, и то далеко не исчерпав всех своих возможностей, выставивший жалкие силы, сами себя считающие способными лишь тащиться следом за монгольскими обозами.

А что же тамплиеры? Мог ли Орден тогда самостоятельно, без посторонней помощи, освободить Палестину? Путём напряжения всех сил – безусловно, мог. Простой факт: до 1291 года Орден тратил колоссальные средства на содержание боевых подразделений в Святой Земле, то есть после падения Акры храмовники оказались избавлены от огромных расходов, при этом ни по чему не похоже, что доходы Ордена снизились хоть на денье. На что же шли высвободившиеся средства? Вот ведь загадка. Если бы тамплиеры все эти годы откладывали средства, которые раньше тратили на Святую Землю, к 1300 году это было бы огромное состояние, достаточное, чтобы профинансировать полномасштабный крестовый поход. Так куда же они дели эти деньги? Как говорят коммерсанты: «Деньги – в деле. Свободных средств нет». Да, вероятнее всего, высвободившиеся средства ушли на развитие бизнеса в Европе, с утратой понимания того, зачем этот бизнес нужен.

Раньше Орден содержал в Святой Земле два боевых монастыря – 600 рыцарей и несколько тысяч сержантов. И доходы Ордена тогда не были выше, и расходы на содержание такого войска до последнего момента были вполне посильны для Ордена. Но в 1300 году Орден выставил лишь 120 рыцарей, всего около тысячи человек. Это же силы одного только Кипрского командорства, а и там-то их могло быть побольше. Похоже, что европейские отделения Ордена Храма считали этот поход делом одних только тамплиеров Кипра.

Говорят, что Орден Храма насчитывал тогда до 15 тысяч человек. Вероятнее всего, эта цифра сильно завышена, и тем не менее очевидно: Орден мог, как и встарь, выставить два боевых монастыря: 600 рыцарей и 2-3 тысячи сержантов. Этот железный кулак в той ситуации мог проломить себе дорогу до Иерусалима и войти в Святой Град, на тот момент фактически никому не принадлежавший. А если бы Европа узнала о том, что Иерусалим – в руках тамплиеров, эта весть, как искра, подожгла бы потухающую, но ещё далеко не потухшую Европу. В Европе собралось бы войско, которое поспешило бы на помощь тамплиерам.

Но Орден в 1300 году уже не мог сыграть роль искры, способной поджечь Европу. Орден не хотел напрягать Европу, потому что и сам уже не хотел напрягаться. Во главе Ордена стояли такие ничтожества, как Жак де Моле, Гуго де Пейро и прочие иерархи, чуть позже вполне доказавшие свою абсолютную ничтожность. И, как всякий народ достоин своих правителей, так и Орден, надо полагать, к началу XIV века был уже вполне достоин своих жалких иерархов. Орден Храма – дитя Европы. Духовно ослабла Европа – духовно ослаб Орден. Кроме того, Орден Храма, деморализованный потерей Святой Земли, духовно мог опуститься даже ниже среднеевропейского уровня. Вне всякого сомнения, к 1307 году в Ордене завелась гниль. Орден Храма ещё не был насквозь гнилым, но это ему уже грозило.

***

Был ли Орден Храма виновен в тех преступлениях, в которых его обвиняли? Рыцарь Храма Андрей Сиверцев, очевидно, должен был ответить на этот вопрос твёрдо и без тени сомнения: Орден ни в чём не был виновен, тамплиеров оклеветали, позарившись на их богатства и пытками добившись признательных показаний. А почему он должен был так ответить? Потому что тамплиеры – наши, а наши всегда правы? Тамплиероманы всех мастей именно так и мыслят. Влюбившись в Орден Храма, они уже ни на секунду не могут допустить, что тамплиеры хоть чем-то плохи. Но Андрей не был тамплиероманом, он был тамплиером. И ему нужна была истина, а не трескучий пиар. Тамплиероманская влюблённость в Орден слепа, а потому не дорого стоит. Настоящая любовь никогда не испугается посмотреть правде в глаза. Но где она, правда, и каковы её глаза?

Высота тамплиерского идеала по-прежнему не вызывала у Андрея никаких сомнений, он твёрдо знал, что сейчас тамплиеры содержат ортодоксальное христианское учение в абсолютной чистоте и непорочности. А 700 лет назад? А 900? Беда многих тамплиероманов в том, что они воспринимают Орден как нечто статичное, неизменное от создания до разгрома. Но надо же понимать, что Орден при Гуго де Пейне никак не мог быть похож на Орден при Жаке де Моле. А при Жераре де Ридфоре? А при Гийоме де Боже? Сколько было на самом деле весьма не похожих друг на друга Орденов Храма? И до какой степени они не похожи, насколько принципиально отличались? Может быть, диаметрально?

Итак, можно восхищаться тамплиерами и одновременно считать, что их осудили справедливо. Можно преклоняться перед памятью Эврара де Бара и презирать Жоффруа де Шарне. Если мы знаем тамплиеров-мученников Христовых, то почему нам не могут быть известны тамплиеры, изменившие Христу? Андрей интуитивно чувствовал, что в начале XIV века Орден был духовно болен. Но до какой степени? Не обязательно ведь до полного вероотступничества. Огромное количество абсолютно противоречивой информации произвело полный сумбур в голове. Суждения о виновности и невиновности Ордена сыпались, как из рога изобилия, ничего не проясняя. Андрей постарался отобрать и разложить хотя бы некоторые из этих суждений.

***

Антуан Арно, французский богослов XVII века, писал: «Теперь нет почти никого, кто бы не считал, что тамплиеры были ложно обвинены…». Значит уже в XVII веке почти все были уверены в невиновности тамплиеров? Вот только это «почти» не даёт покоя.

В 1914 году Виктор Карьер, один из самых серьёзных историков Ордена, безаппеляционно заявил: «На сегодня это окончательно установленный факт: Орден Храма, как таковой, не виновен в тех преступлениях, в которых его так долго обвиняли».

Андрею никогда не нравились построения, в которых вывод выдают за факт. Придающий своим суждениям силу факта не вызывает доверия. Поэтому не удивительно, что господин Карьер не закрыл дискуссию, а лишь дал ей очередной толчок.

Раймон Урсель: «Нельзя поверить, что обвинения, выдвинутые против тамплиеров, не имеют какой либо основы… Нужно допустить, что уязвимость Ордена в этом была реальной… Интригующая тайна осталась, и, в конечном итоге, именно из-за неё Орден и был осуждён».

Вот суждение, не страдающее излишней категоричностью. Вроде бы Орден был виноват, только не понятно в чём, но именно из-за этого он и пострадал.

Ги Фо: «Один факт остаётся непреложным вне всяких сомнений – это факт наличия в Ордене ереси, какой бы она ни была. После столь долгого и тщательного изучения можно ли считать, что остаются сомнения по поводу виновности тамплиеров?».

От суждений таких людей, как Раймон Урсель и Ги Фо невозможно просто так отмахнуться. Они немало знали и много думали. И они пришли к выводу о виновности тамплиеров. Но по-прежнему нет недостатка в суждениях прямо противоположных.

Генри Чарльз Ли: «Орден был невиновен в преступлениях, за которые пострадал – это единственное заключение из рассмотрения всех дошедших до нас документов инквизиционного процесса». Ли – мужик основательный. Не маньяк, не фанатик. От его вывода тоже просто так не отмахнёшься.

Малколм Барбер: «Сейчас трудно было бы доказать, что тамплиеры действительно совершали те преступления, которые вменялись им в вину режимом Филиппа Красивого, или что признания их свидетельствуют о чём-то другом, кроме слабости человека перед пыткой… Само содержание этих обвинений доказывает, что вряд ли тамплиеры были в чём-то виноваты».

Вряд ли кто-то знает о процессе тамплиеров больше, чем Барбер. Скурпулёзнейший историк. Поверивший Барберу отнюдь не будет выглядеть легковерным, так что можно просто взять и поверить. Но похоже, что правда сложнее.

Марсель Лобе: «Все историки сходятся во мнении, что нам никогда не станет известно, в какой мере тамплиеры были виновны в некоторых крайне неблаговидных поступках».

Лобе – сторонник невиновности Ордена, и тем не менее он говорит: «Нам никогда не станет известно…». Ему вторит Ги Фо, один из самых убедительных обвинителей Ордена: «Мы должны признать, что мы не способны узнать правду, которая ускользает от нас. Все объяснения кажутся надуманными и случайными. Если не обнаружатся архивы Храма, вполне возможно, что мы никогда не узнаем истинной подоплёки дела… Загадка Храма не раскрыта. Вместо того, чтобы смириться с этим незнанием, многие хотят, чтобы в трагедии непременно были предатели».

Эти суждения Лобе и Фо вызывают максимальное уважение, потому что они честны. Любой объективный аналитик, попытавшись охватить единым взглядом всю доступную информацию по процессу тамплиеров, обязательно испытает чувство крайней растерянности. Слишком много явных доказательств виновности тамплиеров и ни сколько не меньше столь же явных доказательств их невиновности. Практически любая версия событий противоречит какой-то части имеющейся информации. Во всяком случае, любая из тех, которые до настоящего времени были выдвинуты. Сиверцева не удовлетворила ни одна система доказательств виновности или невиновности Ордена Храма. Он мог без труда опровергнуть любую версию, но не мог выдвинуть свою. В чём, собственно, была задача? Дать такое объяснение всего происходившего на процессе, в которое бы непротиворечиво, логично и последовательно укладывались бы все имеющиеся доказательства как вины, так и невиновности Ордена. Именно так: нужна непротиворечивая версия, которую невозможно будет опровергнуть с опорой на факты, без надуманных, натянутых аргументов и произвольных допущений. И то не факт, что такая версия будет в точности соответствовать истине. Во-первых, потому что абсолютно непротиворечивая версия может противоречить фактам, которые нам попросту неизвестны. Во-вторых, потому что одни и те же факты можно уложить в несколько различных, но в равной степени непротиворечивых версий.

Итак, мы можем ставить перед собой только одну задачу: максимальное приближение к истине. При этом надо помнить, что даже идеально непротиворечивая версия остаётся версией и никогда не станет фактом. Но и такой версии до сих пор никто не дал. По процессу тамплиеров написана уже целая библиотека, но даже лучшие умы, подвизавшиеся в исторической науке за последнее столетие, не смогли предложить ни одной удовлетворительной трактовки событий процесса и в конечном итоге развели руками: «Нам никогда не станет известно».

Так возможно ли в принципе в данном случае сформулировать такую версию, которая устроит честного, объективного и беспристрастного исследователя? Возможно ли сделать то, чего не смог сделать никто? Уповая на Божью помощь, можно попробовать.

***

Королевские легисты выдвинули простив Ордена Храма обвинение по 127 пунктам. Этот список явно составлялся по принципу «чем больше, тем лучше». Большинство обвинений либо мелочны и незначительны, либо откровенно абсурдны, либо не нашли вообще никакого подтверждения в ходе процесса. С эти списком нет никакого смысла работать, скучно тратить время на опровержение откровенной ахинеи. Зачем, к примеру, доказывать, что тамплиеры не поклонялись идолу, именуемому Бафометом, если уже тогда всем было хорошо известно, что «Бафомет» на языке Лангедока означает «Мухаммад», а идолов Мухаммада никогда не могло существовать. Не говоря уже о том, что в материалах процесса нет хотя бы двух согласующихся друг с другом описаний идола, все фантазёры описывают это чудище по-разному. Подобные обвинения нет смысла принимать всерьёз.

По здравому размышлению приходится оставить лишь одно реальное обвинение: во время приёма в Орден тамплиеров заставляли отрекаться от Христа и плевать на крест. Если это правда, то все остальные обвинения фактически ничего к этому не добавляют, а если не правда, остальные разрушить легче, чем карточный домик.

Итак, перед нами лишь один вопрос: отрекались ли тамплиеры от Христа? Для начала представим себе, что тамплиеров судят в наши дни. Что имеет сторона обвинения? Первое – личные признания обвиняемых. Таковых признаний очень много, и они носят согласованный характер. Второе – признания свидетелей, не принадлежавших к Ордену. Их очень мало, они не убедительны и противоречивы, обвинение фактически не пытается на них опираться. Третье – полное отсутствие каких-либо материальных доказательств совершённых преступлений. Ни текстов тайных уставов, ни предметов антихристианского культа, ни чего-либо подобного. В наше время ни один следователь, имея такую «доказуху» не рискнул бы даже возбудить уголовное дело. Ведь заранее понятно, что процесс будет резонансный и «втихую», без крепкой доказательной базы, обвиняемых «закрыть» не удастся. Даже если бы следователь оказался полным дураком и всё-таки возбудил бы дело, и составил бы обвинительное заключение, и добился бы его утверждения прокурором, который должен быть таким же дураком, в суде это дело сразу же развалилось бы под дружный хохот общественности.

Ведь в соответствии с современными правовыми системами европейских стран, личное признание обвиняемого может являться доказательством вины только в том случае, если согласуется с другими доказательствами по делу. А если других доказательств нет, нельзя осудить человека только на основании его личного признания. Если, скажем, человек пришёл в полицию и признался в совершении убийства, он должен доказать, что совершил убийство или хотя бы дать полицейским направления, по которым они сами смогут найти доказательства. Иначе этого человека просто прогонят из полицейского участка, грубо ругая за то, что он отвлекает занятых людей от дела. Право исходит из того, что у человека всегда может быть достаточно причин для самооговора.

Сколько в наше время били сталинского генерального прокурора Вышинского за то, что он назвал личное признание «царицей улик». Нормальному правовому мышлению кажется дикой и абсурдной даже мысль о том, что человека можно осудить на основании одного только личного признания. И то надо сказать, что на Вышинского наговаривают лишнего, а он на самом деле писал, что личное признание должно быть подтверждено всем комплексом доказательств по делу. Логично: если признание – «царица улик», значит должны быть другие улики, над которыми оно «царствует». А дело тамплиеров строится исключительно на личных признаниях при полном отсутствии каких-либо других улик.

Поставим себя на место современного следователя. Поступил донос, провели ряд оперативных мероприятий, в ходе которых донос получил некоторые косвенные подтверждения. Достаточно ли этого для санкционирования обысков и арестов? В принципе – да, достаточно. Обыски провели, подозреваемых заключили под стражу. А дальше что? Обыски вообще ничего не дали – абсолютно нулевой результат. Попытки найти свидетелей тоже ничего не дали – такие глупые и уклончивые показания, что можно и к делу не подшивать. Поискать свидетелей ещё? А бесполезно. В принципе не может быть не принадлежащих к Ордену свидетелей, если тамплиеры проводили свои капитулы в обстановке строжайшей секретности. До арестов ещё можно было попытаться кого-нибудь в Орден внедрить. Ну конечно же! Надо было послать в различные командорства Ордена с десяток агентов, которые заявили бы о своём желании вступить в Орден, и если бы им предложили отречься от Христа, так на одних только показаниях агентов можно было бы в высшей степени убедительно выстроить обвинение. Но эта возможность уже упущена, такая досада, угораздило же понадеяться на результаты обысков.

И что теперь? «Прессовать» арестованных? Это можно, но какой же дурак сознается, если любой из них хорошо знает, что у следствия против них ничего нет? Сознаются обычно тогда, когда знают, что следствие по большому счёту и без их признаний может обвинение состряпать, а так – смысла нет. Какое-то количество обвиняемых можно «закошмарить» и выбить из них «признанку», а что толку, если потом эту «признанку» будет нечем подтвердить? В общем, как не верти, а ребят придётся завтра отпускать. К такому выводу с абсолютной неизбежностью пришёл бы любой современный следователь.

Итак, с точки зрения современной, то есть вменяемой, правовой системы тамплиеров необходимо признать юридически невиновными, поскольку их вина юридически не доказана. Таков первый вывод нашего расследования.

Но! Это не обязательно означает, что они на самом деле невиновны. Не доказанная вина и доказанная невиновность – далеко не одно и то же. В суде невиновность не доказывают, но ведь мы не оправдательного приговора добиваемся, поздно уже. Мы ищем истину, а потому наша логика должна быть не только юридической.

Мало ли современные суды оправдали людей, чья вина ни у кого не вызывала сомнений, но она не была доказана? Итак, мы выводим вопрос за рамки правового поля и приступаем к поиску доказательств невиновности, отнюдь не будучи уверенными в успехе.