Либералия. Взгляд из Вселенной. Свобода – вид сзади

Но без самой теории, без истины – она просто химера.

Теория – удел головастых – ботаников-чудаков

Практика же – удел мордастых, жизнерадостных дураков.

И я познал жизнь, «от А и до Я», как плод одного закона.

И забилась им голова моя, до последнего в ней нейрона.

Но по закону этому не могу жить, не получается,

А жизнь рекой из-под меня бежит туда, где всё и кончается.

И понял я, что познать жизнь, закон открыть, совсем и не трудно,

И что с энергией не дружить – глупо, безрассудно.

Но по закону нам не прожить – ни та порода

И на знания лучше забить, пока и сами живы, и жива природа.

    Иномирянин

Вступление в жизнь истинную, природную

Согласно принципу разнообразия живого мира, ни Бог, без Сатаны, ни Свет без Тьмы, ни Добро без Зла жить не смогут, равно, как и обратное этому. Но кто, кроме человека, который сам все эти замки смыслов и понятий и возвёл, может разобраться в них. Однако коль мы уж привыкли мыслить бинарно и дихотомично, разрывая нечто целостное и неразрывное пополам, ибо так нам проще – мозги не вскипают, то и разбираться в этом, кому, как ни нам. А без контекста тут неизбежно заблудишься, ибо в зависимости от него Добро и Зло легко меняются местами, как шары в руках жонглёра. Например, тот же свет от электродуги, способный осветить всё ночное небо, чтобы можно было увидеть в нём потенциальную опасность и принять соответствующие меры, будучи направленный в глаза человеку, может мгновенно превратиться для него в вечную тьму.

    Иномирянин

Так или иначе, но всё моё эссе, утыкается в проблему либерализма.

Почему? А потому, что он стирает грань между предательством и банальной целесообразностью. И там, где буйствует идеология либерализма, что означает личная свобода вообще от всего – превыше этого всего, где пир правят прагматики и циники, там понятия предательства или измены в общении людей вообще отсутствует, если только изменена не касается государства и родины, где в действие вступает ни этика, ни мораль, ни духовность, а уголовный кодекс. И в безыдейном обществе, во что нас и превратила революция 90-х и созданная в результате её конституция – 90-х, неизбежно будут возникать самостийные идеологии, в том числе, и полярные, которые и будут поляризовать общество, разобщая народ и государство, разделяя их на противоборствующие стороны, не только диалектически, как по Гегелю, а фактически – по «безгегилю», парализуя его жизнь и развитие.

Над природой в совокупности и согласии со всем остальным властвует один из фундаментальных принципов её жизни, обеспечивающий её устойчивость к воздействию на неё любых внешних факторов – это принцип разнообразия. Из него вытекает такой вот базовый вывод, что чем мир и его жизнь разнообразнее, тем жизнь устойчивее, неубиеннее. Однако…

Вот всё и дело в этом «однако». Ведь принцип подразумевает разнообразие объектов, наполняющих мир, а объекты всегда, по определению и по их существу, целостны. Ибо объект не может не иметь сущности, а сущность объекта возникает, только в результате вхождения его в целостную систему, наряду с другими подобными ему объектами, обладающую качественно новыми, отличными от существующих свойствами.

Да, целостное, конечно же, возникает из этого разнообразия, но, опять же, – разнообразия целостных объектов более низкого иерархического уровня. Но всё целостное есть квинтэссенция не разнообразия и не разногласий, а согласия. Иными словами, – согласия, достигнутого в разнообразной среде.

К примеру, если выпустить на вольные хлеба некую безликую массу разнообразных людей, и понаблюдать за её жизнью, то обнаружиться, что через какое-то время они сами организуются в отдельные общности или группы людей по их душевному сродству и взаимной полезности, а не по их разногласиям во всём.

Или другой пример.

Люди, из которых и возникают человеческие сообщества, все разные, но каждый человек есть результат предельно достижимого согласия, единства и гармонии составляющих его объектов: систем жизнеобеспечения, органов, тканей, клеток, их элементов, молекул, атомов, адронов и, наконец-то – кварков.

Или ещё пример.

Тоже человечество есть ничто иное, как гармоничное сочетание отдельных разнообразных государств, но каждое государство есть, опять же, целостный объект, в котором правит согласие и гармония между отдельными образующими его сообществами людей. И так опять же – до человека и кварков.

Улавливаете ли мысль о единстве разнообразного и разногласий – с одной стороны, и гармонии, и согласия – с другой? Это элементарно просто, если вы на мир и его жизнь смотрите ни своими человечьими глазами и мозгами, в которых мир видится пёстрым, как лоскутное одеяло или как иллюминации на центральных улицах крупных городов в тёмное время, суток, особенно, если люди – с бодуна, после всенародных праздников, а глазами системными, глазами природы, физики, математики и всего подобного, что сближает человека с природой и отдаляет его от любой мифологии с любыми богами.

А что же главное, что скрепляет народ в неком государстве в целостный живой монолит, отличный от подобных монолитов других государств? Границы? Как это происходит, в случае с бочкой, скрепляющей меж собой солёные огурцы или селёдку? Нет же, ибо границы и есть результат соприкосновения и взаимодействия разнообразных объектов, оделяющие один целостный объект от другого, в частности, – солёные огурцы от селёдки и их обоих – от складского помещения. А если объекты равносущностные, когда, например, в неполную бочку с огурцами, добавляют ещё огурцов до её полноты, то границы между ними сами исчезают, как их на бумаге не рисуй. Так происходит и когда единый народ внешние силы в их корыстных политических интересах искусственно разделяют государственными границами на разные государства, как это было с Германией, Вьетнамом, Кореей и так далее. Но подобные границы рано или поздно сотрутся под действием естественных сил соединения однородных объектов в единый монолит или организм.

Тогда цвет кожи? Нет же и нет, ибо он различим лишь в светлое время суток, а государства существуют и ночью.

Ни будем дальше играться в угадайки. Народ скрепляют традиции совместного проживания людей, которые и выливаются в его менталитет или, по-другому, – в народный дух.

Вот что об этом пишет мой кумир по всем жизненным вопросам, Апостол Павел, с кем у нас и сложилось единое мировидение, с той лишь разницей, что у него оно возникло, как дар природы, а у меня, как результат её познания умом.

Не хочу оставить вас, братия, в неведении и о дарах духовных.

Знаете, что когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас.

Потому сказываю вам, что никто, говорящий Духом Божиим, не произнесёт анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым.

Дары различны, но Дух один и тот же;

и служения различны, а Господь один и тот же;

и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех.

Но каждому даётся проявление Духа на пользу.

Одному даётся Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом;

иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом;

иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков.

Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно.

Таких, как он, люди называют пророками, провидцами или ясновидцами, а таких, как я серыми мышками – из выводка грызунов крупы научных знаний. И если что и есть у нас общего, так это жизнь в трудах, не жалея на это своего здоровья, а для него и живота, и при низком материальном благополучии. Последнее мне представляется принципиально важным, ибо как сказано:

Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут,

но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут,

ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

А какие могут быть дары или знания, когда в них нет человеческого сердца, когда оно всё или почти всё лишь в хлебе насущном, зрелищах, комфорте или роскоши? Только разрушительные.

А вам уважаемы читатели – детям своего либерально ориентированного времени, слабо что-то подобное изречь, что изрекали даже пещерные люди? Уверен, что и первобытные люди мыслили столь же глубоко, ибо так глубока сама жизнь, а им надо было выживать. Но они не могли это выразить на понятном нам языке на скрижалях, или в своей камнеписи на стенах скал и пещер.

Либерализм – это суть свобода. Но когда о свободе, говорят учёные: физики, механики, математики и все прочие, для которых каждый термин, его толкование на вес золота, то с ней всё предельно ясно: это отсутствие связей или барьеров на пути направленного течения энергии. Но когда о ней говорит безликие человеческие массы, а им вторят жизнелюбивые обыватели, которым эта свобода, как и всё другое – до фонаря, то над ней можно и поизгаляться в волю.

Вот один из миллиона примеров свободы – это свободно разгуливающий по тюремному двору или по тюремной камере арестант или свободно разгуливающая по лугу коза на верёвке, привязанной к вбитому в землю деревянному колу.

Свобода – это и атом в кристаллической решётке металла, прикованный к своему посадочному месту самыми большими в природе атомными силами, но всё же могущий совершать свободные тепловые колебания относительно места его заточения. И чем выше температура металла, чем выше тепловая энергия атома, тем больше амплитуда этих, так называемых, свободных колебаний.