Излом

Чуприна выжидательно смотрел на обоих, уже догадываясь, с чем они пожаловали. Вчера провожали в армию сына Николая. Они разошлись лишь под утро. Макар похмелился в одиночку, так как Святковский поехал с сыном на призывной пункт, а Игорь куда-то запропастился. Водилось такое за ним. Мог на несколько суток зайти в «штопор». А теперь выходит, что они нагрянули к нему.

– Держи, – и Буряк протянул бутылку мутной самогонки. – Надеюсь, закусить у тебя найдется?

– Найдем, – вмиг оживился Макар, но ненадолго. Мысли о Свистуне еще были свежи. Он покосился на соседей, и они догадались о причине его настороженности.

– Не дрейф, Макар. Свистун не нагрянет. Ему завтра ехать с Хлебодаром в область с самого утра. Ты что забыл?

Действительно как это он забыл об этом. Ведь еще со среды все в колхозе говорили об их предстоящей поездке. Причина более чем уважительна. Колхозу обещали новую технику, взамен старой, которая в последнее время стала выходить из строя. Ремонтная бригада извелась вся. Ну, а как же без председателя и агронома. Плюс еще завгар колхоза – Семенович Мирон Антипович. Прямо тебе три кита, на которых держался весь колхоз. Им, сам Бог, велел. Подписать бумаги, принять все как полагается.

– И, правда, запамятовал, – почесал свой затылок сторож.

Настроение сразу поднялось, да и ночь скоротает. Подумаешь – бутылка на троих. Посидят, побалагурят и разойдутся.

– Милости прошу к нашему шалашу, – повеселел Макар, приглашая Игоря и Николая в свою сторожку.

– Я же говорил тебе Коля, что Макар нас не обидит, – довольно потирал руки Буряк, отодвинув в сторону чумазую занавеску, первым входя внутрь.

– Сейчас лампу зажгу, – стал суетиться колхозный сторож, подсвечивая себе фонарем.

Сегодняшняя ночь выдалась на редкость темной, как говорят в народе «воровской». Но Макару уже было за пятьдесят, и он не верил во всякие приметы, насчет подобных ночей. Сколько таких ночей уже было в его жизни? Еще одна ночь, которую он благополучно переживет через несколько часов.

Зажженная лампа тускло осветила небольшую сторожку, тем самым вызвав появление мошкары, которая стала непрестанно циркулировать по помещению.

– Вот так и знал, гады, уже налетели, – и Макар звонко хлопнул себя по щеке.

– Ты просто не обращай на их внимания, и они от тебя отстанут, – посоветовал Буряк, усаживаясь на лавку.

Почти всю длину сторожки занимал грубо сбитый стол, который окружали узкие шатучие лавки. Чуприна метнулся к домашней авоське, где еще оставалась нехитрая снедь, которую ему собрала жена на ночное дежурство: помидоры, огурцы, вареные яйца, сало. После вчерашнего аппетита не было и потому почти все осталось нетронутым. И как раз к случаю.

Святковский, не дожидаясь Макара, сам по-хозяйски нашел стаканы и выставил их на стол, предварительно протерши их об край своей рубахи.

– Макар, что ты копошишься, давай уже садись за стол, – подгонял его Николай, отмахиваясь от назойливых комаров.

Буряк в свою очередь закурил сигарету и пускал дым вверх, пытаясь таким образом разогнать собравшеюся тучку мошкары.

– Вот, все готово, – и сторож разложил на простеленную газету свой ночной паек.

– Ну, по первой, – отложил в сторону окурок, Буряк разлил по стаканам и, чокнувшись первым, опустошил содержимое.

– Хороша, – процедил Макар, занюхав пупыристым огурцом из домашнего огорода. – Николай, давай рассказывай, куда отправили твоего Антона?

– Пограничником будет, Антон, – гордо заявил Святковский.

– А где хоть служить будет, не сказали? – допытывался Чуприна.

– Кто же тебе скажет, Макар? Письмо придет, узнаем.

– Граница, это я вам скажу, о-го-го, – Буряк быстро захмелел, и Макар понял, что Игорь уже на «взводе». А ведь завтра, вернее уже сегодня ему на работу. Ой, Игорь, Игорь, доиграется когда-нибудь. Выгонит его Хлебодар, тогда задаст ему его София. Жена у него бойкая, спуску Игорю не даст.

Выпив по второй и рассуждая о перспективе службы Антона Святковского, Игорю вдруг приспичило сходить по нужде.

– Я отойду, до ветру, – язык его заметно заплетался, и Макар кивнул на выход. Чуть пошатываясь Буряк, вышел из сторожки, и они услышали удаляющиеся шаги. Вернулся он буквально через пару минут.

– Макар, я вот что хотел… – затянул Буряк, осоловевшим взглядом смотря на сторожа.

– Не тяни, – не любил Чуприна всех этих недоговорок.

– Я арбуза возьму себе. Одного. Мне больше не унести.

– Куда же тебе больше. Ты бы хоть и тот донес, – ответил за сторожа Святковский, забрасывая в рот шмат сала.

– Да они еще не поспели, Игорь. Через пару деньков будут в самый раз. Я сам тебе завезу домой, – пообещал Макар.

– Поспеет у меня дома, а, сосед? Ну, будь человеком, – приложил свою ладонь к груди Буряк.

– Да, пускай идет, хоть проветрится, – обронил Николай, смотря на Чуприну.

– Ладно, иди, – примирился Макар, махнув рукой. – Только бери с краю, внутрь бахчи не заходи.

– Понял, – Буряк понимающе поднял ладонь и вышел.

– Разливай, Макар. По последней, и по домам, а то вон – скоро и рассвет. Начальства завтра не будет, авось прорвемся, – Святковский уже приготовил себе бутерброд, положив кусок помидора и сала на краюшку хлеба.

– Прорвемся, Николай. Где наша не пропадала, – согласился сторож, и едва прикоснувшись граненым стаканом с соседом, одним глотком выпил налитое спиртное, после чего приложил тыльную сторону руки к своим губам.

– Вон и наш ночной охотник за арбузами вернулся, – произнес Николай и, застыл со стаканом в руке, уставившись на вошедшего Буряка, тем самым заставив обернуться и Чуприну.

– Что с тобой, Игорь? Черта увидел? – криво ухмыльнулся Святковский, пристально вглядываясь в лицо односельчанина. Две пары глаз уставились на Буряка.

Тот дышал тяжело и прерывисто, как будто за ним гнались. Глаза его были на выкате, рот полуоткрыт, а по подбородку текла слюня.

– Там… лежит… – залепетал мужчина и резко умолк, словно боясь продолжить.

– Ну, все. Допился мужик. Мерещится ему что-то, – сторож поднялся и подошел к Буряку. Что-то в его облике ему не понравилось, в отличие от Николая. И дело было даже не в тусклом освещении сторожки. Лицо Игоря выражало неподдельный ужас и страх. Чуприне даже показалось, что тот мелко дрожит, точно его прошиб озноб.

– Кто лежит? Что ты там увидел? – насторожился Макар, чувствуя, что на душе стало как – то не по себе.

– Ленька… – выдавил из себя Буряк и стал медленно оседать, прямо у порога.

– Что за хрень, – первым выбежал Чуприна, а за ним и Святковский, так и не допив свой стакан.

Кругом стояла тишина – глухая и какая-то давящая. Но его пугала не тишина, а приближающийся туман – один из первых августовских туманов – предвестник приближающейся осени. Он шел от реки: густой, липкий, как говорят «поземный». Пелена шла клочьями, окружая их своим безмолвием, и от увиденной картины Макару стало почему-то тревожно.

– Черт, фонарь забыл, – Чуприна уже засобирался вернуться, но затем, нервно взмахнув рукой, поспешил на бахчу. Святковский шел рядом, всматриваясь вперед – туда, откуда пришел Игорь Буряк.

Бахчевое поле находилось сразу за кукурузным полем, разделенное широкой полосой перепаханной земли. Накрывший их туман мешал обзору, но Чуприне он не стал помехой. Поле он знал, как свои пять пальцев, ступая уверенно и быстро. Прищуренный взгляд охватывал каждый метр. Наконец Макар различил силуэт. Так и есть. На поле, среди арбузов лежало тело. Поза его была неестественна и какая-то странная. Вернее она была отчетливо белой.

– Ты это видишь? – Николай стал рядом с ним и взял за локоть.