Усену: Брат Тигров. Цикл «Усену». Книга вторая. Том 2

– Не вреда я себе желаю, а мира! – крикнул изо всех сил Усену, сильно зажмурив глаза, чувствуя, как тень, с глухим стоном, начинает растворяться в воздухе.

– Отныне, ты не будешь портить мне жизнь! Ты – та часть меня, которую я так боялся. Но теперь ты не страшна мне! Я принимаю тебя, какова ты есть, и от того, я больше не боюсь себя, – громко отчеканил Усену, чувствуя, что с каждым сказанным словом, тень становиться все менее ощутима, а сердце все сильнее и сильнее начинала греть, непоколебимая сила, исходящая, по ощущению его самого, из него самого.

Это чувство продолжалось несколько секунд. После чего все стихло. Ушло жжение, страх. Все погрузилось в сплошную темноту.

– Усену, поешь, прежде чем уходить в спячку, – послышался голос, совсем рядом с барсом.

Он открыл глаза, и совершенно не понимая, где он, и что с ним, уставился на того, кому принадлежал голос, выведший его из видения.

– Хэн?! – еле выдавил из себя Усену, впив в него свои расширенные глаза.

– А ты ожидал увидеть медведя?! – явно попытался пошутить Хэн, и пододвинул к лапе сидящего, полулежащего барса, его долю добычи.

Затем он обошел всех остальных и отдал им их доли. После Хэн занял заранее приготовленное место.

– Вам нездоровиться? – спросил он, чувствуя на себе пожирающие взгляды друзей, которые, как и Усену, пришли в себя, но до конца не понимали, что с ними случилось.

Все впили свои взгляды в первого, кто пробудил их от видений.

– Что случилось? – повторил свой вопрос, не понимая, чем он заслужил такое всеобщее внимание.

– Спасибо Хэн! – встал и подошел к барсу Усену, склонив голову.

Так же молча, быстро подбежали к Хэну Риш и Хис, и чуть ли не прижавшись к нему носами, склонили головы до земли.

– Спасибо Хэн, – сказали лисы.

– Спасибо Хэн! – подбежал и Усс.

– Даже не хочу знать, как тебе удалось все это провернуть… Но, спасибо Хэн, – молвил, подойдя к Хэну, последним Яхси, прямо заглянув ему в глаза.

– Что, я?! – удивился Хэе.

– Боюсь, я здесь совсем не причем, и не понимаю, о чем вы? – удивленно продолжил Хэн.

– А как же тот туман? – молвила первая Хис, подняв на Хэна взгляд, и вправду увидала в его глазах искорки удивления и непонимания.

– Какой туман?

– Ну тот, в котором я сражалась с Ревностью, – молвила Хис.

– Я с Отчаянием! – добавил Усс.

– С боязнью стать неверным, – воскликнул Риш.

– Со своим Гневом! – молвил Яхси.

– С самим собой! – закончил Усену, и вновь наступило молчание и вновь все впили вопросительные взгляды в Хэна.

– Туман, страхи?! – тихо повторил задумчиво Хэн. – А-а, кажется, я понял, о чем вы! И могу вас успокоить – я здесь совершенно не причем.

– Как? – в один голос воскликнули друзья.

– Во всем виновата резкая перемена давления в горах. Туман, и все, что вы видели, это всего лишь игра вашего подсознания, и не более. Мне надо было и раньше догадаться, всю дорогу вы двигались как-то вяло, и импульсивно. Но свежий ночной воздух и короткий отдых, снова вернули вас в прежнее состояние, – все ясно и доходчиво объяснил Хэн.

Друзья тем временем, совершенно не веря своим ушам, при последних словах Хэна, резко задрали головы на небо и увидев звездное ночное небо, чуть ли не попадали от удивления.

Неужели Хэн прав, и все это было лишь игрой воображения? Вот что охватило разум каждого из друзей, не давая им покоя. Допытывающе, взглянув на Хэна, и не найдя в его глазах более вразумительного ответа, чем он уже дал, друзья, с неохотой разошлись по сторонам.

– Поешьте, и вам станет лучше, – молвил спокойно Хэн, устраиваясь на ночлег. – А то на вас больно взглянуть.

Друзья полные дум, стали с неохотой поглощать пищу, совсем не разбирая, что они едят.

– А знаете что?! – начал Хэн, чтобы хоть как-то отвлечь друзей от тяжких мыслей, – Я однажды испытал нечто похожее, что и вы сегодня. Я тоже попал в излом, вокруг не было никого, только я! Вот тогда-то я и встретился с ними – своими самыми жуткими кошмарами и страхами. После долгой нелегкой схватки с ними, по крайней мере, мне показалось, что она длилась вечность, я смог побороть их. Это помогло мне сильнее познать самого себя, осознать свои страхи, встретиться с ними лицом к лицу. Вы и вправду везучие ребята, если вам удалось пережить, что-то подобное… И я, очень тронут, тем, что вы так выказали мне благодарность, но это не ко мне… По-настоящему заслуживаете похвалы – вы! Раз смогли побороть самих себя, и узнать свои слабые стороны, обретя мудрость…

– Какую мудрость? – откликнулась Хис, быстро закончив с едой.

– Я думаю, каждый из вас открыл для себя свою мудрость, – ответил загадочно Хэн, и широко зевнув, улегся спать.

– Но уже поздно, а нам предстоит еще долгий путь, так что, думаю, вы не будете возражать, если я лягу, – закончил он, закрывая глаза.

– Конечно, спокойной ночи! – молвил Усену, как и все друзья, пожелав ему доброй ночи.

После чего, друзья еще долго сидели на своих местах, задумчиво, не сводя глаз с одной точки перед собой, лишь изредка переглядывались между собой. Обескураженные, сбитые с толку, разбитые усталостью, друзья не могли долго сопротивляться усталости, и их вскоре стало клонить на бок.

Борясь с дремотой до последнего, друзья не могли избавиться от мыслей о сегодняшнем странном дне. О том, что он открыл для каждого из них, и о загадочных, но так понятных словах Хэна. Но голова тяжелела, веки закрывались сами собой, земля, как магнит притягивала все тело к себе. Разум потихоньку стал отпускать друзей, и они вскоре и вовсе уснули, так и не отыскав все ответы на вопросы, так мучавшие и не дававшие им покоя.

Может они и вправду не получили все ответы. Но они получили куда более ценное, а именно мудрость, которая порой, куда более ценна, чем знания.

XII Усеновы беседы

Но даже во сне слова Хэна не раз звучали эхом в головах друзей. Во сне они снова и снова переживали события дня минувшего. Разум как будто специально не давал им забыть об этих событиях, раз за разом прокручивая их спящим. Можно было подумать, что он старается показать друзьям, то, что они сами пропустили, не заметили в пылу происходящего. Каждый из них, вовсе не сопротивлялся этому, а даже наоборот, раз за разом переживал минувшее. Но как бы они не старались исправить свои ошибки в начале, им этого не дано было. Так или иначе, но эти сны, или воспоминания, ожившие во сне, не были столь навязчивыми, и не причиняли друзьям столько страха и боли, как в первый раз, а посему их сон прошел без резких пробуждений, плавно и тягуче.

Проснувшись утром, друзья не были столь возбуждены и беспокойны минувшими событиями, вели себя спокойно, и обсуждали то, что случилось с каждым, умеренно, и немного смущенно, ведь каждому было что скрывать. Почти также тихо, они вместе с Хэном, поделили добычу, и съели все до последнего кусочка. После чего, друзья впились глазами в Хэна, который почувствовав, что его путники готовы продолжить путь, встал, и сдержанно молвил:

– В путь! – повел друзей за собой.

После нескольких минут пути, друзья сразу заметили, что местность, по которой лежал их путь, немного отличается от той, что они восхищались вчера. Если вчера их путь пролегал через бесконечные горные хребты, простиравшиеся до самого горизонта, то сегодня друзьям предстал иной пейзаж.

Горы сменились невысокими пологими холмами, с глубокими низинами, столь же резкими, как и сами холмы. Эту местность можно было назвать равниной, или большим горным плато, если бы не одно – но. На равнине растительность минимальна, а здесь она была в основном представлена низкорослыми хвойными и лиственными породами деревьев, некоторые из которых казались друзьям незнакомыми. Но больше всего друзей удивило то, что вокруг нигде не было видно высоких гор, как вчера, и неужели им за вчерашний день удалось их пересечь. Это конечно казалось невероятным, но как говорят, глаза боятся, а лапы бегут. Поэтому друзья вскоре отпросили прочь сомнения. Еще бросилось в глаза друзьям то, что местность их окружающая казалась какой-то мрачной, серой, почти безжизненной. Может им это конечно казалось, ведь солнце скрылось за тучами, еще до их пробуждения, или может потому, что здесь дул пронизывающий ветер. Но, по правде сказать, перечисленное, лишь подчеркивало серую картину этих мест.

Серые и почти голые, мало покрытые снегом и растительностью холмы, казались совершенно чужими здесь, а почти лишенные хвойных пород, леса у их подножий, лишь дополняли общую картину. В добавок к этому, низина, в которую приходилось опускаться друзьям, ведомые Хэном, были сплошь изрезаны непонятными полосами. Да и сама земля под лапами, друзей была совершенно нехарактерной для гор и холмов. Складывалось такое ощущение, что все в округе было просто кем-то создано и почти вся эта мрачная картина, это все, что осталось после бурной деятельности ее автора. Так как в этих местах снега было, мягко скажем маловато, чему немаловажной причиной были не горы, которые таким чудесным образом друзья миновали, и в которые большинство снега и оседает, друзья увидели на этой изрезанной кем-то земле, множество разных следов. Были здесь следы диких животных, но они были столь редки, что можно было подумать, что друзья и Хэн, единственные живые существа, кто проходит здесь. Большинство же следов было неведомо друзьям, в основном они были парные, и походили на следы лосей, некоторые на кабанов, и все отчетливо проглядывались на замерзшей серо-красной земле. Но были здесь и иные следы: редкие, разные по размерам, в которых каждый из друзей без особого труда узнали следы человека. Хэн увидев, что друзья немного замешкали, узнав следы охотников, не останавливаясь, стал рассказывать историю этих земель.

– Когда-то совсем недавно, эти земли не были такими, какими вы их видите сейчас. Здесь были живые холмы, поросшие густой растительностью, с высокими хвойными лесами, в которых было такое разнообразие видов, что и не снилось. Здесь было буйство живой природы, нетронутой, первозданной. Там внизу, протекала небольшая река, вон там – было небольшое озеро, в которое она впадала, и которое служило местом водопоя для всех здешних обитателей, – рассказывал Хэн, указывая то направо, то налево.

У друзей и вправду складывалось впечатление, что Хэн действительно не только говорит правду, но и то, что он прекрасно знал эти места.

– Это был мир нетронутый человеком, мир, который в одночасье был разрушен с их приходом сюда. Вначале они начали вырубать деревья, сначала в небольших количествах. Затем им стало этого мало и они целыми толпами съехались сюда на валку леса. Вместе с ними пришли и охотники, а затем и браконьеры. Разницы между ними было мало. Как-будто соревнуясь друг с другом, эти люди, стали нещадно уничтожать все, что видели, все что двигалось, все что преграждало им путь дальше вперед. А когда они почти все здесь повырубили, и погубили здешних зверей, сюда приехали новые люди, на машинах, которые в поисках чего-то, перерыли и перекопа все здешние места, засыпали реку, уничтожили озеро. Но ничего не найдя и эти люди убрались отсюда. На их место прибыли новые, пастухи из близ лежавших деревень, которые стали использовать эти выравненные машинами земли, для выгона своего скота, который с жадностью принялся уничтожать и топтать все, что еще не было уничтожено человеком, – закончил Хэн, с грустью и болью обведя взглядом все в округе.