Суровая Родина. Нехороший путеводитель Кемерово

Репа (сленг) – 1. Широкая форма лица. 2. Человек, который представляет бригаду (лицо бригады) на стрелке с другими рэкетирами.

Пчелы (сленг) – все предприниматели, зарабатывающие деньги.

Кто первый встал, того и бабки (сленг) – право рэкетиров собирать дань с определённого бизнесмена подкрепленное исключительно тем основанием, что они первые на него «наехали».

Погоны (сленг) – обобщённое название всех сотрудников силовых ведомств.

Площадь Пушкина: «Наш Пушкин»

Памятник А. С. Пушкину установлен на одноимённой площади 6 ноября 1954 года.

Площадь была названа в честь поэта чуть раньше – в 1949 году.

Скульптор – Матвей Генрихович Манизер.

– Пушкин – наше всё?

– К сожалению, да.

Глава первая

Карл Иванович Блинов – главный снабженец коксохима – проснулся в приподнятом настроении.

За окном его новой трёхкомнатной квартиры в только что сданном доме на Весенней сияло июньское утро 1953 года. Все трудящиеся давно уже несли трудовую вахту, а он – нет. Он был в законном отпуске, который специально подгадал на июнь: любимая дочка Светочка должна была скоро родить, и от забот у Карла Ивановича кружилась голова. Даже с его связями обставить детскую и подготовиться к приёму нового члена советского общества было непросто. Вот, например, детская кроватка. Наши советские, конечно, были в продаже, но ему хотелось для внука солидную, из дуба, чтобы с первых же дней на белом свете он привыкал ко всему хорошему. Коллега из Новосибирска обещал поискать по базам немецкую – первые поставки из «нашей» Германии уже пошли, но что-то не звонил. «Надо бы ему набрать самому», – подумал Карл Иванович.

Он и имя внуку уже придумал – Максим в честь пролетарского писателя Максима Горького. Как гордо будет звучать – Максим Андреевич Блинов! Конечно, не Блинов, а Тихонов, но в голове он упорно называл его своей фамилией, а не отца. Со стопроцентной уверенностью внука ему никто, следует отметить, не обещал, но врач обнадёжил: «Дорогой Карл Иванович, не волнуйтесь, будет вам точно внук, обещаю – пятьдесят на пятьдесят».

– Если внучка – тоже хорошо, но всё-таки лучше внук. Так, куда же Варвара (жена Карла Ивановича) поставила кофе?

В дверь позвонили. «Кто бы это мог быть? Может телеграмма от тёти Аси?»

Оказалось – посыльный с запиской из горисполкома: «Тов. Блинов, просим срочно явиться к председателю горисполкома тов. Горюнову. Дата. Подпись».

Карл Иванович повертел её в руках: «Странно. Вроде ничего срочного, когда я уходил в отпуск, не было. Может быть, телефон! Он же просил поспособствовать в установке телефона в квартире. Нет, вряд ли бы они стали посылать по этому вопросу курьера… Всё-таки это странно …», – размышлял Карл Иванович.

С председателем горисполкома Константином Ивановичем Горюновым они были знакомы давно – ещё по партийной работе в Новосибирске, а потом – он вот вырос до головы Кемерово, а Карл Иванович – пошёл по хозяйственной линии и осел на Коксохиме, что было тоже неплохо – крупнейший комбинат Кемерово; с одной стороны, размах, с другой – начальников над тобой поменьше.

«Да если посмотреть в суть вопроса, и он и я – мы оба по хозяйству, только у него забот больше, а денег меньше», – немного позлорадствовал Карл Иванович. «Что же я ему так срочно понадобился?», – город частенько обращался к руководству крупных предприятий – то там помочь, то тут оказать содействие. «Ну а как иначе? Одно дело делаем».

Он отложил поиски кофе, быстро оделся и пошёл в горисполком – благо, было недалекою.

«Посмотрю заодно, как он там обосновался на новом месте – я ведь не был ещё у него в новом кабинете на площади», – горисполком занял основательное здание напротив строящегося Дома Связи, которое изначально предназначалось для НКВД, но потом курс партии изменился, и его отдали городским властям.

Прошёлся по Островского, свернул направо и через просторную площадь Пушкина, мимо гипсового бюста поэта на белом белёном постаменте в начале аллеи подошёл к горисполкому.

«Как быстро летит время… Ещё в начале 1949-го городские депутаты решили назвать площадь в честь великого русского поэта к 150-летию со дня его рождения – соорудили бюст по-быстрому, я же помню. А в 1950-м должны были установить памятник, но, видимо, закрутились – в городе столько новых строек, и голова у них полна забот», – Карл Иванович подходил к своей цели.

«Красавец у нас городской совет! Жаль, конечно, что Москва башню на нём срубила – как они хорошо бы вместе с Домом Связи смотрелись! Ну конечно, им же там в Москве виднее, если экономить – так сразу на Кемерово. Ни разу здесь не были, а указания слать – хлебом не корми. «Борьба с излишествами»! Башня им помешала! Да Касьяныч (Моисеенко Леонид Касьянович – один из ведущих архитекторов Кемерово 1940-50-х гг. В частности, по его проекту построена «визитная карточка» Кемерово – ансамбль Главпочтамт (Дом Связи) – Администрация города (здание управления НКВД) – С. К.) такое сильное решение на Советской запроектировал! Ночами не спит – всё чертит, макеты клеит, а они – раз шашкой – и нет вам башенки. Ну ладно, мы её ещё при случае достроим, не забудем…».

Зашёл в просторный вестибюль. Постовой с кобурой на ремне поинтересовался: «К кому»? Оказывается, пропуск ему уже был выписан. Ждут! Что же там случилось?

Поднялся на второй этаж. «Шикарно они тут устроились – с размахом!» Залитые солнцем холлы с высокими потолками были устелены свежими ковровыми дорожками. В приёмную председателя вели массивные дубовые двери. Карл Иванович потянул за бронзовую ручку с шишечкой, тяжелая дверь легко поддалась:

– Добрый день, Зиночка. У себя? Зайду?

– Здравствуйте, конечно, заходите. Вас ждут.

В огромном кабинете за массивным столом сидел председатель горисполкома. Кабинет был ещё не до конца обжит, и даже внушительный дубовый стол в нём терялся.

Увидев Карла Иванович, он встал из-за стола и сделал несколько шагов ему навстречу, расплываясь в улыбке:

– Карл, сколько лет, сколько зим! Как у тебя, говорят пополнение рода ждёшь?

– Спасибо, Костя! Всеми мыслями со Светочкой, врачи у нас в Кемерово, конечно, замечательные, но всё равно переживаем.

– Сколько осталось?

– Говорят, недели две.

– Ну, чтобы всё у вас благополучно!

– Что-то срочное?

– Да. Извини, что дёрнул тебя из отпуска. Но без тебя мы, кажется, не разберёмся.

– Ну, давай, рассказывай…

– Помнишь, в 49-м мы новую площадь, которая на Орджоникидзе, постановили назвать в честь Пушкина? И памятник решили установить в следующем году.

– Конечно, сегодня шёл мимо – вспоминал.

– Ну закрутились, понимаешь, тут сначала это НАТО образовалось в 49-м, потом этот штатовский самолёт сбили в 50-м. Все же на нервах постоянно – вдруг новая война. Не мне тебе рассказывать – мы же куём оборону страны. Ну а потом – Корея. 19-ый съезд партии. И тут Сталин умер. Не до памятника нам было.

– Я тебя понимаю.

– Так вот, в 49-м мы поставили бюст Пушкина и в городском бюджете выделили на памятник почти 400 000 рублей.

– Так. Ой-ой – ой, вот это уже совсем нехорошо…

– Правильно понимаешь, сейчас 53-й, а памятника – нет. Мой человек в Москве услышал, что через месяц будет у нас комиссия с ревизией из Центра. Понимаешь, чем дело «пахнет»?

– Да уж понимаю, сколько, говоришь, бюджет? 400 000? Тут строгачом можно и не отделаться…

– Вот я тебя и прошу, организуй нам этот памятник. На тебя одного надежда. Наш снабженец-то совсем зелёный. Ну пошлём мы его с заданием. И что? А тут – каждый час дорог!

– Ну, у меня же дочь! Ты знаешь!

– А я тебе кто – сирота приблудная? Выручай! Тебе телефон, кстати, я уже договорился – проведут! И если всё гладко будет, я тебе по партийной брони сделаю автомобиль – «Победу».